Шерлок Холмс идет по кровавым следам

Я бросил взгляд на Холмса, на его бледное вытянутое вдохновенное лицо, освещённое луной, на низко надвинутое дорожное кепи, и понял, что он, вероятно, тоже испытывает похожие эмоции. В его глазах я заметил дерзкий огонёк, вспомнив обещание, данное им Ван Хельсингу: «Я помогу вам выследить и уничтожить графа Дракулу, чем бы это для меня ни кончилось». Холмс, как и я, отдавал себе отчёт в том, что это дело приближается к кульминации и что вскоре мы выйдем на арену, где нам предстоит смертельная схватка. Я молча помолился, прося себе силу.

Добравшись до верхней точки длинного подъёма, мы увидели перед собой довольно крутой спуск. Холмс пришпорил лошадей, и мы затряслись вниз по опасной ухабистой дороге.

Я поднял глаза на полную ясную луну, безмятежно висящую в полночном небе. На миг мне показалось, что на фоне её диска промелькнула какая-то тень. Я посмотрел снова, но ничего не разглядел. Что бы там ни было, оно пропало. Однако теперь я был настороже и стал напряжённо всматриваться в темноту. А потом оно вновь возникло ниоткуда — небольшое тёмное пятно, которое стремительно пронеслось перед нами и отпечаталось расплывчатым силуэтом на лунном диске. Холмс тоже заметил это видение. Тем не менее он, ничего не говоря, продолжал управлять лошадями. Оказалось, что теперь ему трудно сдерживать их на этой извилистой дороге, не давая на полной скорости пуститься в галоп.

Сквозь грохот экипажа до моего слуха донёсся слабый хлопающий звук. По мере того как он становился громче, лошади тоже его услышали и начали в тревоге шарахаться в сторону.

— Что это? — крикнул я Холмсу.

Он не ответил, но стал напряжённо оглядываться по сторонам. И тут мы вновь увидели, как на фоне лунного диска мелькнул тёмный силуэт. На этот раз он двигался не так быстро, и мы смогли ясно его рассмотреть.

— Сова! — с облегчением воскликнул я. — Это всего лишь сова.

Лицо Холмса оставалось суровым.

— Но она приближается, — с угрозой в голосе произнёс он.

Он не ошибся. Звук хлопающих крыльев становился громче, и, вынырнув из темноты, над головами лошадей пронеслась ушастая сова, заставив их в страхе попятиться. Это было какое-то огромное существо, больше любой виденной мной совы. Холмс ещё крепче ухватился за вожжи, стараясь сдержать лошадей, копыта которых мелькали и настойчиво месили серую слякоть.

Сова вернулась, широко распростирая крылья, чтобы замедлить ход, и выставляя вперёд острые когти. На миг она замерла, а потом упала вниз и вонзила когти в шею одной из лошадей. Конь пронзительно заржал и яростно замотал головой в неистовой попытке сбросить птицу. Бешено хлопая крыльями, сова разжала когти и улетела прочь, исчезнув в ночном мраке. В лунном свете было видно, как по шее лошади стекают несколько тёмных поблёскивающих ручейков крови.

Сильно напуганные этим внезапным и злобным нападением, кони, в ужасе храпя, понеслись ещё быстрее, инстинктивно пытаясь скрыться от противника. Линейка устремилась вниз по дороге, время от времени натыкаясь на какие-то препятствия, отчего её швыряло в сторону, она сильно кренилась вбок и несколько мгновений ехала на двух колёсах.

Пока нас бешено швыряло и кидало, в поле зрения снова промелькнула сова. Развернувшись, она приготовилась к следующей атаке на лошадей.

— Вот дьявол! — прокричал Холмс и, схватив длинный хлыст, попытался стегнуть птицу.

Конец хлыста с сердитым щёлканьем нацелился на птицу, но она вовремя взмыла вверх и пропала за нашими спинами.

К несчастью, ремень хлыста подстегнул коней, и мне пришлось изо всех сил ухватиться за борт линейки, когда мы понеслись вниз под уклон, теперь уже совершенно потеряв управление. Холмс бешено дёргал за вожжи, но тщетно, ибо кони, с пеной у губ, стремительно неслись в зияющую темноту. Только поразительный инстинкт помогал им не сбиться с пути.

Но вот птица вернулась.

На этот раз она пролетела прямо перед нашими лицами, и я почувствовал на щеке ветерок от взмахов её крыльев. Она покружила над экипажем, а потом бросилась на нас с ужасным резким криком. Она устремилась прямо на Холмса, и он, закрывая лицо, выронил вожжи. Настойчивая хищница, выставив когти, пошла в атаку. Холмс резко вскрикнул от боли, когда когти прорвали кожу его перчаток. Дико молотя руками по воздуху, он отогнал птицу, и она вновь взмыла в воздух. Воспользовавшись её временным отступлением, Холмс ещё раз стегнул сову хлыстом. Теперь он попал ей по крылу. В ночном воздухе взметнулись перья, и сова камнем упала на землю, где начала неуклюже биться на снегу. Однако это была лишь короткая передышка, ибо, оглянувшись назад, я увидел, как для обретения равновесия этот монстр потряс гигантскими крыльями и затем, невредимый, с ликующим криком взмыл к небу.

Наконец мне удалось достать из кармана пальто револьвер, и я выстрелил в птицу. К сожалению, точно прицелиться было почти невозможно, и я промахнулся.

Через несколько секунд решительное существо атаковало вновь. На это раз его целью был я. Подлетая ко мне, птица раскрыла мощный изогнутый клюв. Взяв себя в руки, я выждал, пока она подлетела футов на пять, и выстрелил вновь. Теперь я попал. На внутренней стороне одного крыла появилось пятно крови, однако это не помешало птице броситься на меня. Я схватился с ней, стараясь защитить глаза от мелькающих когтей. Птица рвала злобным клювом мои перчатки, стремясь добраться до мягкой плоти.

Когда колёса в очередной раз наехали на какое-то препятствие, экипаж сильно закачался и накренился набок. От этого внезапного толчка меня вместе с птицей отбросило в заднюю часть экипажа. Я упал на спину, не подпуская к себе кричащую, бьющую крыльями птицу. Пока она билась у меня в руках, я слышал резкое щёлканье её клюва. В этот момент я увидел над собой Холмса с хлыстом. Сложив хлыст в виде петли, он набросил петлю на шею птицы и сильно затянул. Сова с клёкотом сопротивлялась, била длинными крыльями в отчаянной попытке освободиться, но Холмс крепко держал петлю. Постепенно хлопающие крылья поникли, и я почувствовал, как её тело обмякло, но мой друг не ослаблял петлю, пока птица не издохла.

Я уже собирался подняться, когда раздался оглушительный грохот и, как мне показалось, на меня обрушился весь мир. Последовал страшный толчок, и меня швырнуло вперёд. Я почувствовал, что лечу по воздуху. На мгновение меня окружила ледяная чернота, освещённая звёздами, и перед тем как потерять сознание, я ощутил, что погружаюсь в мягкий прохладный снег.

Не знаю, сколько времени я пролежал без сознания, но в конце концов меня привёл в чувство голос Холмса, который звал меня, пробивая стену тумана, обволакивающего рассудок.

— С вами всё хорошо, Уотсон? — говорил он, тряся меня за плечо и пытаясь привести в чувство.

Я открыл глаза и увидел над собой его встревоженное лицо.

— Думаю, да, — прохрипел я. — Дайте мне подняться, и тогда я пойму.

С помощью Холмса я неуверенно встал на ноги. Оглядевшись вокруг, я понял, что произошло. Вниз от края дороги, вблизи от того места, где я лежал, шла глубокая скальная расщелина. На дне этой пропасти, футах в пятидесяти внизу, лежали искорёженные остатки нашего экипажа. Рядом, чётко вырисовываясь на снегу, видны были тела двух наших бедных лошадей. Стало ясно, что по дороге мы наехали на какой-то большой камень, отчего экипаж перевернулся и свалился в расщелину, утащив за собой лошадей. Нас с Холмсом каким-то чудом выбросило на мягкий снег, смягчивший удар.

Отряхивая с одежды белые хлопья, я кивнул другу.

— Все кости целы, — сказал я.

На краю расщелины повисло неподвижное тело птицы. Это было настоящее чудовище, длиной более двух футов. Когти её были всё ещё обагрены кровью.

— Какой каприз природы, — сказал я, — что на нас напало подобное существо.

— Каприз — это точно, но не природы, — откликнулся Холмс. — Эту птицу послал наш враг. Это лишь ещё одно ночное существо, находящееся в распоряжении Дракулы. В записной книжке Ван Хельсинг пишет, что, по его мнению, граф имеет власть над ночными зверями, в особенности летучими мышами, совами и волками. Эту птицу, видимо, послали задержать нас в путешествии или даже убить.