Тополиный пух

То есть адрес «хвоста» определился. Ну а кто конкретно теперь руководил этой службой, Турецкому подсказал Вячеслав Иванович, которому позвонил Сева и доложил о своих наблюдениях. На этом пока и закончили. Если бы наблюдение у тех деятелей шло конкретно за машиной Турецкого, они сегодня утром обязательно обозначились бы на Енисейской улице, где вчера оставили объект своего наблюдения. А их там не оказалось, когда Вячеслав Иванович утром выгонял Санину машину из «ракушки». Если бы следили за самим Турецким, то засветились бы на Фрунзенской набережной — это мог бы подтвердить сам Александр Борисович. А он их тоже не видел. Так что же случилось? Куда «хвост» девался? Или они чего-то выжидают и готовят какую-нибудь гадость? Провокацию?

Турецкий не хотел рассказывать сыщикам о своем вчерашнем походе в ресторан, а то ведь даже стычку с тем же парнем можно было бы подвести под провокацию. Нет, тут как раз все чисто. Ну, в конце концов, нет — и нет! Может, им просто надоело, а может, и сами за собой «хвост» обнаружили и решили действовать хитрей, их дела…

У Александра Борисовича не выходил из головы свет в окне необитаемой квартиры Липского. Если же она обитаемая, то… что? Как проверить? Телефон не отвечает? Ладно. А дверной звонок? А телеграмма, на бланке которой надо расписаться? И еще — кто у нас есть из своих в ОВД «Арбатское»? Не обязательно начальник, можно и просто толкового оперативника, с которым реально переговорить с глазу на глаз и попросить о личном одолжении? Какие есть варианты в этом смысле?

Общие размышления снова перевели стрелку на Грязнова-старшего. Точнее, на его прошлые, еще муровские, связи и контакты.

Видимо, все-таки телепатия — это не фантазия затраханных на собственной исключительности экстрасенсов, а вполне реальная вещь. Пока думали да соображали, позвонил Вячеслав и, ничего не объясняя племяннику, сказал, чтобы тот передал Сане, который, наверное, уже сидит у них в конторе, имя оперуполномочен-ного отдела уголовного розыска ОВД «Арбатское» — Мурашов Иван Петрович, можно просто Ваня, он еще не стар. Сослаться на него, Вячеслава, иначе пошлет подальше, а так — обязательно поможет.

Разработав план дальнейших действий, вышли из помещения втроем, Турецкий и Голованов с Демидычем. Сыщики — для моральной, а понадобится, и физической поддержки. По привычке оглядевшись, Турецкий присвистнул. Сыщики посмотрели на него.

— Ребятки, — сказал Турецкий, — я не знаю, кто из нас прокололся, но засранцы уже тут. — И он кивком показал на «БМВ», припаркованный наискосок напротив.

— А если поговорить? — негромко спросил Демидыч, не оборачиваясь к «хвосту». — Как думаешь, Сан Борисыч, они нас слушают?

— Вполне вероятно, — ответил Турецкий. — В помещении им подслушать не удастся, у вас же там серьезная защита, а здесь, на улице, не исключаю. Но вот посмотрите, что сейчас будет. Вы стойте на месте, а я подойду к ним. Поздороваюсь, короче найду слова, которые им будут интересны. А вы наблюдайте. Если они с ходу не тронутся, — Александр Борисович говорил совсем тихо, буквально жуя слова, словно бубня их себе под нос, — значит, нас слушают. А нет — тогда они просто топтуны. Я пошел.

И Турецкий, словно прощаясь, хлопнул одного по плечу, другого и пошел, глядя себе под ноги, но не к своему «пежо», а к «БМВ». Черная машина тут же рванула с места и скрылась за углом. Александр Борисович обернулся к сыщикам и комично развел руками.

Преследователи не появлялись, но они наверняка где-то затаились и ждали. Турецкий предложил свой вариант. Он едет с Демидычем в его «девятке», а в «пежо» с тонированными стеклами отправляется Голованов. Едет первым и уводит «хвост» куда подальше. Можно даже за город. Но, поскольку их всех будут обязательно слушать, никаких переговоров не вести и телефонных звонков не принимать и в салоне молчать.

Рассмеялись и расселись по машинам. Подражая манере Турецкого, Сева бодро повел машину и скоро скрылся из глаз. А Турецкий с Демидовым отправились в противоположную сторону, чтобы по Рождественке выбраться на Бульварное кольцо и уже по нему — на Арбат. Дольше, но спокойнее.

Уже на бульварах их достал телефонный звонок, переглянувшись, трубку взял Володя Демидов. Услышав голос Севы, возмутился:

— Мы же договорились!

— Все в порядке, мужики, не беспокойтесь, они у меня на «хвосте», но я «потерялся», чтобы поговорить с вами, и сейчас «обнаружусь». Так что действуйте спокойно. А повезу-ка я их в Химки — купаться! В кои-то веки! Для связи — два звонка и отключение, во второй раз беру трубку. Привет, я уже поехал! — Голос у Севы был веселый, значит, у него действительно все в порядке.

…К слову сказать, поездка для Голованова в конечном счете оказалась не такой веселой, как он предполагал. Вечером, когда общая операция завершилась и все собрались снова в «Глории», куда подъехал и Грязнов-старший, Сева комично рассказал о происшествии, невольным участником которого неожиданно стал.

Он не поехал в Химки, а потащил «хвост» за собой еще дальше, в Хлебниково, где рядом со стоянкой катеров и парусных судов был неплохой пляж.

Приехал, проследил, как поодаль остановился «БМВ», пассажиры которого так же, как и он, не торопились покидать салон. А Сева сидел и ждал, только чуть приспустил боковое стекло и на всю мощь врубил музыку. Мол, меломан он — в смысле Турецкий, — и вот нашел себе подходящее место в Москве, точнее, в ближнем Подмосковье, чтобы насладиться совершенно жуткой, на Севин взгляд, музыкой, транслируемой какой-то «эфэмовской» радиостанцией.

Долго сидел, проявляя выдержку. Первыми не выдержали в «БМВ». Непонятно им стало, что происходит. Оба пассажира медленно, словно неохотно, выбрались из салона, одернули темные форменные куртки с какими-то нашлепками на рукавах и вразвалочку, будто моряки после долгого рейса, направились к «пежо».

Сева их прекрасно видел и ожидал в полной боевой готовности, то есть следил за дистанцией. Ему нужно было, чтобы они подошли, но не ближе, чем того требовала обстановка.

Был обычный будний день. На пристанях возились люди, на пляж под боком они не обращали внимания. Да и не на кого было им его обращать — пустой пляж, разве что приехали две машины и остановились в противоположных концах его, — ничего интересного.

Турецкий, расслабленно слушая Севин рассказ, ухмыльнулся, вспомнив исчерпывающее выражение Оксаны, которой так и не удосужился за весь день позвонить, и надо бы исправить ошибку — просто, чтобы показать себя не козлом, а порядочным мужиком. Она сказала: «Короче, блин, скукота!» Очень точно и по молодежному современно.

Словом, дождавшись, когда нужная дистанция обозначилась, Сева вынырнул из машины и, набычившись, как он это умел при своем весьма крепком телосложении и росте под два метра, шагнул им навстречу.

Один из них — постарше Севы, коренастый боровичок такой с невыразительной физиономией и запоминающейся лысиной на полголовы, словно бы запнулся в шагу и остановился. А другой — покрупнее и помоложе, не сбавил шага. Квадратное его лицо налилось багровым цветом. Похоже, крепко им сегодня досадил Сева.

— Ребятки, — миролюбивым тоном начал Сева, — объясните, какого хрена вам от меня надо? Ну чего вы, как два геморроя, лезете мне в жопу? Мне вас надо?

— А это ты сейчас узнаешь, — крупный прыжком ринулся в атаку.

Но промазал, вытянутая вперед для сокрушительного удара нога его взметнулась вверх — Сева своей ногой удачно ему подсобил, — «и падающий спиной на песок мужик громко хрюкнул и взвыл, потому что вторая нога Севы, обутая тоже в тяжелый десантный ботинок, врезалась ему прямо в крестец.

Пока один извивался на песке, пытаясь перевернуться на живот, другой, тот, что с лысиной, стал судорожно дергать свою кобуру на поясе. Чего у него там было — «Макаров» или газовый пистолет, Сева размышлять не стал, а теперь уже сам достал его в прыжке, как когда-то в Чечне, а до того в Афгане — какого-нибудь моджахеда, — и свалил на песок.

Кобуру Сева, конечно, расстегнул и достал «Макарова». Вытащил и удостоверение. Не глядя, сунул в свой карман.