Горькая дольче вита

Страха не было, только легкая грусть. Сознание стало ускользать… Вдруг яркой вспышкой мелькнул образ Егора. Только выглядел он почему-то иначе, совсем мальчишкой. Царапина на щеке, взъерошенные волосы с длинной белой челкой, очки… Одет смешно: в клетчатую рубашку и широкие штаны – милый и настоящий. Настя улыбнулась. Егор улыбнулся в ответ, взял ее за руку… Свет потух. Рывок. Давление на грудь. Больно.

Настя закашлялась, вода хлынула из носа и изо рта. Она открыла глаза – над ней склонился Егор, с его волос капала вода, одежда была мокрой. Вокруг толпились друзья Егора, организатор с обеспокоенным лицом, фотограф, сотрудник муниципалитета, мужик с саксофоном. У всех на лицах застыло примерно одинаковое выражение – полнейшего обалдения.

– Очухалась, слава богу! Ну ты, блин! Блин, даешь! Дура какая-то! – выругался Егор, вскочил на ноги, походил взад-вперед и снова сел рядом. Настя тоже села, продолжая кашлять и отплевываться. Прийти в себя никак не получалось. Одно очевидно: она жива, иначе не было бы так холодно и коленки не ныли. Так и есть, она ободрала их о камни, когда волна протащила по дну.

Настя подобрала колени, уткнулась в них носом и обняла ноги руками. Даже после воскресения из мертвых сидеть в одном белье, которое стало прозрачным после купания, перед скоплением публики было неловко. От посторонних глаз ее прелести скрывала только фата, тоже прозрачная и противно мокрая – забыла снять перед тем, как нырнула. Забавно она, наверное, сейчас выглядит: синяя от холода, почти голая и в фате.

Смеяться, однако, никто не думал и восхищаться ее прелестями тоже. Мужчины хмуро переговаривались друг с другом, а на Настю смотрели с опаской. Однако… Только с ней такое могло произойти. Два раза за сутки побывать на том свете. Смешно, но вернул ее снова Егор, который очень хочет, чтобы она как раз туда отправилась. Зачем?

Судя по выражению лица молодого «супруга», Егора мучили те же вопросы. Он угрюмо пялился на горизонт и камнями пускал по воде лягушек. Переживает, что выловил, пришла к выводу Настя. Ну конечно! Как он мог поступить иначе? Столько свидетелей вокруг, фотограф, сотрудник мэрии, музыкант, свадебный координатор. Не мог же он стоять и спокойно смотреть, как молодая жена тонет. Это выглядело бы подозрительно. Пришлось бедняге нырнуть и выловить суженую из стихии. Мало того, теперь у него есть свидетели, которые подтвердят в случае чего, как сильно Егор любил свою жену. И что жена – кукукнутая на всю башку экстремалка.

Да и нельзя ему лишаться супруги при свидетелях. Как он потом живую Ханну предъявит миру? Он избавится от Насти незаметно и поедет в Москву один. Кто на таможне будет проверять, с кем он путешествовал? Потом Ханна «потеряет» свой чешский паспорт, сделает новый, на новое имя, и все дела. Настя с ненавистью посмотрела на своего спасителя. Расчетливый сукин сын!

Одно колено ныло сильнее и кровоточило. Настя лизнула рану языком, так ее бабуля учила в детстве, и вновь сосредоточилась на своих размышлениях. Что-то не складывалось. В желании этих людей ее убить была какая-то нелогичность. Да, она свидетель, но ведь для них она не опасна! Она нарушила закон, когда пересекла границу. Значит, будет молчать о свадьбе и афере, с ней связанной. Ей невыгодно делиться с кем бы то ни было информацией. Значит, деньги. Из-за денег они собираются ее убрать. Дядя Саша так и не расплатился с ее долгами. Четыре миллиона – это не миллион за ипотеку. Жадные, сволочи! Сволочи! Настя незаметно смахнула слезинку с щеки. Она чуть не утонула, а пожалеть некому. Кругом враги, желающие ее смерти. Только Олег к ней испытывает симпатию, но ему не поплачешься о своей нелегкой доле.

Натали сбегала за платьем, которое валялось на берегу в нескольких метрах, и попыталась Настю одеть. На мокрое тело и белье платье не налезало.

– Снимай белье, – раздраженно попросила она и скомандовала: – Мальчики, идите погуляйте. Видите, молодая в смущении, а вы тут лясы точите.

Мужчины дружно развернулись, и все, включая сотрудника мэрии, потрусили в сторону свадебных декораций. Дядя Саша на ходу вынул из «широких штанин» бутылку вискаря, что явно всех взбодрило. Настя от глотка виски тоже не отказалась бы. Вечернее солнце не грело. Холодный ветер украсил кожу неприятными пупырышками, и зубы снова стучали на весь пляж.

Егор остался сидеть, словно его слова Натали не касались. Нахал! Мало того, вздумал помочь Насте расстегнуть бюстгальтер. Одурел совсем! Да что он возомнил? Думает, если жизнь ей спас два раза подряд, то может как угодно себя вести?

Настя с раздражением отпихнула от себя молодого супруга.

– Извини, – смутился Егор. Кажется, подобной наглости он сам от себя не ожидал, действовал на автомате. Натали неловко покашляла, став невольным свидетелем этой сцены.

– Ты тоже раздевайся, а то простудишься, – примирительно посоветовала Настя.

– Слушаюсь! Трусы снимать? – ехидно поинтересовался Егор.

– Сейчас не надо. Потерпи до брачной ночи, – неожиданно для себя брякнула Настя и залилась румянцем. Егор с удивлением на нее посмотрел и тоже слегка зарумянился. Натали снова покашляла.

– Ладно, ребята. Пойду я. Вы без меня тут разберетесь. Поздравляю с вступлением в брак! – усмехнулась Натали. – Веселенькое получилось бракосочетание, – хмуро добавила она, вручила Насте платье и зашуршала по гальке в сторону тоннеля.

– Куда это она? – удивилась Настя. – К слову, я тебя тоже поздравляю с вступлением в брак. Теперь вы с Ханной официальные муж и жена. Будьте счастливы! – торжественно провозгласила она.

Егор резко отвернулся, постоял немного, согнувшись, словно у него живот заболел, и начал раздеваться.

Настя воспользовалась ситуацией, быстро стянула бюстгальтер, надела платье, сняла трусики, отцепила от волос мокрую фату – сразу стало теплее, но зубы все равно отбивали чечетку, то ли от холода, то ли от стресса.

– Спасибо, что спас меня, – вздохнула она, разглядывая его спину и непроизвольно то, что ниже. Фигура у фальшивого супруга была превосходной, спортивной, но не перекачанной. Егор не отвечал, сосредоточенно выжимал свои брюки и рубашку. Он по-прежнему стоял к ней спиной. – Извини, я не собиралась тонуть. Я вообще-то хорошо плаваю, – выдавила она из себя. Знать, почему этот гад ее выловил из моря, и пытаться выглядеть благодарной – задачка не из легких.

– Я уже понял, как хорошо ты плаваешь, – буркнул он, обернулся, оценивающе оглядел Настю и усмехнулся. – Ладно, пойдем. Пора отчаливать отсюда. Нас еще праздничный ужин в отеле ждет. Пока до города доедем, пока переоденемся.

Егор неожиданно подошел к Насте вплотную, ухватил ее за подбородок и поцеловал в губы. Небрежно так, как свою собственность.

– Нас кто-то снимает? – шепотом поинтересовалась она. Егор огляделся по сторонам.

– Вроде нет.

– Тогда зачем ты это?

– Просто так, захотелось, – пожал он плечами.

– Не надо было, – с угрозой сказала Настя.

– Что значит не надо? Должен я получить хоть какую-то компенсацию за твое спасение и испорченный костюм за тысячу баксов? У тебя, к слову, тушь немного потекла. Но выглядишь ты все равно прелестно. Не забудь трусики и сумочку.

Егор собрал свои мокрые вещи, перебросил пиджак через плечо, как Остап Бендер, и потопал к выходу с пляжа Афродиты.

Настя подняла с земли свою сумочку и проверила содержимое. Каменное сердечко лежало внутри, целое и невредимое, – от этого почему-то становилось теплее. Открыла пудру, взглянула на себя и поморщилась. Ужас, летящий на крыльях ночи. Ничего себе тушь немного потекла! Да она по всей физиономии размазалась. А вместо аккуратной прически на голове гнездо динозавра. Настя выдернула из него жемчужные заколки, распустила волосы и тряхнула головой, послюнявила палец и попыталась оттереть художественные разводы со щек – не вышло. Пришлось снова идти к морю, умываться.

Из-за шума волн шагов сзади она не услышала. Обернулась и вскрикнула, столкнувшись лицом к лицу с Карамзиным.