Кухтеринские бриллианты. Шаманова гарь

— Ты знаешь, всякой фантазии надо от чего-то оттолкнуться… — И улыбнулась. — Понимаю, производственный секрет?

Антон шутливо подмигнул:

— Секрет фирмы, как говорится.

Поравнялись со школой. Галя остановилась.

— У меня сегодня еще два урока, — словно извиняясь, сказала она и попрощалась: — Если надумаешь, заходи вечером.

И тотчас рядом с Антоном, как из-под земли, выросли Сергей с Димкой.

— Какие будут дальнейшие инструкции? — протараторил Сергей.

— Идти домой и делать уроки.

На лице Сергея появилось разочарование.

— А ты куда? — недовольно спросил он.

— В колхозную контору. Позвонить надо.

— Куда позвонить?

— На кудыкину гору, — строго сказал Антон, но, зная, что таким ответом не удовлетворишь любопытного братца, добавил: — Хочу одного друга пригласить на рыбалку.

— Славу Голубева, да?

— Ох, братан, не сносить тебе головы… — Антон перед Сергеевым носом погрозил пальцем. — О кладбище — никому ни слова.

Сергей заговорщицки подмигнул:

— Железно. Не маленькие, соображаем.

22. Последняя ночь

К вечеру все небо над Березовкой затянули серо-свинцовые облака. Медленно выплыв из-за Потеряева озера, они словно зацепились над деревней и никак не могли сдвинуться с места. Однотонно забарабанил по оконным стеклам дождь, холодный и по-осеннему нудный. Сумерки сгустились так быстро, что уже к восьми часам вечера казалось, будто наступила ночь.

Сергей и Димка сидели на кухне у Бирюковых и перечитывали «Судьбу барабанщика». Прочитав последнюю страницу, Сергей захлопнул книжку и мечтательно проговорил:

— Мировецкий парень был этот барабанщик. Из пистолета запросто трах-бабах шпиона!

— Может, он и сейчас живой, барабанщик, — сказал Димка.

— Сейчас ему уже лет много. Это знаешь, про какие времена книжка написана?… Когда еще шпионов навалом было.

— Будто их сейчас нет.

— Где-то, конечно, и есть — только не в Березовке, — с сожалением проговорил Сергей.

Помолчали. Поразглядывали в книжке картинки.

— Надо было все-таки нам Гайдамачиху задержать, — заговорил Димка. — Почему ее Антон раньше не арестовал?

— Очень ему надо всякое старье арестовывать, — тоном знатока ответил Сергей. — Помрет в тюрьме, хорони ее тогда за счет государства.

— Антон сегодня у нас был, вот, — похвастался Димка. — С сеструхой фотокарточки в альбоме разглядывали.

Сергей вздохнул:

— Зря я ему посоветовал жениться на ней.

— Почему зря? Сеструха у меня ничего…

— Он же ее в Новосибирск увезет, если женится. Его туда работать переводят. Где мы еще такую учителку возьмем?

— Если она хорошая учительница, так и замуж ей ни разу не выйти? — обидчиво спросил Димка.

— Еще навыходится… — Сергей задумчиво уставился взглядом в мокрое окно. — Зря Слава Голубев сегодня приедет, в такую погоду разве рыбалка?…

В доме хлопнула дверь. Мальчишки притихли, прислушиваясь, кто пришел. По голосам поняли, что появились легкие на помин Антон и Голубев. Сняли шуршащие плащи, похоже, разулись в коридорчике и прошли в горницу. Включили свет.

— Ты вроде как встречал меня, — проговорил Слава.

— Рассчитал по времени и вышел на улицу, — ответил Антон.

— Крохин из больницы сбежал, — сообщил Голубев.

— Как сбежал? Когда? Его же хотели в областную лечебницу направить.

— Хотели, да передумали. Ничего серьезного у него, оказывается, нет. Просто нервное потрясение. Предложили успокоиться, подлечиться, а он сегодня после обеда прямо в больничной пижаме утопал домой, переоделся, сел в «Жигули» и укатил бог знает куда.

— Наши ищут?

— Конечно, но задерживать, сам понимаешь, пока никаких оснований нет.

— Ну, а на полустанке что?

— Все в порядке, как учили…

— Взяли?

— Вместе с курицей.

— Что?

— Вареную курочку жевала, когда мы заявились. Культурно, как говорит Торчков, поздоровкались, объяснили, в чем дело… Завернула в тряпицу курочку, перекрестилась и не пикнула…

— Что показывает?

— Круглый ноль, вроде как язык отнялся. — Голубев помолчал. — Кстати, лошадь с телегой тоже у племянника находилась. А в телеге среди скарба знаешь что нашли?… Содержимое крохинского тайника.

— Что там?! — очень быстро спросил Антон.

— Никогда не догадаешься… — Слава Голубев что-то долго рассказывал полушепотом, затем засмеялся и уже громко проговорил: — Вот как наши чашки точат на заводе «Карболит».

— Действительно, в жизни не догадаешься, — Антон вздохнул. — Значит, и торчковские деньги там?…

— Четыреста пятьдесят целковых. Полсотни, наверное, прокутили.

— Ну, а племянник что?…

— Похоже, был «не в курсе». Дядя попросил и лошадку и бабусю приютить.

В горнице послышались шаги, разговор стал невнятным, так что мальчишки не смогли ничего разобрать, потом Голубев спросил:

— У тебя как?

— Вчера на острове долго задержался, вернулся в темноте… Ни черта не разглядишь, ночь впустую пролежал.

— Не появился?

— Нет.

— Может, уже вырыл?

— Сам поначалу так подумал, сегодня со школьниками сходил, убедился: нет, не закончил…

— Неужели Крохин?…

— Посмотрим… Не нравится мне его побег…

Разговор опять перешел на шепот. Притихшие на кухне мальчишки насторожили уши, однако ничего уловить не успели. Стукнула входная дверь. Оставив в коридоре мокрые сапоги, в кухню вошла Полина Владимировна и попросила Сергея:

— Опять Красуля, будь она неладна, со стадом не пришла. Сходил бы, сынок, пугнул ее хворостиной до дому.

— Дождь, мам, на улице… — Сергей поморщился. — И темнота…

— С каких это пор ты темноты стал бояться? — Полина Владимировна загремела в буфете тарелками.

В кухню заглянул Антон:

— Куда ты, мам, мужиков посылаешь?

— Да опять корова не пришла, — направляясь с тарелками в горницу, ответила Полина Владимировна.

— Может, инструкцию какую попутно дашь? — шепотом спросил брата Сергей, когда мать вышла из кухни.

— Инструкция одна: найти корову и сразу — домой, необычно строго сказал Антон. — Не вздумай, как прошлый раз, за кем-нибудь следить. Понятно?…

— Ладно, — нехотя отмахнулся Сергей.

Проводив мальчишек, Антон вернулся в горницу. Мать уже собирала на стол ужин и обиженно выговаривала Славе Голубеву:

— Как это не будете?… Где это вы насытиться успели? Без ужина никуда не отпущу!

— Из уважения к вам, Полина Владимировна, придется согласиться, — улыбнулся Слава.

Из своей комнаты вышел дед Матвей, погладил поясницу и громко заговорил:

— За три дня, едри-е-корень, предчувствовал сёдняшний дождь. Зацепил, зануда, считай, на всю ночь. Наделает хлопот в хлебоуборке.

— Было бы что убирать — уберут, — сказал Антон.

— С такой техникой, какая счас в колхозе, чего не убрать! Раньше серпами до колоска убирались.

— Раньше и сеяли гектар с четвертью, а теперь за день на машине колхозные поля не объехать.

Начался обычный в семье Бирюковых разговор «о старом и новом». Дед Матвей не терпел бесхозяйственности и при каждом случае сурово шерстил колхозников, если они, полагаясь на технику, проявляли в работе беспечность. Поговорив с внуком на излюбленную тему и выпив перед сном стакан чаю с вареньем, дед Матвей поднялся из-за стола. Поднялись и Антон с Голубевым. Вышли в коридор, надели плащи. Обувшись, Антон заглянул в кухню, где Полина Владимировна мыла посуду, сказал:

— Если задержимся до утра, ты, мам, не беспокойся. А Сергея, как пригонит корову, из дому не выпускай.

— Вернулся бы только, пострел. Конечно, никуда не выпущу, — Полина Владимировна обеспокоенно посмотрела на сына. — Вы-то со Славой куда в такую непогодь подались?

— По делам надо.

— Неспокойно что-то у меня на душе, Антоша. Худа бы какого с вами не случилось…

— Мы сами смотрим, кому бы худо сделать, — Антон попытался улыбнуться.

— Берегите себя, сынки.

— Не беспокойся, мам, все нормально будет.