Синдром Анастасии

— Не раньше, чем завтра, — сказала ему Джудит. — Я решила отложить сегодня поездку. Похоже, я немного простудилась. У меня все болит. Но будьте уверены, я позвоню вам сразу же, как только с ней повидаюсь.

— Джудит, — он прилагал все силы, чтобы не выдать своего волнения, — вы настоящий эксперт в том, что касается семнадцатого века. В своих исследованиях вам, случайно, не приходилось встречать имени леди Маргарет Кэрью?

— Конечно. Поразительная женщина. Судя по всему, она уговорила своего мужа подписать смертный приговор Карлу I. Позже, после возвращения и коронации его сына, Карла II, она, оставаясь ярой сторонницей парламента и мстя за потерю единственного сына в одном из величайших сражений Гражданской войны, и пыталась убить короля. Он пришел из-за этого в такую ярость, что приказал ее казнить, и сам присутствовал при ее казни.

— Вам известна дата казни?

— Она где-то у меня записана, но зачем это вам?

Патель был готов к вопросу:

— Помните тот день, когда мы с вами встретились в портретной галерее? Там был один из моих друзей, которому показалось, что он узнал леди Маргарет на групповом портрете. Во всяком случае, она необычайно похожа на женщину, от которой когда-то отреклась его семья. Он просто заинтересовался.

— Хорошо, я посмотрю свои записи, но, думаю, ему лучше забыть о ней. От леди Маргарет всегда были одни только неприятности.

Повесив трубку, Патель повернулся к Ребекке:

— Понимаю, что это рискованно, но у нас единственная надежда — отправить Джудит назад, к моменту казни леди Маргарет. И для этого мне необходимо знать точную дату ее смерти. Не волнуйся, Джудит ничего не заподозрила.

У Ребекки Уэдли было такое чувство, будто отныне ей суждено вечно играть роль Кассандры [26].

— В этот час завтра, откроется она Полли или нет, Джудит, возможно, уже будет знать, что она нашла не просто родственницу, но и сестру. Зачем же ей снова подвергать себя гипнозу? Ты что, собираешься сказать ей правду?

— Нет! — воскликнул Патель. — Ни в коем случае! Ты что, не понимаешь, что это значило бы для Джудит? Как бы я ни старался убедить ее в обратном, она несомненно будет чувствовать себя морально ответственной за все, что произошло. Мне надо все сделать так, чтобы она ни о чем не догадалась.

Перед Ребеккой на столе лежали утренние газеты с фотографиями окровавленных жертв взрыва в Ройял-хоспитал.

— Тогда не затягивай то, что ты задумал, — сказала она. — Нравится тебе это или нет, но ты стал сейчас соучастником преступления, укрывающим убийцу.

Проведенный в постели за чтением рукописи день не принес Джудит облегчения. Исправляя мелкие ошибки и убирая повторы, она поняла, что, хотя на сегодня это была ее лучшая книга, в ней явно чувствовалась большая предвзятость в отношении Карла I и Карла II. «Я привела здесь весьма веские доказательства в защиту парламента, — подумала она, — и чтобы что-нибудь изменить сейчас, мне пришлось бы переписать заново всю книгу». Почему-то она не испытывала никакой радости или облегчения, которые обычно чувствовала, когда заканчивала книгу.

В эту ночь сон ее был опять беспокойным, и в пять утра она окончательно проснулась. «Что со мной происходит, — вновь и вновь спрашивала она себя, лежа с широко открытыми глазами в набитой мебелью крошечной спальне леди Ардсли. — Шесть месяцев назад, когда я приехала в Англию, у меня не было здесь ни одной родной души. Сейчас же я собираюсь выйти замуж за человека, которого люблю, и сегодня я увижу свою сестру. Почему же я плачу?» Она с раздражением смахнула внезапно выступившие на глазах слезы.

В половине седьмого она поднялась, решив поехать в Беверли восьмичасовым поездом. «Это все нервы, — сказала она себе, принимая душ и одеваясь. — Я хочу увидеть Полли и в то же время боюсь ее увидеть».

Она решила было ехать в темно-зеленой накидке, капюшон которой скрывал большую часть ее лица, но почему-то эта мысль вызвала у нее мгновенный внутренний протест. Она надела «берберри» и, сунув руку в верхний ящик комода, достала теплый большой платок и повязала его на голову. В случае, если они с Полли окажутся очень похожими друг на друга, платка и черных очков будет вполне достаточно, чтобы сестра ее не узнала.

По дороге на вокзал она зашла сделать копию рукописи и отправила по почте своему агенту в Нью — Йорке оригинал, присовокупив к нему краткую записку. Затем поспешила на Кинг — Кросс [27], чтобы не опоздать на поезд.

Джудит подумала о той давней бомбежке на вокзале Ватерлоо. Действительно ли она помнила ее или все это ей только привиделось? Ее рука, инстинктивно ищущая материнскую ладонь, кричащая рядом Полли, темнота, топот бегущих ног и она сама, бредущая следом в полной уверенности, что мамочка ее бросила… Входя в вагон, она поняла, какими огромными должны были показаться ступени двухлетнему ребенку. Усевшись у окна, она вспомнила — или вообразила, что вспомнила, — как накренился вагон, когда они выезжали со станции Ватерлоо. Под ней еще тогда лежал какой-то твердый мешок с острыми углами, на котором она никак не могла устроиться. Судя по всему, это был почтовый вагон, так как мешки и тюки заполняли его доверху… Она была настолько погружена в свои мысли, что не обратила никакого внимания на сидевшего через проход от нее мужчину лет сорока с узким худым лицом. Делая вид, что читает газету, инспектор Линч не сводил с нее внимательного взгляда.

В Скотланд — Ярде дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Коммандер Слоан вновь посетил дом для престарелых в Бате, застав на этот раз миссис Блоксэм в здравом уме и твердой памяти. Дрожащим от волнения голосом старушка рассказала ему о двух красивых девочках-близнецах, которые жили со своей овдовевшей матерью в соседней с ней квартире, о том, как эта мать, Элейн Парриш, погибла во время бомбежки на вокзале, когда собиралась отвезти девочек в деревню, и как тело маленькой Сары так никогда и не было найдено. Сообщила она ему и о том, что у Полли Парриш был сейчас собственный книжный магазин в Беверли, Йоркшир. Восторг, который испытал при этом известии коммандер Слоан, несколько поутих, когда по возвращении в контору он узнал, что Джудит была на пути в Йоркшир и за ней следил инспектор Линч.

— Жаль, что нам не удалось проверить эту Полли Парриш до ее встречи с Джудит Чейз, — сказал он, услышав эту новость, комиссару Барнсу.

Ему рассказали также еще об одном достижении, если его можно было так назвать. Опрос посетителей, которые были в Ройял-хоспитал в вечер взрыва, дал все-таки какие-то результаты. Человек, уходивший оттуда где-то в половине девятого, придержал входную дверь для женщины в темно-зеленой накидке, которая промчалась мимо, не поблагодарив его за проявленную любезность даже кивком головы. Он вспомнил, что заметил у нее на руке яркий багровый шрам. В двух шагах за ней следовал крупный мужчина, который, судя по описанию, был явно Коллинзом.

— Итак, мы снова встречаем женщину в темно-зеленой накидке и со шрамом, — сказал Барнс. — Завтра мы пригласим сюда Джудит Чейз.

— Под каким предлогом? — спросил удивленно Слоан.

— Ни под каким. Мы просто скажем ей, что подозреваемая нами женщина чрезвычайно на нее похожа, после чего спросим, не нашла ли она каких-нибудь своих родственников в Англии. А потом зададим ей вопрос, не знает ли она женщину по имени Маргарет Кэрью.

— И если окажется, что она ее знает?

— Завтра день выборов. Мы посоветуем сэру Стивену держаться от нее подальше. Хотя, если кто-нибудь из газетчиков уже пронюхал о их романе, ему, возможно, придется уйти в отставку, и премьер-министром станет кто-то другой.

— Какая трагедия для него и всей страны! — вырвалось у Слоана.

— Еще большей трагедией было бы, если бы оказалось, что эта леди в накидке с ее черными делами, кем бы она ни была, каким-то образом с ним связана.