Дуэль

"Если это клиника, - думал он, - а за это говорит всё, начиная с санитарки и кончая качеством местной кормёжки, значит, я болен. Но чем? Я же превосходно себя чувствую. Руки-ноги на месте, ничего не болит..."

В подтверждение своих размышлений, он поднёс к глазам сперва одну, потом другую ладонь. Они были на месте, но зрение могло лишь вычленить их розовые пятна на грязно-зелёном фоне, с которым сливалось всё окружающее.

Ноги тоже существовали. Он согнул их в коленях и обнаружил увеличение белого пятна перед собой.

- А, может, у меня что-то со зрением? - пришла догадка. Но он тут же отмёл её. - Офтальмологических не держат на постельном режиме...

На этот раз дверь распахнулась с грохотом. Задремав, он не чувствовал хода времени, но, очевидно, после обеда прошло не так уж много времени, желудок давал о себе знать приятным ощущением сытости.

Эти визитёры, он по шагам, определил, что их двое, обладали мужскими голосами и не были столь тактичны, как санитарка. Они быстро стянули с него одеяло, задрали рукав пижамы.

- Он чего, спит? - спросил грубый голос.

- Дрыхнет... - презрительно отозвался второй.

Послышалось непонятное позвякивание. Приоткрыв глаза, он увидел, две фигуры, склонившиеся над чем-то металлическим. На мгновение зрение прояснилось и он увидел лоток, на котором лежал шприц, кусок силиконового шланга и подушечка из оранжевой клеёнки.

"Набор для внутривенных инъекций..." - подумал он. И не ошибся.

Тут же один из мужиков, прямо поверх закатанного рукава пижамы, перетянул ему руку. Мазнул чем-то мокрым и холодным по локтевому сгибу, и в воздухе отчётливо запахло спиртом.

- Такую ценную жидкость на этого ублюдка тратим... - недовольно проворчал один из мужиков.

- Не жмотись. Капля всего-то уходит... - огрызнулся второй.

Через мгновение он почувствовал укол.

- Ну, Пономарь, получай дозняк!..

На него накатило странное чувство расслабленности, мозг погрузился в дремотную истому. Окружающее как бы перестало для него существовать. И лишь где-то далеко, переливаясь многократным эхом, звучало бессмысленное слово:

- Монопарь... Номопарь... Мопонарь... Пономарь...

От него веяло чем-то родным, знакомым, но сосредоточится, чтобы выяснить, вспомнить, что оно означает, ему было чертовски лень.

Ужина он не помнил. Возможно, его не было вовсе. Или был, но прошёл мимо его сознания. Да о каком сознании могла идти речь? Всё окружающее было подёрнуто плотной наркотической завесой, а его мозг отказывался повиноваться.

Разбудил его очередной укол. Грубые манипуляции с его телом вывели его из себя, но гнев не успел оформиться в мысль, проскользнув невнятным ощущением.

Однако действие укола на этот раз уже не было таким сильным. Это вызвало досаду, такую же мимолётную, как и давешнее недовольство.

Эйфория опять плавно перешла в сон.

Открыв глаза, он понял, что сейчас ночь.

Из окна, расположенного где-то в изголовье, лился слабый, мертвенно-бледный свет далёких фонарей. Послышался паровозный гудок и он понял, что окончательно проснулся.

Видение окружающего мира уже не было таким мутным. Ему удалось разглядеть плафон на потолке, скрывающий люминесцентные лампы, а с трудом повернув голову, он мог увидеть и тумбочку, стоящую рядом с кроватью. На её пластиковой поверхности ничего не было. Лишь пятно от пролитой и высохшей жидкости, напоминающее спящую собаку с длинным хвостом, по-иному отражало заоконный свет, нежели остальная поверхность.

Пустые крашеные стены. Дверь из листа толстого матового стекла. Типичная обстановка больницы.

Теперь он чётко вспомнил и санитарку, кормившую его обедом. Вспомнил по ощущениям, не по образам. В памяти всплыли грубые санитары, делавшие инъекцию.

"Что-то они сказали важное... Голодарь?.. Нет, какое-то другое слово."

Ему казалось, что если он вспомнит этот набор звуков, то произойдёт что-то очень важное. Жизненно необходимое. Он поймёт, почему он находится здесь, чем он болеет...

"И вообще, что это за клиника? Может, психиатрическая?"

Это объясняло бы и его состояние, и странные , приводящие в бесчувствие и беспамятство уколы. Но откуда-то он знал, что в психбольницах обстановка другая. Например, нет тумбочек для личных вещей...

"Что же с ним произошло? Да и кто он, в конце концов?", - задав себе этот вопрос он, с ужасом, прогнавшим прочь остатки эйфорического состояния, понял, что не помнит этого. Он ещё раз огляделся, словно пытаясь в стенах, в окружающей обстановке найти намёк на своё имя, профессию. Но тщетно. Голые стены молчали. Да и что они могли сказать?

- "Пономарь."

Это слово внезапно словно высветилось из глубин памяти.

"Да! - понял он, - так его звали. Но ведь это не имя, кличка. Кто же он такой на самом деле?"

Внезапно замигали лампы под потолком, зажглись. Пономарь зажмурился и услышал щелчок отпираемого замка.

В ярком свете он увидел парня в одежде никак не соответствующей лечебному учреждению. Вошедший носил потёртые джинсы и пёструю шелковую рубашку.

- Где я? - слабым голосом попытался спросить Пономарь.

Вместо ответа парень исчез. Из коридора донеслась ругань, среди многоэтажного мата пациент явственно вычленил суть фразы:

- Кто допустил, чтобы он пришёл в себя?!

Послышался грохот, за ним быстрый топот двух пар ног и в палату влетели санитары. Во всяком случае, белые халаты на этих мужиках присутствовали.

- Что ж ты? - плотоядно ощерясь спросил один из них, невысокий, начинающий лысеть брюнет.

Второй в это время с металлическим звоном опустил на тумбочку принесённый поднос.

- Сейчас уколемся, и больше никаких вопросов задавать не будем... Добазарились?

Пономарь хотел, было, отрицательно покачать головой, но пока он собирался это сделать, его рукав уже был закатан, а рука перетянута жгутом и к ней приближалась игла шприца. Поняв, что после укола он вновь потеряет сознание, пациент шевельнул рукой и острый металл вонзился не в вену, а около неё, в сухожилие. Руку пронзила острая боль, и тут же Пономарь получил увесистую затрещину.

- Не рыпайся, блин!..

Твёрдые пальцы схватили его за бицепс и за запястье. Игла тут же вонзилась вновь и Пономарь захлебнулся в подступившей к горлу эйфории.