Линда

Думаю, ему нетрудно было уладить вопрос с отпуском, так как, судя по всему, что я о нем слышал, работником он считался отменным. Помимо основных обязанностей, ему все чаще поручали контакты с рекламным агентством, и дело у него шло отлично. Для подобных контактов нужен особый талант, которого я начисто лишен. Мне трудно заводить разговор с незнакомыми людьми. Когда-то, еще в начальной школе, я попытался продавать мыло, разносить его по соседним домам. Так я нажимал пальцем не на кнопку звонка, а на дверную раму, чтобы мне не открыли.

Примерно через неделю после той ночи Линда пригласила к нам Джеффрисов и Карбонелли. Стью принес слайды и портативный проектор, и мы устроили на стене экран. Стью все жаловался, что в этом году ему дают отпуск в июле, и говорил, как он нам завидует. Слайды были хорошие. Он рассказал мне о рыбной ловле в тех местах и пообещал дать свое снаряжение. Бетти посоветовала девушкам, где делать покупки и все такое. Они сообщили нам фамилию хозяина этих коттеджей — Дулей. Джефф сказал, что напишет ему на бланке фирмы и обо всем договорится. Стью объяснил, что Дулей, в прошлом строитель, сам построил эти два коттеджа на пустынном берегу. Сейчас он уже удалился от дел. Стью сказал, что последняя неделя их отпуска была несколько испорчена, так как во втором коттедже поселились какие-то люди из Южной Каролины с четырьмя шумливыми детьми, но, если мы напишем заранее и снимем оба коттеджа, нам такие помехи не угрожают.

Стью и Бетти должны были уйти пораньше из-за своей няни. А мы еще посидели, поговорили о слайдах и о том, как мы поедем. Мы немножко поспорили, чью машину взять. Спор не был серьезным, так как не мог же я настаивать, чтобы Джефф и Стелла ехали обратно в нашем старом «седане», особенно после тех машин, на которых они привыкли разъезжать. Джефф в этом отношении был очень разборчив. Он сказал:

— Послушайте, ребята. В следующем месяце мне должны прислать новую модель. К октябрю машина будет уже обкатана, и в ней хватит места для всего нашего барахла.

На этом мы и порешили.

Через десять дней было получено согласие Дулея сдать нам оба коттеджа на весь ноябрь с правом провести там и последнюю неделю октября. Он запросил по 150 долларов за коттедж плюс налог, требуемый властями Флориды. Это было на 25 долларов больше, чем платили Стью и Бетти, но все же терпимо. Я дал Джеффу чек на свою долю, и он перевел Дулею всю сумму. Дулей в ответ написал, что к нашему приезду его самого там не будет, но что мы сможем получить ключи у лавочницы Джетро в Хукере и что оба коттеджа будут в полном порядке. Он пожелал нам хорошо отдохнуть и предупредил, чтобы мы по всем вопросам обращались к Лотти Джетро.

Лето выдалось на редкость жаркое, но даже адская духота не умеряла энтузиазма, с каким Линда готовилась к поездке. Значение, которое она придавала этому, порядком меня удивляло. Я понял бы такой энтузиазм, если бы мы собирались в Париж или в Рим, но по поведению Линды можно было подумать, что пустынные просторы Верано Кей сулят ей что-то совершенно необычайное. Теперь я понимаю, что в известном смысле так оно и было.

Машина Джеффа прибыла, и я несколько раз водил ее, когда мы все четверо этим летом куда-нибудь выбирались. Она была низкая, длинная, светло-серая и великолепная. У нее были великолепные тормоза, великолепный руль, великолепные сиденья, великолепные окна и потрясающая скорость. Катила эта машина так легко и плавно, что вы и не замечали, как стрелка спидометра переходила за семьдесят. [1] Когда после этого чуда я снова вернулся к своей собственной машине, мне показалось, что я нахожусь в девяти футах от земли и что вокруг меня все дребезжит. Должен признаться, что я с удовольствием предвкушал, как поведу эту изумительную штуку до самой Флориды.

Помню, в одно из воскресений я что-то мастерил во дворе, а Линда загорала. Я подошел к ней, неслышно ступая по траве. Она лежала на спине, и лицо ее с белыми пластиковыми кружочками на глазах выглядело странно. Я подумал, что она спит, но затем увидел у нее в руке сигарету. Она медленно подносила сигарету к губам, затягивалась и так же медленно выпускала дым. Мне вдруг захотелось узнать, о чем она думает. Эти пластиковые заслонки на глазах придавали ее лицу какую-то загадочность. На бронзовой коже выступили бусинки пота. Освещенное солнцем тело было исполнено такого совершенства, что казалось, это лежит не живая женщина, а античная статуя, таинственным образом перенесенная в нашу эру из далекого прошлого.

У меня было странное ощущение, будто я совсем незнаком с ней. Я окликнул ее, и она, сняв с глаз эти белые кружочки и искоса посмотрев на меня, спросила:

— Что? Что такое?

Это снова была Линда, и я вернулся к своей работе. Я знаю теперь, о чем она думала, когда я стоял и глядел на нее, и я готов поверить, что зло создает собственную специфическую ауру и что, оказавшись в сфере ее действия, чувствуешь, как сердце твое сжимается от холода.

Но в тот день я просто поежился, ничего, по существу, не поняв. Я был обыкновенным, тихим Полом Коули — человеком среднего роста, с узким маловыразительным лицом, покатыми плечами и неопределенного цвета волосами, которые за последние годы так поредели, что сквозь них в электрическом свете начал уже проблескивать скальп. Я знал себе истинную цену. Я был толковым работником с упорным аналитическим складом ума и способными к технике и ремеслу руками. Я давно расстался с юношескими мечтами о славе. Я знал свое место и свой мирок — свою работу, свой дом и свою беспокойную и красивую жену.

Я знаю теперь, что Пол Коули был дураком, одним из тех, о ком можно прочесть в бульварных листках. Эти дураки воображают, что впереди широкая, надежная дорога, а на самом деле бредут по узкой, окутанной тьмой тропке.

Жара продержалась еще целых две недели после Дня труда. [2] Затем сразу похолодало, и листья начали желтеть. Я привел в порядок свои рыболовные снасти, запасся аккредитивом и купил все необходимое для пребывания на пляже. Я много работал, стремясь разделаться со всеми делами до отпуска. Я знал, что к моему возвращению их и так накопится достаточно.

Последние дни тянулись бесконечно долго. Наконец наступила пятница, двадцать второе. Я попрощался с сослуживцами. Было как-то странно уходить в отпуск, когда лето уже кончилось. Я оставил свой адрес на случай, если потребуется связаться со мной.

В пятницу вечером Джефф и Стелла привели к нам свою машину со всем багажом. Наши вещи тоже были уже упакованы. Джефф привез мне билеты на обратную дорогу в самолете, и я дал ему чек. Они должны были прилететь в Сарасоту 27-го вечером, а мы прибывали на место 25-го, так что у нас было время устроиться, прежде чем ехать в аэропорт за ними. Они взяли мою машину и ключ от гаража, чтобы перед отъездом поставить ее на место.

Ранним утром мы с Линдой отправились в путь. Мы приехали в Хукер в понедельник в пять часов пополудни. Поездка прошла без всяких происшествий. Вести машину было легко. Линда всю дорогу вела себя непривычно тихо. У нас не было никаких затруднений с мотелями, и на дорогах в это время года не было пробок. Мы ехали из осенней прохлады в лето.

Хукер оказался маленьким сонным городишком, эклектически застроенным в период бума двадцатых годов. Улицы его утыкались в пальмовые рощи, сквозь потрескавшийся асфальт пробивалась высокая трава. Здесь было тихо и жарко, и на широкой главной улице стояло несколько запыленных автомобилей. Я подъехал к лавке Джетро, и, когда вышел из машины, на руку мне сразу опустились два больших черных ленивых москита.

Летти Джетро была огромной поблекшей молодой женщиной в хлопчатобумажном платье, плотно облегавшем ее внушительную фигуру. Она дала мне ключи и сказала:

— Поезжайте по этой дороге. Она идет вдоль залива, и там есть табличка с указателем на запад, к Верано Кей. Когда выедете на отмель, сверните налево, то есть на юг, и примерно в миле оттуда вы увидите еще одну маленькую табличку: «Кипарисовые коттеджи». Вот это они и есть. Я не знаю точно, какой ключ от какого коттеджа, но вы легко разберетесь на месте. Электрические пробки вывернуты, вам надо будет ввернуть их. В обоих коттеджах вы найдете заполненные газом баллоны, а помпа там одна на двоих. Вот вам ключ от сарая. На стене есть инструкция, как пользоваться помпой.