Псевдоним для героя

стеклу. Спасибо бабуле – разбудила.

Василий Егорович Коваль, главный редактор “Вестника”, ждал Шурика в десять. Оставалось еще полтора часа, чтобы перегнать рукопись на дискету. Обычно Шурик пользовался стареньким 386-м, стоявшим в кабинете Тамары, комендантши его общаги. Но накануне та сорвалась в деревню на похороны родственницы, забрав ключи от кабинета. Пришлось договариваться с Витькой Горловым, знакомым журналистом, освещающим культурную жизнь родного города в “Вестнике”. Горлов пообещал прийти пораньше и предоставить орудие труда коллеге по перу.

Шурик миновал пятнистого вахтера, принадлежащего, как гласила табличка, к охранной фирме “Пилар”, осуществляющей защиту редакции от внешних и внутренних врагов. Двухметровый хмурый страж оторвался от сборника анекдотов, взглянул на вошедшего и перевернул страницу, не заподозрив у гостя вражеских намерений. Шурик про себя заметил, что в “Пиларе” служат, наверное, исключительно жлобы, ибо название фирмы хоть и звучало благообразно, но переводилось с английского как “столб”. Впрочем, в этом был определенный смысл – столб ассоциируется с прочностью, высотой и неприступностью.

Сам Шурик не дотягивал до ста семидесяти и недолюбливал господ чересчур высокого роста.

Витька не опоздал, он сидел, зарывшись в кипу пестрых журналов с глянцевыми обложками, вооружившись толстым маркером.

– Нас утро встречает “Роксетом”! – увидев на пороге Шурика, он сложил ладони в пожатии, подняв их над годовой. – Как жизнь?

– Если забыть, что мы когда-нибудь умрем, то ничего. Хотя местами не очень. Я как раз в таком месте.

– Не стоит прогибаться под изменчивый мир… “Машина времени”. Неважно выглядишь. Отдыхал?

– Вкалывал. Ко мне муза приходит исключительно по ночам.

– Счастливчик. А ко мне – только когда жена в деревню уезжает… Врубай агрегат. Пароль помнишь?

– Я его и не знал.

– “Утекай”.

– Куда?

– Пароль – “утекай”. Старенький, пора сменить. Нажми на кнопку, получишь результат.

Горлов, вследствие прямого и продолжительного контакта с отечественной эстрадой, профессионально деформировался и общался с окружающими в основном посредством цитат из шлягеров. Он был лично знаком с самыми великими представителями музыкального Олимпа державы, вплоть до Иосифа Кобзона, и, как поговаривали, такое знакомство обогащало его необыкновенно. В журналистской тусовке он носил кличку “Глоткин” за свое умение орать на концертах, поддерживая того или иного исполнителя. А однажды на выступлении местной поп-дивы Марго вообще заменил целый зал, ибо присутствовал на супер-шоу в гордом одиночестве. Что не помешало ему на следующий день рассказать в “Вестях” о полном аншлаге, спекуляции билетиками и великолепном празднике, устроенном королевой Марго для земляков-новоблудцев. Само собой, тут же публиковались восторженные отзывы фанов, утверждающих, что после такого зрелища и умереть, к черту, не страшно. Пара фоток запечатлела беснующуюся толпу с плакатами “риееп”, подтверждавшими, что Марго действительно королева.

Шурик