Небо смотрит на смерть

Луиза издевательски усмехнулась.

— Хочешь ударить меня, ведь так? Давай, бей! Посмотрим, понравится ли ей, когда ты сядешь в тюрьму? Но ты не посмеешь этого сделать! Ты, такой замечательный, добрый, терпимый и понимающий Чарльз! Воспитанный Чарльз!

— Наверное, ты просто сошла с ума.

— Такой активный, но совершенно не способный на решительный поступок, а, Чарльз? Ты предпочитаешь писать письма, не так ли? — изложить свою просьбу и попытаться воззвать к разуму? Ты предпочитаешь просить… Почему бы тебе не встать на колени вот прямо сейчас и не начать умолять меня пощадить твою куколку? Давай! Ползи!! Мне это понравится, — она схватила стакан и залпом осушила его, продолжая издеваться над ним. — Она — грязная потаскушка!

На секунду Чарльз потерял над собой контроль. Еще никогда в жизни он не испытывал таких чувств, как сейчас по отношению к Луизе. Он смотрел сверху вниз на накрашенное лицо и худую, морщинистую шею… Кровь стучала у него в голове.

Он отвернулся, стараясь не смотреть на нее. Вышел из комнаты, пересек небольшой узкий холл и открыл дверь на улицу, не проронив ни слова. Внутри у него все дрожало от злости. Каким же он был дураком, когда решился прийти сюда!

В те дни, когда ему случалось бывать в Уэст-Энде, а Кэтрин не могла с ним встретиться, он обычно обедал в клубе «Колониал Сэрвисис» со своими приятелями. Он и сейчас чисто автоматически направился туда, но, доехав до Пэлл-Мэлл, понял, что меньше всего хотел бы сейчас увидеть кого-либо из знакомых. Он передумал обедать в клубе, припарковал машину и пошел пешком по Данкэннон-стрит, в конце которой была неплохая закусочная. Там он заказал сэндвич и пинту слабого пива с горчинкой, сел в углу и попытался остыть.

Он все еще не оправился от потрясения, вызванного его собственной вспышкой гнева, хотя и не испытывал ужаса при мысли о том, чего с трудом заставил себя не сделать. Должно быть, все случившееся подействовало на него сильнее, чем он предполагал раньше. Конечно, Луиза вела себя чудовищно, но ей уже давно пора в психушку. Скорее всего, она так привыкла упиваться своими вымышленными несчастьями, что они давно превратились в навязчивые идеи, и вряд ли стоило обвинять ее за все то, что она ему наговорила. Он совершил глупость, позволив себя спровоцировать, и самое лучшее в такой ситуации — это окончательно выбросить Луизу из головы и забыть о ней навсегда.

Стало бы легче на душе, если бы он прямо сейчас повидался с Кэтрин и рассказал ей о том, что случилось, но Кэтрин занята на службе до самого вечера. Он почувствовал необходимость как-то отвлечься. Можно было, например, вернуться в квартиру в Хэмпстеде и сесть за работу, продолжить отчет о своем исследовании, в последнее время захватившем его целиком. Дело касалось сравнительной характеристики производительности шести экспериментальных ферм, основанных им на острове Тринидад, которыми он занимался, пока не ушел из Министерства по делам колоний. Результаты, как ему казалось, могли произвести революцию в освоении земель в Карибском бассейне. Однако теперь дело вряд ли пойдет, вряд ли он сумеет сосредоточиться после такой напряженной встречи с женой. Проблема их с Кэтрин будущего так и осталась нерешенной. Он зажег трубку и стал размышлять, как убить время до вечера. Может, пойти в кино?…

Он все еще раздумывал над этим, когда случайно увидел заголовок в забытой кем-то газете: «Матч посетит вся Англия!» А ведь это идея! Поеду в «Овал». Уже несколько лет он не видел ни одного первоклассного матча по крикету, а в индийской команде, он слышал, теперь появились два шикарных бэтсмена. Да и погода больше подходит для матча, чем для кино.

Он допил пиво и медленно направился обратно к машине. Теперь, когда он решился пойти на матч, он снова стал обдумывать мучивший его вопрос: что им с Кэтрин делать. Она, конечно, скажет, что Луиза поставила точки над «и» и что теперь они спокойно осуществят задуманное. Он не найдет в себе сил сопротивляться ей, но еще тяжелее будет сопротивляться самому себе и своему к ней чувству. И тем не менее хотелось бы держаться в разговоре с ней как можно уверенней.

Он подъехал к «Овалу» в начале третьего. Вокруг оказалось множество надписей «не парковаться», поэтому он оставил машину в переулке. Когда же наконец он добрался до входа, то обнаружил, что трибуны переполнены: погода стояла отличная, и народ повалил на международный матч. Заплатив в кассу четыре фунта шесть пенсов, он стал протискиваться сквозь толпу, окружившую поле. Придется постоять, если надеешься хоть что-нибудь увидеть, а кроме того, будет жарко… Наверное, лучше все-таки было пойти в кино — там кондиционер, прохладно. Но тут наконец он нашел местечко, где зрители стояли пореже.

Матч очень скоро его разочаровал. Ну и скучища! Игроки еле двигались, как будто впали в летаргический сон. Разве так бегают первоклассные игроки? Может, жара виновата? Какое-то время он еще пытался следить за игрой, но постепенно внимание его окончательно рассеялось, и он вновь вернулся к своим проблемам. Легко сказать — выбрось Луизу из головы: перед его мысленным взором опять предстало искаженное злобой лицо. Вот если бы ему удалось убедить себя, что он не несет никакой ответственности за то кошмарное состояние, в котором она сейчас оказалась! Вероятно, она была изначально порочна, иначе не позволила бы себе так опуститься… Но, возможно, она стала бы другим человеком, оказавшись в другой ситуации? Ведь она начинала совсем неплохо, работая манекенщицей в лондонском салоне, и если бы он на ней не женился, она скорее всего встретила бы какого-нибудь преуспевающего джентльмена, который с радостью посвятил бы себя хорошенькой, веселой девушке. Тогда бы не случилось всего, что случилось. Вместо этого ее вырвали из привычной для нее обстановки и бросили в новую и совершенно непривычную… Учел ли он в свое время весь риск подобной неожиданной трансформации? Ведь это произошло по его инициативе: он убедил ее и заставил поехать с ним. Он подробно описал ей все, что их там ждало, но все же настаивал… Он умышленно перекраивал ее жизнь по своему образцу — с этим нельзя не согласиться. Так не несет ли он ответственности за все происшедшее?

А когда эксперимент не удался, справедливо ли он поступил по отношению к ней? Этого он не мог сказать. Честное слово, не мог. Трудно ведь ожидать от мужчины, чтоб он пожертвовал делом всей своей жизни ради благополучия жены, которая к тому же вскоре после замужества заявила, что он ей совершенно безразличен, что она презирает его. Но у нее было право вернуться в Англию и без него, если ей так хотелось. Он с радостью обеспечил бы ей вполне сносное существование, и она снова начала бы работать, если бы захотела. Она сама решила остаться. Но разве это оправдание? Плоха она была или хороша, разве не должен он был сам увезти ее домой подальше от этой жары и рома, как только заметил, что с ней происходит? Он должен был вытащить ее оттуда какой угодно ценой.

Или все это просто разрушительное самокопание человека, перенесшего тяжелое потрясение?

Он отрешенно посмотрел на табло со счетом, когда толпа вокруг него радостно заволновалась при виде упавшей калитки. Он имел весьма смутное представление о том, что происходит на поле, и внезапно сам факт, что он находится здесь под палящим солнцем, не в силах сосредоточиться на игре более двух минут, показался ему совершенно абсурдным. Не лучше ли вернуться домой? Кэтрин занята до самого вечера. Он подождал замены бэтсмена, но игра так и не набрала темпа; решив, что с него достаточно, он начал проталкиваться обратно сквозь пробку, образовавшуюся у выхода.

Глава 2

— По существу, сэр Джон, — сказала Кэтрин Форрестер, — нам требуется гораздо больше полицейских. Таково ваше мнение, не так ли?

Она сидела в шезлонге на лужайке перед загородным домом сэра Джона Фосетта, задумчиво перелистывая книгу его воспоминаний, которая должна была лечь в основу ее телеинтервью с отставным комиссаром полиции.