Золотые уколы смерти

— Говорят, что много раз его видели с женщинами. Особенно после развода стал домой таскать кого ни попадя. Чуть ли не каждый день новые подруги. Поначалу бабульки у подъезда их запоминали, обсуждали… ну, как это обычно бывает, от скуки. Потом, судя по всему, им это надоело. Я с парочкой побеседовал — руками машут, мол, уж и не помним их всех, сынок.

— А что было вечером накануне, его видел кто-нибудь?

Воронцова, задавшая вопрос, сидела выпрямившись на стуле и старалась не пропустить ни слова.

— Нет, пока я ничего не выяснил. Шел дождь, и на лавочках возле подъезда было пусто. Поэтому если в ту ночь убитый Паперно Борис и был дома не один (а это очевидно), то на данный момент доказательств у нас нет.

— Надо опросить весь подъезд, возможно, кто-то видел этого… Паперно, с кем он шел.

Капитан посмотрел на Ирину и добавил:

— Думаю, Воронцова завтра с утра этим займется.

— Хорошо.

Ирина налила себе воды из графина, неторопливыми глотками выпила весь стакан и сказала:

— Для меня лично нет никаких сомнений, что во всех этих случаях убийца — женщина.

— Похоже на то, — откликнулся Дроздов.

Каменецкий задумчиво почесал переносицу и начал разминать в пальцах очередную сигарету:

— Согласен с вами: все признаки налицо. Хотя экспертиза не установила, что перед смертью наши фигуранты предавались радостям любви, но, похоже, они к этому готовились, стремились. Интимная обстановка, выпивка, обнаженные тела…

— А последний случай, с этим Паперно, — включился Дроздов, — окончательно, по-моему, убеждает. Ведь мужик водил к себе только женщин и страстью к однополой любви явно не страдал. Значит, в ту ночь с ним была дама… убийца.

— Так-то оно так, — выдохнул табачный дым по направлению к форточке капитан, — только больно уж редкий случай нам попался. Я тут почти десять лет работаю и всякого повидал, начиная со знаменитого Чихатика. Но что-то не припомню серийного убийцу женского пола. По законам природы это вообще нонсенс.

Воронцова горько усмехнулась:

— Ну, если следовать теории Ломброзо, то природа не разбирается, в чьих мозгах — самца или самки — устроить этакий «поворотик», чтобы человек родился потенциальным преступником, причем с фактором наследственности.

Петя Дроздов издал неопределенного характера звук и добавил:

— «Суха теория, мой друг, но древо жизни зеленеет!» Я это к тому, что практика показывает все же подавляющее преобладание мужчин среди самых жестоких убийц-садистов. Трудно, согласитесь, представить существо женского пола на месте какого-нибудь Калигулы или Джека Потрошителя.

— Ну да, — вмешался Каменецкий, — только раз уж вы совершаете исторические экскурсы, неплохо бы вспомнить… ну, эту самую, забыл имя, венгерскую графиню, которая умертвила в своем поместье несколько сотен молодых девушек. Она, видите ли, обожала принимать ванны из крови невинных девиц.

Тут Ирина сделала протестующий жест рукой:

— Данный случай, Антон, типичный пример маниакальной идеи, шизофрении и некой специфической патологии — чисто медицинская проблема.

— А ты, Ирочка, думаешь, что в нашем варианте мы имеем дело с чем-нибудь другим?

— Наверняка!

Воронцова прошлась по кабинету:

— Все эти убийства совершены, как мы уже установили, с целью ограбления. А то, что способ выбран весьма необычный, и еще эти иголки в груди… я отношу к специфическим особенностям женской психологии, нестандартному поведению в экстремальных ситуациях.

— Здесь чувствуется какой-то… — Дроздов задумался на секунду. — Элемент мести, что ли, такой ведьмацкой злобы, мол, на вот тебе, мужик, пику в грудь!

— Ага, неплохая догадка!

Воронцова с интересом посмотрела на Петра:

— А вы, коллега, соображаете.

Дроздов смешно, делая вид, что обиделся, надул щеки:

— Мы же договорились обращаться на ты. Это во-первых, а во-вторых, здесь дураков не держат, Ира. И тебя сюда взяли явно не за красивые глазки, так?

— Ладно, ребята, — вмешался Каменецкий, — давайте ближе к нашим делам. Итак, мы имеем некую роковую женщину — патологическую серийную убийцу. Имеем основной мотив преступлений — ограбление. Хотя мне кажется, здесь присутствует не только этот мотив.

Действительно, складывается впечатление, что действует какая-то мужененавистница. Почему она убивает и грабит, если нужны деньги, не каких-нибудь богатеньких «старух процентщиц»?

— Так мужиков проще, — вставила словечко Ирина. — Доведи до постели, напои как следует и делай с ним что хочешь.

— Экая ты опытная, Воронцова! — не без ехидства заметил Петр.

— Это сегодня любая семиклассница знает! — шутливо огрызнулась стажерка.

— Спокойнее, господа-товарищи, как любит говорить наш дорогой начальник!

Каменецкий выразительно посмотрел на настенные часы. Стрелки показывали семь часов.

— Кому как, а меня дома семья ждет. Пора закругляться. Итак, что мы на сегодня знаем о предполагаемом убийце? Пол — женский, возраст — неизвестен (но, конечно, не девочка и не старуха), определим от восемнадцати до тридцати восьми лет, так сказать, возраст действующей проститутки.

— Думаешь, она проститутка? — спросил Дроздов.

— Скорее всего. Ни нормальная профессия, ни ее образование нам не известны. Как, впрочем, и место жительства, семейное положение и внешность. Задача ясна — установить это как можно быстрее. Каждый новый труп — это плевок на наши с вами погоны, господа!

— Красиво говоришь, капитан.

Дроздов поднялся и добавил:

— В общем, завтра наши свежие силы в лице Ирочки отправятся вот по этому адресу, — он протянул Воронцовой бумажку, — и проведут дотошный опрос всего подъезда. Не исключено, что кто-то все же встретил в тот вечер идущего домой Бориса Паперно с некой подругой. А я, с позволения начальства, займусь выяснением круга знакомств и родственников покойного. Возможно, там чего-нибудь путного накопаю.

— Согласен.

Каменецкий тоже встал, затушил последнюю сигарету в пепельнице, полной окурков, и добавил:

— Держите со мной связь. После обеда, в шестнадцать ноль-ноль, собираемся опять здесь, обмениваемся информацией. Завтра к вечеру мне надо будет доложить Борисову о ходе расследования. Учтите, дорогие мои, начальство подождет недельку, и если не представим хоть каких-нибудь более-менее внятных результатов — начнутся непрерывные взбучки и разносы. Вон Петр знает…

Дроздов сделал губы трубочкой и сокрушенно кивнул.

— Так что выкладываемся полностью. Усекла, Ирина?

— Да. Здесь нечего возразить. Будем работать.

Когда они втроем вышли на улицу, Дроздов пожал капитану руку, улыбнулся Ирине на прощание и быстрым шагом двинулся по направлению к Садовому кольцу.

— Везет человеку, — вздохнул Каменецкий, — живет тут неподалеку. Правда, с тещей и тестем, но все равно хорошо. На работу ездить не надо. А мне вот тащиться…

Он махнул рукой, глянул искоса на Воронцову и спросил:

— А тебе куда ехать?

— Улица Дубнинская, это как раз на Дмитровском шоссе, куда завтра мне предстоит отправиться. Правда, на другой конец, в район Савеловского.

— Тебе повезло, Ирочка. Мне как раз надо заскочить по делу к одному приятелю в район кинотеатра «Ереван». Нам явно по пути.

— Ага, — радостно согласилась стажерка, — а у тебя разве есть машина?

— А как же! Вот стоит, родимая.

И капитан Каменецкий открыл перед своей новой сотрудницей дверцу темно-зеленой «девятки».

Глава 3

Они ехали по шоссе в теплых московских сумерках, Ирина расслабленно курила на заднем сиденье, Антон настраивал радио на любимую музыкальную волну.

— Слушай, Воронцова, — прервал он наконец молчание, — если не секрет, конечно, и если не обидишься… ты давно в разводе?

— Почти год.

— А он, бывший муж твой, кто такой? В Москве живет?

Ирина усмехнулась, кашлянула в кулачок.

— Нет, он американец, а живет непонятно где.

— Ого! Это как понимать?