Замороченные

Бобби крепко зажмурился, и доктор Шарки, навалившись на пациента всем телом, насадил коронку на обломок зуба. Потом он еще долго ковырялся у Бобби во рту, что-то подтыкая, подправляя и подчищая.

— Вуаля! — по прошествии ужасно длительного, как показалось Бобби, времени объявил доктор с сияющим видом. — Вот, взгляните.

Не без внутреннего трепета Бобби открыл глаза. Доктор Шарки поднес к его лицу карманное зеркальце. Бобби, состроив кислую мину, взглянул на свое перекошенное отражение, безжалостно освещенное мертвенным светом флуоресцентной лампы, и оскалился. Громоздкий нелепый комок, сляпанный из какого-то неопределенного вещества и похожий на перезрелое кукурузное зерно, зловеще выделялся на фоне остальных ослепительно белых зубов. Бобби с трудом проглотил крик ужаса и едва сдержался, чтобы не заорать благим матом, спрыгнуть с кресла и стереть доктора Шарки в порошок. На кого я похож! — в отчаянии подумал он. Но он прекрасно понимал, что не может закатить сцену. Слишком велик риск, учитывая, что на хвосте у него Джек Рейли.

Доктор Шарки выжидательно улыбался. Пауза явно затянулась. Наконец он сказал:

— Ну-с, я еще раз напоминаю вам, что это временная коронка. Если вы желаете, чтобы я поставил вам постоянную, буду только рад завершить работу. На ее изготовление уйдет некоторое время…

— Нет! — вскрикнул Бобби. — Огромное вам спасибо, но — нет. Мы улетаем в Лос-Анджелес, и я пойду к своему постоянному…

— Вы же только что сказали, что ваш постоянный доктор принимает в Нью-Йорке?

— Да, — кивнул Бобби. — Так оно и есть. Но сначала мы должны быть в Лос-Анджелесе. У нас там дела.

Господи, помоги мне выбраться отсюда, подумал он, сдергивая с шеи бумажный фартук.

— Большое вам спасибо, доктор Шарки.

— Возьмите кусочек этой цементной смеси, — посоветовал доктор Шарки. — Если коронка выпадет, хотя, по идее, не должна, тогда просто…

Если она выпадет, я буду на седьмом небе от счастья, злобно подумал Бобби.

Шарки отворил дверь в приемную:

— Ну-с, теперь моя мама о вас позаботится.

Увидев мужа, Анна вскочила с шаткого ядовито-оранжевого кресла. Один взгляд на Бобби, и она сразу поняла, что дела его плохи.

— Он уже освободился и готов идти, — ласково проговорил доктор Шарки, танцующей походкой приближаясь к конторке.

— Они заплатят наличными, — объявила матушка Шарки.

Доктор Шарки нацарапал что-то на бумажке и протянул листок матери:

— Мам, ты же знаешь, мы не принимаем наличные!

Мамаша невозмутимо кивнула; эту шутку она слышала уже бог знает в который раз.

— К нам едет еще один пациент без записи. Так что не убирай далеко свою драгоценную смесь. Еще один сломанный зуб.

— Похоже, сегодня у нас день сломанных зубов!

Анна быстро заплатила по счету и проследовала за подозрительно молчавшим Бобби к выходу. Они сели в машину, Анна включила зажигание и повернулась к мужу:

— Ну-ка, давай посмотрим.

В его глазах мелькнул безумный огонек. Он осторожно приподнял верхнюю губу.

Анна прикусила язык, чтобы не рассмеяться.

— По-моему, вполне… — начала она.

— А по-моему, просто кошмар! — завопил Бобби. — Я похож на крысу! Завтра же вылетаем в Лос-Анджелес!

— Нет! — отрезала Анна. — Ничего, несколько дней как-нибудь перебьешься. У меня для тебя отличная новость. — Она плавно тронулась с места. — Нам необходимо провернуть еще одно дельце здесь, в Ирландии. Для нашего полного счастья и… к великой досаде Джека Рейли, — со смехом добавила она.

— Но я хочу в Лос-Анджелес! — настаивал Бобби.

— Нет, Бобби. Послушай, послушай меня минутку. Недавно в подвале одного дома обнаружили подлинные кольца Кладда…

А в это время у себя в клинике доктор Шарки, весьма довольный собой, наливал себе чай в чашку из разрисованного трилистниками термоса.

— Как там папа? — спросил он матушку, которая на этот раз увлеклась передачей, посвященной тому, как украсить дом.

— Недавно я к нему поднималась. Он держится молодцом.

Наверху, в семейной гостиной, сидел, притаившись у окошка, глава семьи, Симус Шарки, практически не видимый с улицы. Он проводил дни, почитывая детективные романы и наблюдая за смельчаками, переступавшими порог клиники его сына. С тех пор как шесть лет назад один умник, заскочивший к ним без записи, удрал, не заплатив, Симус поставил себе за правило записывать номера, модели, марки машин всех посетителей, а также свое впечатление об их внешнем виде, манерах и тому подобном, то есть вел своего рода досье.

Слишком уж много нынче развелось нечестных людей, думал он. Излишняя осторожность никогда не повредит. За ужином он с удовольствием слушал обо всех чудаках, которых Дэнни вылечил за этот день. Сын рассказывал о них так много интересных и забавных историй! Симусу не терпелось узнать о той парочке, которая только что отъехала, но он почему-то не думал, что их история будет особенно забавной: стоило им только сесть в машину, муж сразу начал орать на жену.

Симус подался вперед и увидел, что у входа в дом затормозила другая машина и пожилая женщина, поддерживаемая под руки двумя молодыми людьми, не без труда выбралась с заднего сиденья. Ему показалось странным, что эта неброско одетая, но элегантная и явно зажиточная молодая пара заехала в их камыши, да еще на такой разбитой колымаге. Симус протянул руку за блокнотом и ручкой, лежавшими рядом на столике. Уже во второй раз за сегодняшний день.

Пока я здесь, им не нужна никакая камера наружного наблюдения, не без гордости подумал он. Наш малыш Дэнни так заботится о нас, и я тоже хочу быть ему полезным. Кто его знает? Может, когда-нибудь, в один прекрасный день, даже после моей смерти, он скажет мне спасибо за мои записи.

25

Киф Уотерс с самого утра сидел в офисе. Всю прошлую ночь он так и не сомкнул глаз, расстроенный тем, что Джейн и Джону Доу удалось-таки испортить Джеку медовый месяц. Умру, но выслежу и поймаю этих мерзавцев, мысленно повторял он.

Результаты запроса по кредитной карте, которой Доу расплачивались в замке Хеннесси, его нисколько не удивили. Еще один случай так называемой «кражи личности». Месяц тому назад Доу, воспользовавшись номером карточки социального страхования некоего Эрла Нортона, заказали на его имя кредитку с требованием выслать ее на абонентский ящик почтового отделения в Сафферне. А от Сафферна до Нью-Йорка — не больше часа езды.

Получается, они были здесь совсем недавно, подумал Киф. И теперь они никогда больше не переступят порог этого почтового отделения. И наверняка они уже спустили не меньше половины суммы с кредитной карточки. Киф тяжело вздохнул: кражи личности становятся в наши дни настоящей эпидемией, значительно облегчая жизнь таким проходимцам, как эти Доу.

Киф еще раз просмотрел материалы дела. Начиная с того скандального происшествия в Метрополитен-музее, Доу педантично оставляли свои визитки после каждого ограбления — будь то в Чикаго, Майами, Бирмингеме, Далласе, Атланте, Лондоне, Сиднее… Сомневаюсь, что они полиглоты, подумал Киф. Похоже, эти авантюристы наиболее комфортно себя чувствуют в англоязычных странах и городах. Парижане, молите Бога, чтобы этим двоим не пришло в голову начать брать уроки французского.

У всех преступлений был примерно один и тот же почерк. Доу являлись на какой-нибудь великосветский раут или вечеринку, используя фальшивые имена, оплачивали билеты мошеннически добытыми кредитными карточками и, сделав свое черное дело, бесследно исчезали — подобно Золушке, потерявшей впопыхах на лестнице свою хрустальную туфельку. И опять-таки подобно Золушке, после бала менялись до неузнаваемости. Джек и его бригада делали все возможное, чтобы найти хоть какую-то связь между украденными кредитками, но пока безрезультатно. Киф продолжал внимательно изучать материалы.

Организаторы этих светских раутов всегда вспоминали о Доу очень тепло: как о симпатичной, ничем не примечательной паре, которая никогда не оставалась ужинать. Леди по разным описаниям представлялась то жгучей брюнеткой, то платиновой блондинкой, то огненно-рыжей, а то и седой как лунь, но неизменно среднего роста и всегда одетой по последней моде. Ее спутник, опять же по разным описаниям, был блондин, русый или седоволосый, но тоже неизменно среднего роста. Иногда они надевали очки, иногда — цветные контактные линзы. Порой они что-то подкладывали под одежду, чтобы казаться полней. Что касается их манер, они были безупречны. Ни один из тех, кто приглашал их на все эти помпезные суаре, в жизни не заподозрил бы, что эти элегантные господа, с энтузиазмом распинающиеся о том, с какой радостью они готовы внести свою лепту в святое дело благотворительности, на самом деле опытные бездушные профессионалы, специализирующиеся на кражах драгоценностей.