Попутчики

где-то валяется, если не выкинул.

– Понял. Когда это было, вспомни точнее?

– Сейчас июнь? В апреле он приезжал, а звонил, кажись, в десятых числах.

Соловец переглянулся с Кивиновым. Взгляда было достаточно.

Кивинов уже бежал на выход из отделения. До телефонного узла было полчаса езды. Он поймал в дежурке водителя Сердобойцева, и через минуту машина неслась по Стачек.

Рыжий Макс. Из Свердловска. Пропавшие водители. Васильев в тюрьме. Убитый в подвале. Анна Петровна. Пошла раскрутка, пошла! Азарт.

Бешеный. Вижу цель! Игра, охота ничто по сравнению с этим азартом. Я достану тебя! К чёрту теории, я пробью эту стену! Давай, жми, жми! Это не надо обществу, это не надо начальству, это надо мне!"

– Георгич, это точно в Гатчине. Записывай адрес. Я сейчас вернусь и рванём туда!

Через полчаса Кивинов вернулся с узла. Опера снова сели в машину и понеслись в область.

– Только бы повезло. Если сдёрнут из города, тогда всё – «глухарь».

Ну, составим фоторобот этого Макса, а дальше что? Он в Питере уже не появится.

– Да, тут как подфартит.

Каразия с Дукалисом сидели сзади. Дукалис обтирал тряпкой смазку с автомата, а Каразия курил, пуская дым в открытую форточку.

– Мы рановато приедем. Он что, сразу туда побежит? Он же в крови весь, отсидеться должен.

– Подождём до утра, если понадобится. Завтра отоспимся.

– Я завтра по району дежурю.

– Что делать, Толян? Мы же фанаты.

– Подъезжаем. Ищите улицу. Я Гатчину совсем не знаю. Красный проспект или улица.

Через пять минут машина остановилась возле небольшого кирпичного домика. Частный, скорее всего.

– Как бабу звать?

– А я откуда знаю? На АТС имён нет. Фамилия – Комарова.

– Что будем делать? Надо на разведку сходить.

– Давайте я, – сказал Каразия. – Тут цыган много, а я похож.

Он широко улыбнулся золотым ртом.

– Давай, мы по углам страхуем. Эдик подошёл к двери и постучал.

– Кто там? – раздался женский голос, и в глазке замелькала чья-то тень.

– Дорогая, Марцинкевича где найти, цыгана? Где-то рядом живёт.

Двери распахнулись. На пороге стояла девушка лет двадцати в блузке и лосинах.

– Это через дом, вон туда, – махнула рукой девица. Эдик придержал дверь ногой.

– Тихо, милиция. Кто ещё дома? Кивинов с Дукалисом уже стояли на пороге.

– Никого, а что случилось? В чём дело?

– Есть тема, давай зайдём.

– Проходите.

Дукалис, выставив автомат, уже осматривал комнаты.

– Ты с кем живёшь?

– С предками.

Кивинов осмотрелся. Ничего домик. Мебель финская, люстры хрустальные, золочёные зеркала. Неплохо для Гатчины.

– Тебя как звать?

– Мариной.

– Мариша, я надеюсь, мы найдём общий язык. К тебе лично претензий нет. Но нас один дружок твой интересует – Макс. Из Свердловска. Как насчёт вспомнить?

– Я почему-то сразу подумала, что из-за него.

– Почему?

– Он звонил сегодня.

– А ну-ка, поподробнее.

– Да ну, козёл какой-то. Я с ним случайно познакомилась, на концерте «Алисы», в марте. Тогда всё равно было, кто рядом