Отстрел непуганых мужчин

— Возможно, но повода для убийства я здесь не вижу.

— А этот, Андрей! С виду безобидный псих, а сам еще тот! Мне Ларка рассказывала! Он нас всех за людей не считает, ему всех нас угрохать — плевое дело!

— Но зачем ему это? — холодно осведомилась Бэби.

— Тогда этот, Юрий Андреевич! Сам ссорился с Петькой, а Вадик продул бабки Леше! За штуку баксов всякий убьет! Тем более, такая голытьба, как они! Да они штуки баксов за всю жизнь в руках не держали!

— Что-то не помню, чтобы Юрий Андреевич ссорился с Петей. А Леша с Вадиком спорили в шутку.

— Ха! В шутку! Да он, если хочешь знать, Вадика ненавидел! Он всех мужиков кругом ненавидел, потому что он на твоей Ольке помешался, дурак! Можно подумать, всем мужикам только до нее и дела, ха! Больше всех он ненавидел Митю, но и Вадика тоже! Олька, дура, вечно говорила о нем хорошее! Да Леха бы за это хату его заставил продать, а бабки непременно стребовал! Уж он бы не спустил, это точно!

У Иры была странная манера обсуждать присутствующих, словно их здесь нет. Меня трясло, зато подруга моя была холодна, как лед.

— Ты преувеличиваешь, — коротко прокомментировала она.

— Я? Да этот идиот так пускал на Ольку слюни, что даже хотел жениться! Мужику за тридцать, а поверил, что она без загса не трахнется! Это уж надо совсем двинуться на старости лет!

— Я имела в виду ссору Юрия Андреевича с Петей, — поспешно прервала неприятный монолог моя подруга. — Не думаю, чтобы это было серьезно. Какая могла быть причина?

— А та, что Юрий Андреевич оказался коммунягой! Он за Зюганова голосовал!

От такого психа всего можно ожидать! А Петька — тот за Хакамаду. Они такого друг другу наговорили! Юрий Андреевич даже говорил, что Хакамада не красавица, а только строит из себя. Ну, тут уж Петька вскипел! Ну, они и орали!

— Всего-то? — уточнила Бэби. — По подобному поводу не убивают. Повод должен быть личным.

Ирочка слегка сбавила тон:

— А может, был и личный. Они потом перешли на личности. И вообще, врут они оба, и папаша, и сынок.

— В чем врут?

— Во всем! И вы врете! Сами, небось, с черными шлялись, а те из-за вас наших парней пришили. А валите на Арсения! Только попробуйте, я о вас такое расскажу — мало не покажется!

И она неожиданно плюнула прямо в Бэби. Правда, в лицо не попала, однако мы и без того оторопели. Воспользовавшись этим, Ирочка резко повернулась и сиганула вдоль аллеи.

— Ну, что, — гордо спросила у меня подруга, счищая листиком слюну с футболки, — здорово я ее разговорила?

— Так ты нарочно! — дошло наконец до меня. — А я-то удивлялась!

— Разумеется, нарочно. Стоит человека хорошенько разозлить, и он выложит все, что знает и даже чего не знает. Кстати, ты ведь была права. Она и впрямь обожает мужа. И как ты догадалась? По всем разумным признакам, они друг друга терпеть не могут!

— Так видно же!

— Это тебе видно. Наверное, дело в том, что ты отключаешь логическое мышление и мыслишь как-то иначе. На то ты и поэт. Итак, Ирочка точно никого не убивала и не знает, кто это сделал. Согласна?

— Совершенно.

— Я тоже. Иначе она была бы уверена, что Арсений не виноват, и не защищала его с такой горячностью. Кстати, обратила внимание? Она пыталась бросить подозрение на любого — но только на мужчину!

Я изумилась:

— А правда! Хотя мне казалось, она скорее предпочла бы навредить женщине.

— Именно! Это значит, она убеждена, что женщина совершить убийство не могла. А на самом деле — могла, мне это и Толик Савченко подтвердил. Тут действительно требовались лишь минимальные анатомические знания, а не сила. Это снова убеждает, что Ирочка не в курсе происшедшего. Чего нельзя сказать об Арсении. С него подозрений я бы снимать не стала. По крайней мере, жена явно не способна обеспечить ему алиби. А даже если он не убивал, так мог что-нибудь видеть, пока следил. Надо взять его на заметку и аккуратненько обработать. Он не так прост, как Ира, однако хитростью и к нему можно найти подход.

Я промолчала, но Бэби этого не заметила, продолжая рассуждения.

— Что касается Юрия Андреевича с Вадиком, так их шансы резко возрастают. Не сомневаюсь, что ссору Ирочка не выдумала.

— Ну, знаешь ли, — прервала я, — если убивать из-за разницы политических взглядов, так одна половина нашей страны давно прикончила бы другую. Я вообще не верю, что можно всерьез спорить о таких абстрактных вещах, как политика, а тем более, ссориться. Представляешь, я бы тебе сказала: «Блондины в сто раз привлекательнее брюнетов», а ты бы ответила: «Совсем наоборот!» И стали бы мы друг на друга кричать. Разве не бред? Так ведь блондины с брюнетами по крайней мере рядом, по улицам ходят, а своих Зюганова с Хакамадой наши мужчины в жизни не повстречают!

Моя подруга засмеялась:

— Я вспомнила один анекдот. Спрашивают семейную пару, как им удается так дружно жить. И жена объясняет: «А мы договорились — все крупные вопросы в семье решает муж, а мелочи — я. Ну, например, мне нужна новая шуба — муж не возражает, ведь покупки — это мелочь. Зато он говорит, что осуждает агрессию США против Югославии — и я с ним не спорю, это дело важное, ему лучше знать».

— То есть ты считаешь, — уточнила я, — мужчины действительно способны поссориться из-за политики?

— Я не считаю, я знаю. А Петр Михайлович, по-видимому, был мастер выводить людей из себя.

— Потому что был зануда и все лучше всех знал. Ой, прости! Мертвых нельзя ругать.

— А мы и не ругаем, просто констатируем факты. Если уж ему удалось повздорить с Андреем, способным улизнуть в иные миры, то повздорить с Юрием Андреевичем для него — пара простых.

Я иронически хмыкнула:

— И, дабы сторонников Хакамады стало на одного меньше, Юрий Андреевич пошел на убийство.

— Ну, — пожала плечами моя подруга, — потом они могли перейти на личности. Я не уверяю, что этот спор важен, но он льет воду все на ту же мельницу. Юрий Андреевич — наш кандидат номер один. Кстати, а с чего Ирочка заявила, будто они с Вадиком врут?

— Просто так. Чтобы защитить мужа.

— Не знаю! Заявила и быстро прикусила язык. Есть у меня одна мысль!

— Какая?

— Вадик утверждал, что видел Лешу последним, и было это около полуночи. А место… если не ошибаюсь, вот здесь, где пальмы.

— Да.

— Ты видишь рядом хоть один фонарь?

Я повертела головой.

— Нет. Точно, я вспомнила. Здесь вечерами тьма кромешная.

— Вот именно! Чтобы узнать Лешу, требовалось столкнуться с ним нос к носу, понимаешь? А Вадик сказал, что он Лешу видел, а тот его нет. Это нереально.

— Мне тоже по тону показалось, что он врет, — неохотно призналась я.

— Вот! Отец врет, что видел на базе черных, а сын, что видел Лешу. Таким образом они друг друга покрывают. А Ирочка… Ирочка, возможно, сама гуляла с Лешей и знала, что под пальмами его не было.

— Но почему тогда не призналась?

— Это как раз понятно, — махнула рукой Бэби. — Кому охота сообщать милиции о своих ночных прогулках с убитым? Особенно, если ты — замужняя дама. Ирочке не нужны лишние проблемы.

Мы еще постояли немного, прислонившись к пальмам.

— Пожалей меня! — попросила я.

— Жаль-жаль-жаль! Такую бедную, такую маленькую, такую хорошую зайку, — покорно пропела мне подруга и с интересом добавила: — А почему?

— Скажи… Леша что, действительно был в меня влюблен?

— По самые уши, и даже выше. Гораздо сильнее, чем Петр Михайлович в меня. К тому же, Петр Михайлович когда-то был жутко увлечен своей будущей женой, а у Леши это, похоже, впервые.

— Но ведь он женат! — робко пролепетала я.

— Чтобы жениться, любовь не обязательна. Думаю, он был женат неоднократно, а вот влюбился в первый раз. Знаешь, бытует такое мнение, будто очень прагматичные и хорошо погулявшие мужчины в глубине души тянутся к нежным, целомудренным девушкам, витающим в облаках. Только раньше я никогда с подобным не сталкивалась и была уверена, что это вранье. А теперь вот столкнулась. Возможно, дело еще в том, что Леша старше. Андрей был в чем-то прав, когда говорил Петру Михайловичу, что у людей его поколения коммунизм отпечатался в мозгах. Некоторые, типа Леши, вроде бы прекрасно вписались в нынешнюю действительность, а где-то в подсознании у них все равно витают идеалистические представления, впитанные с молоком матери. И, в частности, их трогает воплощенная женственность вроде тебя. Наше поколение уже другое. Леша иной раз так на тебя смотрел, будто ожидал, что ты с минуты на минуту вознесешься в небеса, а он изготовился удерживать тебя за подол.