Сердце ангела

- Я поправил рычаг в верхней лебедке, - доложил механик. - Можно попробовать ещё раз, только увеличить нагрузку на крылья.

С каким-то отрешенным недоумением Крис посмотрел на странное сооружение, висящее в воздухе. Этим легким конструкциям из тончайших стальных нитей, унизанных проводами и датчиками, предстояло превратиться в нежные, мерцающие во тьме, крылья бабочки. За его взглядом молча следила бригада, ожидая распоряжений.

- Вы свободны до завтра, - неожиданно изрек шеф и, ничего не объяснив, исчез с рабочей площадки.

Он целеустремленно шагал в сторону пустыря, заросшего бурьяном. Резкий ветер гнал на запад низкие тяжелые тучи. Редкая улыбка прорвавшегося солнца казалась растерянной, а резкие набеги сменявшего его мокрого снега наглыми и враждебными. Крис присел на валяющуюся в сухом бурьяне покрышку от трайлера и закурил. Лишь сделав пару затяжек, вспомнил, что уже несколько лет завязал с сигаретами. С недоумением рассмотрел початую пачку "Кемел", достал из кармана бумажник и, обнаружив в нем фотографию пикантно позирующей полуголой красотки, рассмеялся. Конечно же, он спутал куртки! Вся его команда, подражая шефу, вырядилась в черную потертую кожу. А Лиз хорошенькая белокурая акробатка, выходит, подружка осветителя Рея.

Впервые Флавин задумался о личных взаимоотношениях людей своей "фабрики". Выходит, они увлекались, крутили романы, спеша после бесконечных репетиций в уединенный отельчик... И уж как кляли придирчивого, забывавшего о времени шефа!

Крису стало горько от того, что в карманах его куртки никто не обнаружит фотографию Виты. Ее там не было, как, по существу, не было и в его реальной жизни - в его жилище, его постели, в его руках... Но ведь то, что сейчас делал Флавин, посвящалось ей! "Рождение Бабочки" принадлежит Вите!

Когда-то, в перерыве между съемками в Таиланде, лежа в шелковистой, сочной траве, они наблюдали за движением чудесного, невесомого существа, совершающего свой причудливый, словно сон, полет.

- Вот если бы хоть на час стать такой! Ну посмотри, Крис, разве может быть что-то лучше? - Вита запрокинула голову на плечо Флавина, чтобы не упустить из вида бабочку. Душистые волосы коснулись его щеки, совсем рядом любопытно блеснул из-под ресниц желтый от солнечного света глаз, и улыбка приподняла краешек полуоткрытых губ. Боясь пошевелиться, Крис усилием воли превратил мгновение в вечность, наслаждаясь нахлынувшими чувствами. В них было все - щемящая нежность к живому, смертному существу, восторг перед чудом и страстное желание обладать им.

- Ты лучше, - тихо сказал Крис, опуская веки. - Лучше всех бабочек на свете. Нет в мире ничего прекраснее - ни человека, ни цветка, ни звезды, ни зверя.

Он резко сел и перевел дух, словно только что зачитал собственный приговор...

... Крис подставил лицо мокрому снегу. В несколько мгновений серая пустошь с порослью сухого бурьяна скрылась под белым покровом. Словно чистый лист бумаги, на котором предстояло начать писать заново. "Вита...", - прошептал Крис. Разве можно было объяснить кому-то, что значила для него эта женщина. Все, способное тронуть сердце мага умилением и восторгом, напоминало о ней, с Витой были связаны утопические видения счастливого дома - крошечный розовый каменный замок на берегу теплого океана, светлоголовый малыш, чудесная подруга - преданная, нежная, озаренная радостью. Вита, конечно же Вита.

Он видел её, просматривая снятый на пленку полет бабочки. Упругий ход белых, покрытых бархатной пыльцой, пронизанных кружевом тончайших жилок крыльев, напоминал Виту. О ней пели скрипки в смонтированной для номера фонограмме, и только о её теле вопили в тоске несмятые простыни на пустой половине широкой кровати.

"Да, это так. На беду или на счастье, но именно так", - твердо сказал себе Крис, и медленно зашагал к дому, оставляя на снежном листе крупные четкие следы.

У Хью Бранта, звонившего из Москвы, был странный голос.

- Флавин, дружище, у меня скверные новости. Здесь, как на Аляске, сугробы, сквозняки, и у меня вовсю разболелась поясница. Необходима кругленькая сумма на лечение. - Брант нервно хохотнул. - Наличными и поскорее.

- Ты пьян? Где Вита? - Насторожился Крис, почувствовавший что-то неладное. - Да говори яснее, черт побери, или передай трубку тому, кто соображает лучше, - прервал он невнятное бормотание Бранта.

Трубка замолчала, потом раздался щелчок, и Хью, облегченно вздохнув, доложил:

- Слава Всевышнему, они очистили линию. Дело в том, что русские умоляют сохранить инцидент в тайне. Понимаешь, это может вылиться в международный скандал. Но местные власти клянутся, что все уладят в кратчайший срок, если мы подсуетимся с деньгами. Нужны четыре миллиона баксов наличными... Господи, я не переживу всего этого.

- Да что произошло? Выв ограбили Кремль и угодили в тюрьму?

- Хуже. Виту похитили здешние бандиты. Им нужен выкуп в течение двадцати четырех часов. Считай, час уже прошел. Я не знаю человека, который смог бы справиться с этой ситуацией так как ты - точно и бесшумно. Понимаешь, абсолютно бесшумно. Звонок Президенту отменяется. Русские полностью обеспечивают твой перелет. Через час в кабинете начальника аэропорта тебя будет ждать человек, который сопроводит тебя в Москву спецрейсом. Господи Боже, как нам повезло, что ты оказался на месте... Это так страшно!.. - Хью подозрительно засопел, и Флавин понял, что нервы старика на пределе.

- Ладно, держись, Хью. Я скоро появлюсь с необходимым грузом. Предупреди московских товарищей, что я шутить не намерен. - Флавин с силой сжал челюсти, - на скулах выступили белые пятна.

"Ну, что ж, дорогие россияне, мастера бандитских трюков. Вы ещё не пробовали демонстрировать свои дурацкие штучки Крису Флавину. Считайте, до сих пор вам страшно везло", - прошептал он сквозь зубы, с хрустом раздавив в кулаке шариковую ручку.

... Через полчаса Крис был полностью готов к путешествию. В аэропорту Кеннеди его ждал представитель российского посольства со всеми необходимыми документами.

"Кто знает, может, тебе предстоит выступить в самом забавном представлении, Верзила", - подмигнул своему отражению Крис и упаковал в несгораемый стальной кейс "подарок" для москвичей. Он надел костюм из черной кожи, который выбрала для него Вита в бутике Флоренции. Они вылетели туда в конце октября, чтобы доснять небольшую натурную сцену. Вита щеголяла в коротком пальтишке из блестящего черного лака и длинных мягких сапожках. Ей показалось веселым одеть себя "в тон" Крису, а потом слоняться с ним по старым кварталам города, подобно влюбленным студентам. Никогда Флавин не был так близок к последнему шагу. "Вон там, у статуи, я поцелую ее", загадывал он. Потом на очереди был фонтан, фонарь или ваза с бегониями. Но они проходили мимо, сохраняя незримую дистанцию. Волосы Виты трепал влажный ветер, она широко шагала, склонив голову к плечу Флавина, и не было человека, который не проводил бы взглядом сказочную пару.