Чудовище

Ранняя осень. Начало сентября. Воздух дымится утренней свежестью. Небо легкое и такое просторное и глубокое!.. Солнце сверкает сбоку, а выше и немного правее, едва шевеля крыльями, лениво парит коршун.

Я обошел дом. Здесь уже привычно радовала мой взор подсиненная чистым небом водная гладь. Высился в небе купол колокольни, горящий на солнце уже нанесенной позолотой. Со стороны крепостной деревни косо возносились в небо жидкие дымы, и там же что-то нестерпимо поблескивало, словно солнечный зайчик или линза бинокля. Время от времени громко щелкал камешек на дороге, даже громче, чем следовало бы...

Я застыл на мгновение - в стене дома в трех метрах от меня раскололся очередной кирпич. Я бросил взгляд назад: три-четыре выбитых кирпича с размеренностью метронома отмечали мой путь.

Следующий кирпич треснул, когда я уже лежал на земле. Еще бы помедлил чуть-чуть - и все: по неподвижной цели этот никудышний стрелок в меня бы попал.

Приподнявшись, я, не разгибаясь, метнулся к входной двери. Вероятно, увидев в оптический прицел мой маневр и сообразив, что обнаружен, этот горе-снайпер перестал жечь патроны; во всяком случае, новыми кирпичными повреждениями путь мой отмечен не был.

Дверь была открыта. Я заскочил внутрь и кинулся к стеклянному вольеру. Смутно знакомый охранник встревоженно подался вперед.

- Бинокль есть? - быстро потребовал я.

Он медлил.

- Бинокль или оптический прицел! Да быстрее соображай, в меня только что стреляли, хочу посмотреть отсюда.

- Вы Фролов?

- Да, черт побери! Так есть или нет?

Решившись наконец, парень откинулся в кресле назад и, не вставая, достал из ящика стола бинокль. Помня расположение комнат, я опрометью (стараясь не ударить о стены мой драгоценный чемоданчик) кинулся на второй этаж в каминный зал - сейчас пустой, - окна которого как раз смотрели в нужную сторону.

Следующие несколько минут я внимательнейшим образом просматривал засеченный мною участок, откуда и блестела оптика неопытного убийцы. Что в меня стрелял дилетант, было бесспорно, но легче от этого не становилось: круг подозреваемых безмерно расширялся.

Ничего не обнаружив, кроме зарослей кустарника и невысоких подрастающих деревьев, я прекратил свой визуальный сыск. Спустился вниз, отдал бинокль.

- Что-нибудь обнаружили? - спросил охранник.

- Нет, - признался я. - Он уже смылся.

- Кто это был, как вы думаете? - вежливо спросил парень.

- Во всяком случае, это не след из моей прошлой жизни. Кому-то я не понравился уже здесь.

Парень захихикал.

- Еще бы! Вы же вчера полдеревни перекалечили. Уже легенды слагают.

Я был, конечно, польщен его сдержанным восхищением, но виду не подал.

- Да ладно уж, - скромно сказал я. - Просто немного повздорили.

- Да, - покачал головой парень, - за работу здесь, это правда, хорошо платят - факт, но дурдом. Это тоже факт.

Кивнув на прощание, я ушел. Надо было пристроить деньги. Катеньки в моих апартаментах уже не было. Я нашел на стене морской пейзаж, закрепленный с боковой стороны на двух петлях, и открыл сейф, как форточку. Деньги, извлеченные из кейса,

я с удовольствием пересчитал. Ровно сто тысяч долларов. И настоящие, вот что приятно. Сунул их в сейф вместе с "дипломатом". Подумал над словом. Ничего не приходило в голову. Набрал слово "доллары". Не хватало одной буквы. Я набрал букву "х", что, конечно же, означало, "хорошо". Захлопнул сейф. Все. С этим делом покончено. Я вышел из номера и запер дверь на ключ.

Мне хотелось повидать Иру. Настроение у меня было странное. Я не мог забыть стрельбу, так как ещё не попадал в ситуацию, когда расстрел представителя власти (по большому счету я был и всегда, вероятно, останусь представителем этой самой власти) не только не вызывал вселенского переполоха, но и представлялся делом обыденным, касающимся лишь этого представителя. Мне, судя по всему, предлагалось без промедления принять новые правила игры, которые, правда, в смысле выигрыша - я чувствовал! сулили баснословную выгоду, а в смысле...

Впрочем умирать я пока не собирался.

Однако неожиданность этого открытия, то есть своего места в этой совершенно новой жизни, потрясла меня сильнее, чем я думал. И с таким вот настроением, совершенно теряясь в догадках о личности стрелявшего, я постучал в дверь к Ирине Константиновне Курагиной.

- Кто там? - прозвучал мелодичный голосок.

- Иван Сергеевич Фролов, - ответил я.

Дверь помолчала и вдруг быстро распахнулась.

Сказать, что я был удивлен, значило ничего не сказать. Хотя... нет, я действительно был поражен происшедшей с ней переменой. Я уже видел её. И на фотографии и воочию. Но фотография и обстоятельства прежней встречи - это одно... Она была в темном платье, и бордовый цвет бархата и нитка гранатовых бус на матовой гладкой коже её шеи - все вместе таило такую особенную прелесть, что я невольно поразился.

Я не мог понять, что же в ней особенно привлекало. Её черные волосы были уложены в прическу, которая не бросалась в глаза, - взгляд притягивали лишь своевольные курчавые спиральки, может быть, специально выпущенные на висках и затылке. И самое главное я ничего не мог на ней выделить; все её убранство было тем,

чем и должны быть одежда и украшения, - незаметным обрамлением изящной, прелестной, удивительно красивой женщины. Она секунду-другую всматривалась в меня и за мою спину - страстно, нетерпеливо, высокомерно, словно ожидала увидеть со мной кого-то.

- Это вы? - пролепетала она. - Я не ожидала...

В другой обстановке я бы мигом заподозрил что-то неладное, но здешние сумасшедшие обстоятельства уже сдвинули мое восприятие. Ее замешательство я косвенным образом наложил на собственные недавние прыжки под пулями. Бог мой, у каждого найдутся причины ждать кого-то другого... и смущаться от появления нежданного визитера.

- Входите, пожалуйста, Иван Сергеевич. Я так рада!

- Я не вовремя? - спросил я.

- Что вы, что вы! - запротестовала она, взмахивая руками. - Если я кого и рада видеть, то это вас. Вас в первую очередь. Пожалуйста, заходите.

Я вошел. Мы прошли одну комнату и, оказавшись в другой, гораздо более просторной, сели - я в предложенное кресло, она на диванчик.