Шерлок Холмс и талисман дьявола

– Когда стемнеет, для обеих сторон будет одинаково опасно использовать оружие. Бандиты расположились цепью вокруг нас, так что есть опасность напороться только на одного из них. Если так случится, мы сможем с ним справиться. Ну а потом придется удирать изо всех сил.

– Знаете, полковник, – сказал я, – мне кажется, что вся эта ситуация доставляет вам удовольствие!

Он широко улыбнулся:

– С тех самых пор, как я прибыл в Англию, этот Дрю наступал мне на пятки, вынюхивал, как собака, где я. Он угрожал моей семье, похитил моего сына, пытался меня убить и стащил мои негативы, но каждый раз, когда я мог бы схватиться с ним, ваш мистер Холмс останавливал меня. Поэтому, если мы попадем в заварушку, я постараюсь свести с ним счеты.

День клонился к вечеру, на небе стали появляться легкие облака, и появилась надежда, что ночь будет темной. Харден вынул карманный нож и вырезал две увесистые дубинки, а я тем временем продолжал патрулировать, время от времени делая выстрелы, пока наконец окончательно не стемнело. Мы напряженно всматривались в темноту, надеясь обнаружить кого-нибудь из бандитов, но наши усилия были тщетны.

– Идите первым, доктор, – сказал полковник шепотом. – А я пойду за вами.

Держа пистолет в одной руке, а дубинку в другой, я ползком выбрался из кустарника и нырнул в большую канаву, осторожно прополз еще несколько шагов и подождал Хардена. Его воинская выучка не подвела, и мы медленно поползли вперед, часто останавливаясь и прислушиваясь. Таким образом мы одолели уже почти треть открытого пространства к дальней стене, огораживающей поле, и я даже начал надеяться на успех, когда вдруг наткнулся на некое препятствие. Один из бандитов Дрю, вероятно, задремал, поэтому не сразу отреагировал на ситуацию. Он лежал в узкой канаве головой к нам и не успел что-нибудь предпринять прежде, чем я оглушил его рукояткой своего «адамса-450».

Однако его крик резко прозвучал в тишине и сразу же с разных сторон поля раздались ответные крики. Это бандиты начали перекличку.

Мы вытащили бесчувственного бандита из канавы и поползли так быстро, как только могли.

– Они скоро узнают, кто из них не отвечает, – сказал Харден, – тогда догадаются, где мы находимся.

Низко пригнувшись, мы побежали к изгороди. По крикам вокруг нас можно было понять, что бандиты как будто определили, в каком направлении мы бежим. Тем не менее я надеялся, что мы достигнем цели раньше, чем они нас заметят. Именно в этот момент случилось непредвиденное: облака разошлись, и лунный свет залил поле.

– Ложитесь! – приказал Харден. – И не двигайтесь!

Я упал в канаву, сердце у меня бешено стучало. Полковник слегка приподнял голову:

– Мы попались, эта проклятая изгородь освещена, как на карнавале. Если мы и доберемся до нее, они нас пристрелят, когда мы будем через нее перелезать.

Мы лежали молча и обдумывали сложившуюся ситуацию. Внезапно в поле раздались какие-то совсем другие крики. Они больше походили на выражение тревоги и удивления. Я решил взглянуть.

Как и говорил полковник Харден, изгородь на фоне лунного света казалась белой лентой, и было бы сумасшествием пытаться перелезть через нее. Я окинул взглядом поле в надежде увидеть бандитов Дрю и понял причину их тревоги. От изгороди двигалась на нас какая-то белая бесформенная масса. Тут я заметил, как один из бандитов вышел из укрытия и побежал к рощице, уже не заботясь о том, видят его или нет.

Я схватил Хардена за рукав. Несколько секунд мы внимательно наблюдали за этой картиной.

Внезапно мы услышали еще один звук, слабый, но различимый среди ругательств бандитов.

– Овцы! – воскликнули мы разом. Каким-то образом стадо овец набрело на проем в стене и теперь разбрелось по всему полю.

– Вот отвлекающий маневр, который нам так сейчас нужен, – сказал полковник. – Побежали, доктор.

Мы выскочили из укрытия и беспрепятственно добежали до изгороди. Когда мы перелезли через нее, раздались два запоздалых выстрела. Через мгновение мы оказались в густой тени, отбрасываемой изгородью, и присели, собираясь с силами.

Перед нами была узкая проезжая дорога, разделяющая поля, и мы направились к нашей деревушке. Но тут впереди замаячило что-то черное. К нашему удивлению, это оказался наш экипаж.

– Какого черта он здесь? – удивился полковник.

Мы осторожно подошли к экипажу и услышали какой-то протяжный звук. Подойдя ближе, мы увидели на козлах сгорбленную фигуру. Вокруг сильно пахло дешевым сидром и раздавался равномерный храп.

Харден оглянулся.

– Давайте посветим, – сказал он, – сзади никого нет.

Я осмелился чиркнуть спичкой и поднес ее к лицу спящего. Представьте наше удивление, когда мы увидели перед собой нашего давешнего проводника. Он спал, набросив на себя мешок, словно капюшон, старая его куртка была подвязана веревкой, а потрепанный картуз сильно надвинут на лоб. От зычного храпа слегка подрагивали желтые от табака бакенбарды.

– О Господи, – воскликнул полковник, когда я попытался разбудить кучера, – он, наверное, во что бы то ни стало решил заработать обещанный шиллинг.

– Не жадничайте, полковник, – услышали мы голос Холмса. – Вы же сами говорили, что за расходами не постоите.

Радостно смеясь, мы забрались в экипаж, а Холмс, сбросив с себя мешок, хлестнул лошадь, и мы поехали в деревню Уормлоу.

21

ПЛАНЫ И СПАСЕНИЕ

Шерлок Холмс распорядился насчет ночлега в деревенской гостинице, и после очень необходимого всем нам ужина я быстро уснул в маленькой комнатушке под крышей. Только на следующее утро, когда мы все собрались за завтраком, Холмс рассказал, как ему и сержанту Тэрли удалось ускользнуть от молодчиков Дрю и прийти нам на помощь.

– Как вы помните, когда мы с сержантом пришли на станцию, поезд уже был готов к отправлению, – начал Холмс. Мы кивнули, и он продолжал: – Мы решили, что нам повезло. И уже не имело значения, куда мы едем, если успели оторваться от наших преследователей. По расписанию поезд следовал на южное побережье. Только мы обрадовались, что в вагоне не душно, как увидели на платформе бандитов Дрю. Как раз в эту минуту состав тронулся. Однако прежде чем поезд набрал скорость, они успели нас заметить и ухитрились вскочить на подножку вагона.

Представьте себе их удивление, когда они обнаружили, что нас в купе нет. Совершенно обескураженные, они плюхнулись на сиденья и стали рассуждать, не ошиблись ли они. Поезд уже набрал скорость и мчался на всех парах. В открытое окно ворвалось густое облако паровозного дыма, и в это время поезд въехал в туннель. Воцарилась тьма, а дым заполнил все купе. Один из бандитов закашлялся, встал и попытался закрыть окно. Пока он ощупью искал ремень, я схватил его, швырнул снова на сиденье и приставил к его виску дуло револьвера.

Далее, по словам Холмса, события развивались следующим образом. Через мгновение, но прежде чем бандит успел опомниться, поезд вышел из туннеля. Дым улетучился и перед бандитами предстала высокая фигура Холмса. Одной рукой он держал револьвер у виска одного бандита, а другой – воротник его сообщника.

– Если кто-нибудь сделает хоть малейшее движение, – сказал Холмс, – я тут же стреляю.

Оба негодяя сильно побледнели и не шелохнулись.

– Очень разумное поведение, – сказал Холмс и, повысив голос, позвал: – Сержант Тэрли, теперь вы можете присоединиться к нам.

Тэрли, который стоял на подножке, быстро проскользнул в купе и крепко закрыл за собой дверь. Холмс подал ему револьвер.

– А теперь, – произнес он, – вы будете сидеть в том углу купе, а мы с сержантом в этом, и при малейшей попытке что-либо предпринять я пристрелю вас.

Бандиты уселись, где им было приказано, и глазели на Холмса и сержанта Тэрли, как пойманные кролики. Затем один из них сказал:

– Мы ничего плохого не хотели, нам просто велено было следить за полковником и его сыном.

– Я знаю о ваших намерениях, – ответил Холмс. – Если вам посчастливится вернуться живыми, будьте добры, передайте своему хозяину, что мне все известно о его планах и я сделаю все, чтобы их разрушить.