Морской паук

И тогда я закатила у себя маленькую пирушку, на которой нотариус в присутствии моего врача и нескольких десятков свидетелей огласил список моих наследников. Он перечислил имущество, которое я завещала каждому из них. Осторожность никогда не повредит. Я бы не хотела, чтобы мои дорогие друзья, дальние родственники, позабытые крестники и лженаследники оспаривали мою последнюю волю под предлогом моего неумеренного пристрастия к выпивке, моих странностей и моего несносного характера.

Там была братия старых лесбиянок, дорогих моему сердцу подруг, но, увы, таких же дряхлых, как и я. Они знают, что я говорю правду. Мы все вместе ввели в моду этот остров. Пятьдесят лет назад!

Гильдия купцов, у которой я часто выманивала средства на благо моих заключенных.

Несколько достойных представителей корпорации ремесленников, тех, которые годами поддерживали в хорошем состоянии мой дом.

И пара тщательно отобранных светских людей со сносными манерами.

Все удобно расположились — поодиночке в больших креслах или группами на диванах — и оживленно болтали. Многие, как мне кажется, рассчитывали на небольшую долю. Кто-то — на картину, кто-то — на овчарку, кто-то — на кофейный сервиз или серебряный столовый набор.

А еще там были и мои кореша. Словно сельди в бочке, они сгрудились на самом краюшке скамейки в глубине гостиной. Насупившись, они хранили молчание, так как чувствовали себя неловко. Мои кореша — это моряки, рыбаки и адаптирующиеся заключенные. Те, с кем я хожу в море, те, с кем ловлю омаров, те, с кем пропускаю стаканчик у барной стойки в «Кафе дю Пор». Впервые они переступили порог моего дома, хотя им было не по душе то, что я нарушаю наш негласный договор. И все же, их присутствие здесь было необходимо. Ведь моими наследниками были именно они. Они и два фонда. Один — для охраны этих мест и другой — для создания музея, где была бы собрана вся моя коллекция живописи. Незачем и говорить вам, что мое завещание поразило всех присутствующих. И, заметьте, несмотря на то, что я была готова к подобной реакции, поднявшийся шум едва не оглушил меня. «Что?! Твоя прекрасная мебель, твои изящные безделушки, твои дома достанутся этим прощелыгам, этим оборванцам, этим невеждам? Да тебе, старая горемыка, пора в психушку. Совсем впала в маразм. Нализалась, как польский полк». Должна сказать, я знала, что так будет. Весь этот бомонд изрыгал змей, жаб, слизняков и крыс. Ах, мои светские приятели, старые друзья и новые знакомые — никто не постеснялся бросить мне в лицо всю черноту своих душ. Да так, словно здесь и не было моих корешей.

Ведь понося меня, это их они задевали и ранили. Театр нелепых марионеток.

Мои будущие наследники отнюдь не испытывали радости. Они ушли с понуренными головами, не сказав ни слова благодарности. Я не сержусь на них за это — я их поняла. И прошу у них прощения. Но если бы это нужно было сделать снова, я поступила бы также! Потому что сейчас они защищены. К тому же, что за удовольствие было видеть, как забылся весь этот высший свет! Я не жалею ни о чем.

Особенно о том, что я окончательно освободилась от нескольких ненавистников, которые могли бы подпортить мою старость. Сойди я с ума, как старый Пино, они бы ограбили меня. В то время как это им совсем не нужно.

Помилуйте, ну что была за потасовка! Я до сих пор веселюсь, вспоминая о ней, особенно после пары стаканчиков джина, когда жизнь снова представляется мне в розовом цвете.

So long, citizens, и следуйте моему примеру, подумайте о том, чтобы написать завещание, пока находитесь в здравом уме и твердой памяти.

17

ПОМЕРКШАЯ ЗВЕЗДА

Милый мой Матео,

«Словно увядающая женщина, не сумевшая отыскать красок достаточно свежих, чтобы скрыть свой возраст, природа начинала наряжаться в пестрые оттенки осени».

Лето закончилось на грустной ноте; и каждый раз, когда в моей памяти всплывает эта цитата, она вызывает у меня воспоминания о прекрасной женщине, которой была Катрин.

Блистательная и меланхоличная, прекрасная и несчастная, золотисто-рыжая Катрин опалила свои крылья о грязные игры мужчин.

Можно ли понять причины такого поступка?

Жизнь в нашем небольшом сообществе — это на самом деле жизнь в райском уголке, тем не менее она не так проста, как кажется. Более чем где бы то ни было, здесь нужно быть богатым, красивым, молодым, блистательным, деятельным, популярным.

Нравиться, соблазнять, двигаться вперед, улыбаться — уметь жить.

И некоторые воспринимают этот рефрен буквально, не отдавая себе отчета в том, что это игра.

Можно выйти из игры. И самые страшные несчастья никогда не произойдут. Напротив. Можно жить в покое, неге, умиротворении. Делать перерывы для кофе. Можно вновь ощутить, что ты есть и что ты жив.

Самое большее, чем ты можешь утруждать себя, это выдирать со своей лужайки парочки смехотворных сорняков, напоминающих красочные желтые и оранжевые настурции… Сначала они украшают ваш сад, потом, мало-помалу, вторгаются на ваш газон, уничтожают ваши розовые кусты, убивают ваши гортензии.

Катрин не сумела вовремя выйти из игры и, в конце концов, вынуждена была самоустраниться.

Как многие артистичные натуры, она перепутала жизнь с театром. И по мере того как Катрин играла в счастье, успех, любовь, она в это поверила. Поэтому в день, когда все ее иллюзии разрушились, Катрин повесилась.

Все началось еще во время летнего солнцестояния на празднике Святого Жана.

Находящееся в зените солнце будто дарило утратившим молодость людям последние мгновенья счастья, остановку в непрерывном течении времени. Сорок лет — все еще прекрасный возраст. Возраст, когда находишься в самом расцвете сил и когда к тебе приходит ощущение того, что ты можешь управлять миром, который тебя окружает; возраст, когда кажется, что приобретенные за годы опыт, знания, решимость и проницательность принесут тебе почести, деньги и славу. И ты забываешь о том, что в наши дни со старостью не всегда приходит мудрость и что этот апогей — начало упадка.

Жизнь — это не что иное, как круг, ведущий от колыбели к могиле.

Мне кажется, что червь начал свое дело задолго до праздника, однако я не имею понятия, в какой именно момент беспокойство Катрин за свою красоту превратилось в животный страх перед старостью.

Как и все мы, Катрин отыскивала у себя первые морщины и появлялась на пляже только в восхитительной соломенной шляпе, защищавшей ее лицо от солнечных лучей.

И все же в этот день, двадцать четвертого июля, после удачной подтяжки она снова сияла красотой молодости. На атлантическом побережье мэрия организовала иллюминацию. Именно той ночью в лесу, за дюнами, Марлен добился своего. А червь одержал победу. Что до меня, так я защищала свои интересы.

Затем состоялся праздник пятнадцатого августа.

Вся компания решила поехать на пикник на трусский пляж. Собственно говоря, собрались все свои: дети, родители, друзья, друзья друзей. Нас было около шестидесяти.

День был хороший и теплый, однако к вечеру стало свежо. Только самые молодые, самые сумасбродные, самые холодостойкие и самые влюбленные купались.

Т.О.У. установил за каменной ротондой замысловато смастеренный мангал. Он энергично и весело колдовал над жареным мясом и сосисками. Николь и Тантина с обеих сторон помогали ему. Восторженные дети, готовые схватить первые готовые кусочки мяса, сгрудились вокруг стены.

Неподалеку Марлен, смакуя бокал белого вина, вскрывал устрицы, которые Николь привезла из Пассы.

У кромки воды пребывавший в романтическом настроении Пьер Никола играл на трубе прекрасный и торжественный блюз.

Небо было светлым, но унылым, словно жених, прощающийся со своей юностью и знающий, что отныне он будет ложиться спать все раньше и раньше.

Багряно-шафрановое солнце застыло над маяком Бара.