Огненная вспышка

Машина развернулась, первый мужчина поднялся на ноги, чтобы броситься в кусты, и — черт возьми! — тут же второй упал на одно колено, прицелился и выстрелил первому в спину! Бах! Прямо в цель, сукин сын!

Раненый попытался встать, они видели, как он борется за жизнь, но тут мужчина с винтовкой поднялся и подошел к нему. В этот момент водитель белой машины наконец-то справился с управлением, подъехал к стрелку, затормозил и что-то пролаял ему.

Капитан Боб тоже заорал;

— Эй вы там! Стойте!

Они его не слышали или были слишком заняты, чтобы отвечать, поэтому весь отряд наблюдал затем, как стрелок спихнул свою жертву прямо в воду и уже прицелился, чтобы добить его.

И в этот момент капитан выстрелил в воздух, чтобы привлечь их внимание.

Так и случилось: и водитель, и стрелок повернулись, посмотрели на приближающийся к ним отряд и в ту же секунду стрелок поднял винтовку и выстрелил в них!

Парень по имени Хоби, у которого были плохие зубы, и еще три парня слева от Элвиса рухнули, как скошенная трава. Просто рухнули, и все!

На самом деле, по правде говоря, если бы не отряд Элвис бросился бы бежать, как сурок, в ближайшие кусты. Но весь отряд находился здесь, он был его частью, и он застыл на месте.

— Становись в два ряда! — скомандовал капитан. Винтовка снова выстрелила, и парень по имени Флойд тоже упал. Оставшиеся двадцать шесть легионеров во главе с капитаном, стоящим в конце шеренги справа, быстро выстроились в два ряда лицом к неприятелю.

Те, кто стоял в переднем ряду, упали на одно колено.

— Первая линия! — заорал капитан, как только стрелок сорвался с места и побежал к автомобилю. — Цельтесь в машину!

Для задней линии, в которую входил Элвис, это означало, что нужно заняться стрелком.

Ладно, не так уж сложно, и не такое уж большое расстояние.

— Огонь!

Тринадцать пуль полетело в водителя и столько же в стрелка.

Первое задание отряда!

Их потери составили два человека из двадцати девяти, противник был полностью повержен! Как понял Элвис, их отряд только что надрал зад неприятелю!

4

— Дорогой! — сказала Алиса Престор Янг. — Мы знаем Дэниела Пармитта?

Джек Янг выглянул из-под «Уолл-стрит джорнал», который только что читал, и улыбнулся жене, сидящей напротив за столом, накрытым к завтраку:

— Кого, дорогая?

— Пармитт, Дэниел Пармитт. Здесь говорится, что он жил в «Брейкерз».

— Где говорится?

— В «Геральд».

Джек Янг терпеливо улыбнулся:

— Дорогая, почему о Дэниеле Пармитте пишут в газете «Геральд»?

— Потому что в него стреляли, и никто не думает, что он выживет.

— Стреляли! — В его голосе было искреннее удивление. — Почему мы должны знать того, в кого стреляли?!

— Здесь написано, что он проживает в «Брейкерз», и мне интересно, будет ли он на балу.

— Но в него же стреляли. Вряд ли он сможет прийти на бал!

— Да, дорогой, ты прав. Я просто спросила.

— Если бы мы его знали… — подытожил Джек.

— Да, дорогой, — покладисто ответила она, хотя только сейчас поняла, что вопрос заключался совсем не в этом. Не в том, знали ли они этого человека, а знала ли его она. Вряд ли ее муж хотел бы познакомиться с кем-то из ее прошлого.

Это был ее первый сезон на побережье в качестве Алисы Престор Янг, а до этого она была Алисой Престор Хабиб почти целую вечность. Одиннадцать лет, в это трудно поверить! До этого был еще кто-то, и еще, и так далее, всех-то и не упомнишь.

Было очень приятно привезти сюда на сезон нового привлекательного мужа. Со всеми его познакомить и увидеть, как сплетницы зеленеют от зависти.

И особенно было приятно сознавать, что она все еще смотрелась весьма неплохо, даже рядом с таким мужем. Она больше не выглядела как девочка, но и не казалась старухой.

Особенно ее тело. Все эти врачи, диетологи, личные тренеры… Да, это реально, хотя и не легко, сохранять тело моложавым вечно и иметь возможность предложить молодому внимательному мужу нечто интересное и даже чувственное в постели.

Лицо, конечно же, оставалось гладким и привлекательным, но все-таки уже не девичьим. Гладкость и округлость, свойственные молодости, никак нельзя было восстановить полностью, и лучшее, что можно было получить, — это угловатое лицо со слегка запавшими щеками, скорее привлекательное, чем красивое. Но грех жаловаться! В шестьдесят семь иметь привлекательное лицо и тело двадцатилетней девушки — это не так уж плохо! И в придачу еще и двадцатишестилетний муж. И почему она так долго жила с Хабибом?

Джек прервал ее размышления вопросом:

— Кто-то подстрелил этого парня в «Брейкерз»?

— Нет, дорогой, он жил здесь, его похитили…

— Что?!

— Отвезли его в Эверглейдз и подстрелили там.

— Но кто, почему?

— Пишут, что, скорее всего, его приняли за другого. Они были профессиональными убийцами и перепутали этого парня, Пармитта, с тем, кого они собирались прикончить.

— Ну что ж, это то, что называется «не повезло», — сказал Джек и засмеялся. — Помимо прочего, он не попадет на бал!

— О, ты напомнил мне про аукцион. Дорогой, ты не мог бы…

— Да, дорогая, конечно. — Он был так же внимателен, как и прежде, когда работал в страховой компании комиссаром по дорожным происшествиям: они встретились после той глупой аварии в Шорт-Хиллз. Его яркие голубые глаза распахнулись шире: — Что тебе принести?

— Мои альбомы, не прошлого года, а позапрошлого.

— Уже несу. — Он встал, улыбнулся, положил газету на стул и вышел, оставив новобрачную в прохладе и тишине столовой, отделанной розовым с золотом, с видом на хвойные деревья у безграничного океана.

Через минуту он вернулся с двумя толстыми альбомами, обшитыми пастельной тканью, с тонкой глянцевой бумагой внутри, на которую Алиса каждый год наклеивала фотографии из газет и страницы из светской хроники, в которых она упоминалась. Кроме того, это означало, что и прочие известные жители Палм-Бич на них тоже присутствовали.

— Что я ищу… — протянула Алиса, отодвинув кофе и начав рыться в альбомах, — да… Вот оно! Видишь?

Она нашла фото из газеты, запечатлевшее сопредседателей благотворительного бала, состоявшегося два года назад, в тот самый последний год, когда Мириам Хоуп Клендон еще выходила в свет. Три разодетые дамы выстроились в ряд перед камерой: Мириам в центре, естественно, поскольку была председателем, Хелена Стокворт Фритц справа и Алиса слева. Но в этот раз Алиса хотела посмотреть не на себя и даже не на довольно величественное выражение лица Мириам, а на ожерелье у нее на шее, на которое она указала розовато-лиловым накладным ногтем.

Джек предупредительно склонился у ее плеча, неопределенно улыбаясь при виде фотографии:

— На что мне смотреть, дорогая?

— На ожерелье, ожерелье Мириам. Вот за что я буду торговаться! Я положила глаз на это ожерелье с тех пор, как впервые увидела Мириам, ммм… несколько лет назад.

— Оно великолепно! — отметил Джек, и глаза его загорелись, хотя Алиса и не видела, как смотрит на колье мужчина, который в конце концов однажды его унаследует.

— Мы должны участвовать в торгах, заявив интерес к любому украшению, чтобы попасть на аукцион, — сказала она торжественно. — Но это то, что мне нужно, и я уверена, я его получу.

— А что, другие люди не будут за него бороться?

— Думаю, что недолго. Оно очень ценное, ты же знаешь.

— Да, похоже на то.

— Думаю, большинство пойдет туда, чтобы приобрести какую-нибудь безделушку, они не захотят тратить столько денег уже практически в конце сезона. Поэтому они унесут домой что-то маленькое. Я же предложу свою ставку именно на это ожерелье, и предложу немного, так как оно дорогое и не будет выставляться на аукционе первым, а скорее пойдет в конце, когда все уже приобретут свои мелочи. И я не удивлюсь, если куплю его за первоначальную цену.

— Как же ты умна! — сказал Джек и похлопал ее по плечу, прежде чем снова засесть за свою газету.