Торнадо нон-стоп

– Вот, что-то такое… если не ошибаюсь! Не знаю, почему стихи именно такие… видимо, есть причина.

Ева поблагодарила редакторшу и задумалась. Стихи не выходили у нее из головы. Ей нестерпимо захотелось увидеть если не саму овеянную легендой и гением Лермонтова женщину, давно умершую, – то хотя бы ее пра-пра-правнучку. Ай, да Аглая Петровна! Если она не только красотой, но и темпераментом в бабушку, то…

– Что со мной? – подумала Ева. – Неужели я ревную? Но ведь Денис мертв! И с чего я взяла, что между ним и этой Соломирской что-то было? Возможно, она просто хотела взять у него интервью или написать статью о собаках, или…мало ли, что бывает нужно творческим людям? Аглая Петровна ведет рубрику в популярном журнале, ей необходимо поддерживать интерес читателей, вот она и встречается с незаурядными личностями, чтобы потом иметь материал. А Денис как раз такой мужчина, как ей надо! Со своим собственным взглядом на мир, на людей… Нет, я сама себя уговариваю! На самом деле происходит банальнейшая вещь, – я ревную, и это тем более чудовищно, что я ревную мертвого.

Ева зябко повела плечами. Она испугалась проявления своих чувств. Что, если позвонить Аглае Петровне, встретиться и поговорить? Может, что-то и выяснится.

Госпожа Соломирская оказалась дома. Она выслушала Еву, которая представилась переводчицей с испанского и поклонницей журнальной рубрики «Психология флирта».

– Я бы хотела поговорить с вами, – сказала Ева на свой страх и риск. – О Денисе Аркадьевиче! Мы снимали дачу в Мамонтовке рядом с ним, были знакомы. Вы знаете, что случилось?

– Да, но…кто вам сказал, что именно я…

Ева была готова к этому вопросу.

– Мамонтовка – поселок маленький: один из милиционеров рассказал своей жене, что труп обнаружила та самая Соломирская, которая пишет в ее любимом журнале. Он узнал вас не только по фамилии, но и по журнальным снимкам. Там ваш портрет в материале «Самая популярная тема года».

– Но я уже рассказала все, что видела!

– Конечно, но я… была лично дружна с господином Матвеевым, поэтому мне захотелось поговорить с вами.

– Ладно! – согласилась Соломирская. – Мне тоже хочется поговорить об этом. Такие ужасные впечатления нужно обсудить с кем-то, и станет легче. Но разговор должен остаться между нами! Вы не против?

– Да, я понимаю, – обрадовалась Ева.

Они договорились встретиться через два часа в кафе на Арбате.

– Только бы Аглая не передумала! – тревожилась Ева, одеваясь и причесываясь.

Аглая Петровна сама не знала, почему согласилась поговорить с Евой. Что-то в интонации ее голоса, или какие-то слова заставили Соломирскую принять это решение. Ее удивило, что обычная соседка по даче настолько проявляет участие в судьбе Матвеева. Женское любопытство сыграло свою роль.

– Здесь что-то кроется! – догадалась Аглая Петровна. – И я узнаю, что!

В кафе приглушенно звучала музыка, пахло кофе, корицей и шоколадом. Приятно было входить в уют и полутемноту зала, освещенного старинными светильниками. Ева сразу узнала Соломирскую в красивой черноволосой женщине, одиноко сидевшей за столиком у окна. Перед ней стоял кофейник и блюдо с пирожными и кусками торта.

Ева не могла сдержать восхищения. Соломирская была прекрасна, словно видение прошлого, в котором смешались наивная чистота и испепеляющий огонь. Ее хрупкое, тонкое в талии тело словно дышало внутренней силой, бледное лицо светилось на скулах нежным румянцем, оттененное поднятыми к вискам пышными волосами. На ней было облегающее светлое платье с воланами на груди, с тонким блестящим пояском и такой же сумочкой на длинном ремешке.

– Вы Ева? – спросила Аглая Петровна, когда Ева подошла к столику.

Они молча пили кофе, присматриваясь друг к другу. Аглая Петровна пыталась сообразить, что связывало Еву и Дениса Аркадьевича. Ева решала почти ту же задачу. Она хотела и боялась услышать от Соломирской страшные подробности о Денисе, вернее, о его смерти. Но ведь именно за этим она сюда и пришла!

– Расскажите мне, как…это произошло? – наконец, спросила она.

– Не знаю. Я видела только труп!

Аглая Петровна описала все, что застала в доме Матвеева.

– Вы знали его раньше?

– Нет, я разговаривала с ним только по телефону, а живым мне его видеть так и не довелось. Он был… уже остывшим, когда я… – Аглая Петровна вздрогнула, нервно потерла виски. – Жуткая картина! Я ночь не спала, он так и стоял передо мной со своим синим лицом и приоткрытыми глазами. Мне казалось, что он их прищурил и следит за мной… Ужас! Зачем вам все эти подробности?

Еве с трудом удавалось скрывать волнение.

– Мы с мужем иногда бывали в гостях у Дениса Аркадьевича, и его смерть повергла нас в шок. Кому могло понадобиться убивать его?

Соломирская покачала головой. Она тоже не знала.

– Вам не бросилось в глаза что-нибудь необычное? – спросила Ева.

– Необычное? – удивилась Аглая Петровна. – Вы считаете, это обычное дело, когда приезжаешь взять у человека интервью, поговорить с ним, а застаешь его окоченевший труп? У меня в практике такое впервые! Я до сих пор в себя прийти не могу…

– Простите, я не то имела в виду. Может быть… Не знаю! Сама не знаю!

– Постойте, – Соломирская задумалась, вспоминая что-то. – Вы меня натолкнули на одну мысль… пожалуй, что-то необычное я все-таки видела. Трость…

– Трость?

– Ну да… я только сейчас о ней вспомнила. Там валялась трость! Денис Аркадьевич пользовался тростью?

– Кажется, нет. Во всяком случае, я не видела. Ни разу.

Ева задумалась. Она действительно никогда не видела у Дениса никакой трости.

– Трость очень редкая, – продолжала Аглая Петровна. – Я обожаю редкие вещи! Антиквариат – моя страсть. Это жутко раздражает моего мужа! Неважно… О чем я говорила?

– Что трость редкая, – подсказала Ева.

– Ах, да! У нее сверху, там, где нужно держаться рукой – что-то вроде фигурки лежащей пумы или пантеры из слоновой кости, а пониже золоченая металлическая окантовка с узором. Очень красиво! Как я могла забыть? Боже, какая прелесть! У него там в комнате полно старинных вещиц. Может, он купил эту трость?