Очи черные

– О чем ты говоришь, мам? Откуда ты…

– Валли, ты видишь, как это ужасно? – рыдала Клер. – Видишь, чем это кончается? Боже мой, чем ты там занимаешься? Прости! Прости за все, что я сделала…

– Перестань! – взвыла Валли в трубку, и крик этот прозвучал как взрыв у нее в голове. – Перестань извиняться за все! Ты ничего плохого не сделала.

– Нет, сделала.

– Нет! Ты мне не делала плохого. Ты ничего не сделала Софи. Я такая, какая есть. Мы такие. Ничего не изменишь.

– Но мы могли бы! Просто вернись домой…

– Мне пора, мам.

Валли повесила трубку. Ей было не по себе, болел желудок, она боялась, что ее стошнит прямо здесь, на тротуаре. Хотелось плакать, но шок был слишком сильным, чтобы позволить такой выход эмоций. Ей надо было к ребятам, но мысль о том, что она принесет им эту новость, была невыносимой. Что Валли могла сказать им, кроме правды, которую они и так знали: она сама прогнала Софи. Она это сделала.

– Боже мой, – прошептала Валли. Она поднялась и пошла домой, не обращая внимания на станции метро и собираясь все пять миль пройти пешком, быстрым шагом, пока в городе становилось все холоднее и солнце опускалось за дома.

Валли нашла их в банковской комнате отдыха, у Эллы по щекам текла тушь вперемешку со слезами, она уткнулась лицом в шею Джейка. Тэвин сидел один, вид у него был ошарашенный.

– Что случилось? – спросила Валли, боясь услышать еще одну плохую новость.

Ребята медлили, не решаясь рассказать.

– Это не твоя вина, Валли, – сказал Тэвин. – Ты скажешь, что твоя, но это не так…

– Мы пошли на Вашингтон-сквер, чтобы продать еще телефонных карточек, – объяснил Джейк. – Там были Джеймс, Грета и Стоуни. Они все уже знали. Какой-то коп приходил туда.

И Валли поняла, хотя ребята не могли решиться произнести это вслух. Они узнали про Софи.

– Про Софи… Я тоже слышала, – сказала Валли, и снова на нее нахлынула убивающая тоска, перед глазами у нее стояла картина: Софи, избитая и окровавленная. Софи одна. – Это я сделала… – начала Валли, но прежде чем она продолжила, Тэвин подошел и обнял ее. Валли заплакала, стоило ему прикоснуться к ней.

– Нет, – сказал Тэвин. – Валли, ты была права. В том, что ты говорила. Это Софи ушла от нас.

– Я ее прогнала…

– Мы знаем, – сказала Элла. – Но ты сделала для нее все что могла.

Казалось, остальные хотели прежде всего оправдать Валли, так чтобы и самим им было легче простить себя за то, что бросили Софи в беде. Они плакали, обнимая друг друга, а затем медленно отстранились.

– Мне нравилось, как Софи танцует, – сказала Валли, вытирая слезы, – даже когда это было неприлично.

– А неприлично это было всегда, – заметил Тэвин с легкой улыбкой.

– Мне нравилось, как Софи молчала, – сказала Элла, – а потом вдруг улыбалась самой себе…

– И никогда не говорила, о чем это она подумала, никогда не признавалась, сколько ни выпытывай, – добавил Джейк.

– Мне нравилось, что она была сильной, рвалась в бой, – сказал Тэвин. – Даже когда была не права. – Тэвин еще обдумал это. – Я думаю, она поэтому оттолкнула нас.Они все задумались об этом, и Элла снова начала тихо плакать, а остальные обняли ее и бережно держали, пока плач не затих.Когда настала ночь и ребята улеглись спать, Валли вышла из банка через черный ход и остановилась в узком коридоре. Откопала в сумке визитку, которую дала ей Лоис Чао в «Доме гармонии». При свете уличного фонаря она прочла на визитке имя – детектив Грир, 20-й участок. Со всеми этими навалившимися делами она совсем забыла про сообщение копа и вспомнила только теперь, узнав о Софи.

Почему коп первым делом бросился разыскивать ее? Валли помнила о потерянном удостоверении. Если Софи нашли с удостоверением Валли, оттуда могли узнать ее домашний адрес. Вот почему Клер первой узнала об убийстве. Валли набрала номер полицейского, намереваясь выяснить все, что сможет, о смерти Софи.

– Да? – послышался голос в трубке, звучал он озабоченно и рассеянно.

– Детектив Грир?

– Да.

– Это Уоллис Стоунман.

Пауза.

– Ну что ж. Как твои дела, Уоллис?

– Хорошо.

– Все хорошо? Правда? – и сразу же этот тон. Требовательный, допрашивающий.

– Вы мне звонили.

– Больше недели назад, – сказал Грир. – Ты знаешь, по какому поводу?

– Кажется, теперь да. Я только что узнала о Софи.

– Правильно. Мне очень жаль твою подругу. Я бы хотел встретиться с тобой, Уоллис. Я пытаюсь найти того, кто убил Софию, и мне кажется, ты могла бы помочь. Ты могла бы прийти в участок…

– Ха.

– Ну да. На тебя все еще выписан ордер судом по семейным делам, да? Я обещаю, что не буду пытаться…

– Забудьте об этом.

– Ну ладно, хорошо. Назови место сама.

Валли подумала немного. Все, что она хотела сказать копу, она могла сказать и по телефону, но она подумала, что было бы полезно узнать, как он выглядит, на случай будущей встречи. Если Грир ведет расследование и появляется на улице, их пути могли в любой момент пересечься.

– Хорошо. Приходите по этому адресу через полчаса, – сказала Валли и дала ему адрес на 85-й улице.– Через полчаса, – подтвердил Грир и повесил трубку.Этли Грир припарковал служебную машину и пошел к 85-й улице в поисках адреса, который дала ему Уоллис Стоунман. Время приближалось к полуночи, на улице было тихо, никаких следов Валли и никаких догадок, почему девушка выбрала именно это место для встречи. Этли проходил мимо небольшого сквера, сильно заросшего и неухоженного, когда девичий голос окликнул его по имени:

– Грир?

Этли вздрогнул. Он быстро отошел от забора, которым был огорожен сквер, рука его потянулась к кобуре, когда он вдруг увидел лицо девушки, стоящей за забором, почти невидимой в густых зарослях. Это была Уоллис – немного повзрослевшая девочка с того портрета матери с дочерью, который висел в квартире Клер. Грир расслабился и подошел ближе к забору.

– Уоллис? Ты напугала меня.

Этли пригляделся к девушке. Среднего роста, с короткими взъерошенными светлыми волосами и огромными черными глазами, пристально смотревшими на Этли. Она была одета так же, как одеваются многие уличные подростки, в темные, практичные вещи плюс обильный макияж в стиле эмо-вечеринки. В таком виде она казалась естественной.

Этли также быстро осмотрел заросший сквер, это было одно из тех странных мест, которые, вероятно, несколько десятилетий назад предназначались для совместного использования соседями, но были заброшены, и теперь сквер так зарос и там было так темно, что сквозь заросли ничего нельзя было разглядеть. Забор был достаточно высок и вдобавок затянут плющом, ворота заперты на висячий замок и цепь. Этли даже не думал о том, чтобы попытаться схватить Уоллис Стоунман, но даже если бы хотел, едва ли это бы ему удалось: даже если бы он смог перелезть через высокий забор, девчонка к тому времени давно бы убежала, скорее всего, через задний выход.

Этли улыбнулся своим мыслям. Он начинал понимать, почему социальные службы до сих пор не вернули Валли домой.

– Ты выросла в этом районе, – сказал Этли, догадываясь о том, как она узнала об этом сквере. Квартира Стоунманов была всего в квартале отсюда.

– Да, – ответила Валли. – Мой друг жил здесь неподалеку, еще когда мы учились в школе. Мы прятались здесь, чтобы покурить.

Этли кивнул.

– Мне жаль, что все так случилось с Софией. Вы были близкими друзьями?

– Мы были одной семьей. – Это прозвучало сентиментально, но Валли держала эмоции под контролем. Она не могла позволить себе проявить слабость перед копом.

– Семьей, – повторил Этли. – Так. Но до некоторого времени, как я слышал.

– У Софи были проблемы с наркотиками. У нас на этот счет правило.

Этли взглянул на нее.

– Это правда? – спросил он. – У вас правило не употреблять наркотики?

– А что в этом странного? Чему вы удивляетесь? Вы в своей семье разрешаете метамфетамин?

– Э… ну, у меня пока нет семьи, но раз ты спрашиваешь, Уоллис, если бы была, я бы, конечно, строго запретил метамфетамин, сто процентов.