Игра вслепую

Я улыбнулась. Доктор оказался с чувством юмора. Может быть, не самым хорошим, но тем не менее.

– Я еврей, но у меня нет гена Тея-Сакса, – сказал доктор Нейдельман. – В данном случае проводят не хромосомный анализ, как, скажем, на синдром Дауна, а ферментный. В крови носителей в два раза больше гексоаминидазы А. Когда Бобби сказал о своей болезни, я тут же сдал кровь. Анализ оказался отрицательным. Я не являюсь носителем Тея-Сакса, значит, я не отец Бобби.

Я просто выпала в осадок. Бобби в свое время, наверное, тоже.

– Вы сказали ему, что вы не отец?

Доктор покачал головой:

– Я хотел сразу позвонить ему, но не получилось. О смерти Бобби я прочитал в тот же день, когда получил результаты анализа.

Я тяжело вздохнула.

– Значит, придется начинать с чистого листа. Придется найти еще одного еврея, с которым спала Сьюзен Салливан во время романа с вами.

– Не обязательно, – сказала Ларисса.

– Что? – спросили мы хором.

– Канадцы французского происхождения и каджуны из Луизианы также могут нести ген Тея-Сакса.

– Правда? – спросила я. – Не знала.

– Я тоже, – произнес доктор. – Когда ты это выяснила?

Она похлопала его по руке.

– После звонка того мальчика я провела небольшое расследование. Просмотрела несколько статей о болезни Тея-Сакса.

– Зачем? – он беспокойно поднял брови.

Жена погладила его по щеке.

– Я это сделала до того, как ты получил результаты, и мы узнали, что ты не носитель. Думала, а вдруг болезнь Тея-Сакса и есть причина бесплодия.

– Почему ты ничего не рассказала?

Она нежно улыбнулась.

– Я боялась, что ты расстроишься. Не хотелось, чтобы ты думал, будто я до сих пор ищу ответы, будто меня беспокоит эта проблема, будто я до сих пор поглощена вопросами бесплодия, как до рождения Ната.

Рубен на мгновение прижал супругу к себе. Эта вспышка нежности говорила о том, какие у них отношения: тепло, любовь, уважение и забота. Как хорошо было бы, окажись Бобби сыном этого прекрасного человека. В семье такого отца он был бы счастлив, чего не могли дать ему Кацы, а Сьюзен Салливан не хотела.

– Отцом Бобби может быть либо ашкеназ, либо канадец французского происхождения, либо потомок каджунов, – сказала я сама себе.

Я поразмыслила о Сьюзен и ее любовниках. И ее антисемитизме. Неожиданно в голове возникло еще одно предположение. Слишком много тут противоречий. Сьюзен призналась, что лгала мужу о своем образовании. Возможно, это не единственная ложь. Она могла скрывать результаты своих анализов.

– Возможно ли, что вы отец Бобби, а ген Тея-Сакса он унаследовал от матери? Вдруг у нее имеются еврейские или французско-канадские предки?

Он посмотрел на меня с удивлением и мягко произнес:

– Полагаю, такое возможно.

13

– Подожди, ты просишь меня о помощи? – поразилась я. За последние два года я только и делала, что просила у Эла помощи и информации, а он не требовал ничего взамен, разве что послушать его теории о преступных заговорах.

– Какая разница, – прорычал он с другого конца провода. – Мне просто нужна консультация по поводу смягчения смертного приговора.

После разговора с доктором Нейдельманом мне очень хотелось не ехать домой, а рвануть в Тихие Аллеи и трясти Сьюзен до тех пор, пока не скажет, кто отец Бобби и что вообще происходит. Но вместо этого я удостоилась истеричного звонка мужа. Можно было подумать, что на всей планете жизнь остановится, если сию же секунду не найдется лиловая пачка, а она как сквозь землю провалилась. Я назвала несколько мест, где может скрываться эта вещь, но безрезультатно. Раздосадованная вконец, я согласилась приехать и найти злосчастный кусок марли. Мне понадобилось всего три минуты, чтобы обнаружить его в кукольном доме Руби, где он изображал ковер в спальне. Я уже готова была придушить Питера и Руби, но тут зазвонил телефон.

– И зачем тебе моя помощь? – спросила я Эла.

– Я взялся за одно дело и хочу точно знать, черт возьми, что делаю все как надо.

– А поточнее? – Я откинулась на спинку стула, обмотала телефонный провод вокруг пальца и положила ноги на стол. Дети в комнате Руби играли в Барби. Питер обиделся и ушел в кабинет. Наверняка переставлял фигурки героев из первого блока мегасериала «Звездный путь», которые, кстати, до сих пор не распаковал. Я могла рассчитывать на несколько минут тишины.

– Это смертный приговор. Следователь по смягчению наказания ушла в декретный отпуск, и адвокат нанял меня. Должен заметить, что вы, дамы, далеко не продвинетесь по карьерной лестнице, если будете пропускать ходы из-за детей.

– Лучше не замечай. Ладно. Тебя наняли, чтобы помочь адвокату собрать информацию, которая убедила бы присяжных подарить человеку жизнь без права досрочного освобождения.

– Именно. Но это мое первое дело по смягчению наказания. Этот парень, даром что адвокат, кажется вполне приличным. Хотя он скинул мне папку с делом на стол, и ни тебе указаний, ни тебе объяснений. Вот я и хочу знать, туда ли я иду и что именно может оказаться полезным. Приносить ему всякую чепуху не имеет смысла.

– Да, это верно. Ладно. Вот что я сделаю. Я не эксперт по смертной казни. Я кое-что разузнаю, найду пару статей по нужной теме и потом перескажу тебе. Когда все должно быть готово?

– Когда-нибудь. Вчера.

– А серьезно?

– А сегодня у тебя есть время?

Я прислушалась. Дети вели себя тихо, возможно, мне удастся немного поработать. В случае чего посажу их перед телевизором. Питер в плохом настроении, так что в ближайшее время мне не удастся съездить к матери Бобби, по крайней мере без детей. А брать их с собой я не хотела, потому что разговор может перерасти в безобразную сцену.

– Да, сейчас у меня есть пара часов, – сообщила я Элу.

– Хорошо. Начни сегодня, а завтра встретимся. Кстати, я хочу показать тебе кое-что. – Он дал мне адрес. Судя по всему, деловая часть Лос-Анджелеса.

– Где мы встречаемся?

– Это сюрприз.

Настоящим сюрпризом оказалось то, что в крытом тире обнаружились такие чудесные люди. Когда я подъехала к длинному светло-голубому одноэтажному зданию с огромными изображениями вооруженных мультяшных героев и поняла, куда пригласил меня Эл, мне пришлось постоять несколько минут на улице, чтобы остыть. Он знал мое отношение к пистолетам. Я придерживаюсь мнения, что оружие надо контролировать. А когда на девятом месяце беременности в меня стреляли, я окончательно утвердилась в неприязни к оружию и его поклонникам. Когда под конец этого кошмара в больницу явился Эл с букетом гвоздик и маленьким пистолетом с перламутровой ручкой в дамской кобуре из итальянской кожи, я послала его подальше вместе с подарком. И вот, новая попытка затащить меня в национальную стрелковую ассоциацию.

Но сложно злиться, когда все так хорошо к тебе относятся. И я вошла. Транспарант над входом гласил, что это самый большой крытый тир в городе. Меня встретил улыбающийся молодой человек в спортивной рубашке с короткими рукавами. Он похвалил мою бейсболку и предложил подождать Эла в уютной небольшой комнате с пластиковыми стульями и булькающей кофеваркой. Приятная женщина средних лет с идеально завитыми пепельно-голубыми волосами вложила мне в руку флаер на «Дамскую Ночь» и похвалила мои новые красные джинсы. Похоже, всем здесь нравилось, как я одета.

Я старалась держаться подальше от соблазнительного блюда с пирожными и домашним печеньем, стоящим рядом с кофеваркой. В конце концов я не удержалась и позволила себе съесть половину пирожного с медом. Съев вторую половину (невежливо оставлять полпирожного на тарелке), я облизала пальцы и пролистала брошюру, в которой меня призывали оттачивать стрелковые навыки на особых мишенях, и тут появился Эл.

– Почему мы встречаемся здесь? – спросила я.

Он снял с плеча черную нейлоновую сумку для снаряжения и с грохотом поставил ее на стул.