Охота на Скунса

Трое вышли из леса

Коля Савин был самым младшим в этой компании. Роману он приходился родственником, но таким дальним, что их семейная связь едва прослеживалась в виде туманного пунктирчика — что-то вроде четвероюродного племянника. Аспирант с кафедры философии, Коля был не очень могуч физически, но вынослив, как древний баобаб, и к тому же абсолютно надежен. Его надежность Роман однажды испытал на собственной голове, а также и шкуре в буквальном смысле этого слова. Как известно, многие герои, вернувшись после совершения подвигов в зоне экстремального риска, погибают в самых пустячных обстоятельствах. Магеллана, уже почти совершившего бессмертное кругосветное плавание, во время остановки на случайном островке употребили на мясо аборигены, знаменитый русский террорист Степняк-Кравчинский попал под пригородный поезд, переходя пути в предместье Лондона, а один из космонавтов умер, поскользнувшись в собственной ванне и ударившись о край затылком. Примерно такое должно было произойти и с Романом, но не случилось только по причине присутствия рядом тогдашнего десятиклассника Коли Савина.

Роман с друзьями часто отмечал первомайские выходные плаванием на надувном плоту по порожистой реке. Этих самых порогов за годы странствий он навидался множество, и, может быть, потому чувство опасности в нем притупилось. Если остальным он советовал запастись спасательными жилетами, то сам плавал всегда налегке.

Река была стремительной, могучей и бурной только две-три недели в момент половодья. Они выгружали снаряжение из машины на берегу, машину ставили во двор егерского дома, надували крепкие ярко-оранжевые корабельные спасательные плоты с высокими бортами, способные нести по двенадцать человек, и отправлялись в плавание. Перед одним местом, особенно бурливым и опасным, обычно выгружали всю женскую часть команды, которая обходила его по берегу. А мужчины — по двое на плот — в шлемах и спасательных нагрудниках, едва успевая отталкиваться длинными складными алюминиевыми веслами, мчались в кипящих и ревущих струях реки.

Здесь тоже было так до тех пор, пока у Романа не обломилось весло и он не вылетел за борт. А дальше, будь он хоть стократным чемпионом по плаванию, его все равно точно так же ломало бы, бросая, как щепку, о камни, било бы головой и обдирало кожу на теле. Шанса выжить у человека, попавшего в эти пороги, не было. Тем более без спасательного жилета и шлема, чего Роман лично для себя не признавал, хотя других обязывал надевать.

К счастью, Романа выбросило позади плота, а на Коле Савине все эти причиндалы были. Поэтому Коля в следующий миг не раздумывая прыгнул в стылую воду следом за Романом, успел обхватить его. Шлем у него сорвало при ударе о первый камень, и дальше их било вместе. Весь проход через оставшуюся часть порогов длился минуты две. Коле каким-то чудом удавалось хватать воздух, а Роман был уже в состоянии, близком к утопленнику.

Сразу после порогов река расширялась, и течение становилось плавным. Коле удалось, поддерживая голову Романа сверху, отбуксировать его до плота, который, потеряв тяжесть двух человек, пронесся через пороги с бешеной скоростью, и теперь река медленно прибивала его к берегу. Сил перебросить тело старшего родственника через высокий надутый воздухом борт у Коли уже не было, и он поддерживал в ледяной воде Романа на плаву до тех пор, пока к ним не подоспели люди со второго плота.

На этом их весеннее плавание и закончилось — обоих немедленно отвезли в сельскую больницу, которая, к счастью, была неподалеку. У Романа кроме сотрясения мозга, полученного при ударе головой о камни, оказалась сломана ключица, Коля отделался лишь множественными ушибами.

И хотя память о том неудачном плавании давно отошла в прошлое, Роман не задумываясь взял Колю в поход за золотом.

Коля к этому времени обзавелся женой и грудным ребенком. К тому же после того, как в аспирантуре стали платить стипендию, которой не хватало даже на хлеб и воду, ему постоянно приходилось перебиваться случайными приработками.

После предупреждения лесного деда о незнамо какой опасности Роман решил установить ночные дежурства. Хотя и понимал, что толку с них немного, но все же береженого сам Бог… Так как у них все было посвящено одному делу, а темнеть начинало довольно рано, особенно когда небо закрывали тучи, то они и ложились рано. Зато вставали с рассветом и сразу брались за работу. Темное время, непригодное для выбивания из горной породы золотой жилы, занимало около девяти часов. Поэтому Роман разделил дежурство на две смены: с десяти вечера до половины третьего ночи и вторая, ее назвали «собакой», — до семи утра. Утренний дежурный готовил к наступлению рассвета чай и подогревал еду, оставшуюся с ужина.

За десять дней беспрерывной работы они выбили в горе довольно основательную пещеру, и Роман считал, что дело идет к концу. Добытое золото они взвешивали вечером. Это был торжественный ритуал. Роман по старой привычке вел рабочий дневник, где особым шифром записывал цифры ежедневной добычи. Жила не истончалась, и общий вес подходил к пятнадцати килограммам. Этого было достаточно. По два с половиной кило на брата и пять кило Роману. В пересчете на баксы общая сумма тянула на энное количество баксов. Или на максимальный срок, потому что большая партия увеличивала риск. Они надеялись поработать последний день, выпив по граммулечке, проспать ночь и с утра отправиться восвояси. Роман предполагал, что они доберутся до ближайшей пристани и туристское их снаряжение ни у кого не вызовет подозрений.

Двадцать пять минут третьего Колю Савина разбудил Роман. Тот после первого толчка зашевелился в своем спальном мешке, расстегнул молнию, вылез, стараясь не шуметь, из палатки, помахал руками, чтобы окончательно проснуться, и заступил на дежурство.

Роман передал ему охотничье ружье, заряженное картечью. Документы на ружье, как и все остальные бумаги, были у них в исправности.

Ночи, особенно ближе к утру, становились холоднее, и Коля вытащил из палатки теплую куртку солдата войск НАТО, купленную в сэконд-хэнде почти задаром. Надев куртку, он сел на пенку и, привалившись спиной к сосне, поставил ружье между колен. Как ни странно, ночное дежурство Коля любил. Ему нравилось, глядя в далекое черное небо с мерцающими звездами, мечтать о тех днях, когда, сплавив золото, они обзаведутся деньгами и вернутся домой.

Он в деталях представлял, как откроет ему дверь жена Вера, а он выставит перед ней спрятанный за спиной букет дорогих роз. Она счастливо засмеется, а он, сбросив рюкзак у двери, потащит ее в комнату, и они станут целоваться как тогда, до свадьбы. А потом скажет: «Идем в магазин». И приведет ее туда, где продают самую дорогую и красивую одежду. «Выбирай все, что нравится». Верка сначала испугается, и тогда он сам поведет ее по магазину или попросит продавщицу: «Подберите моей жене все, что у вас есть — только самое красивое». Они давно уже не покупали новое и даже несколько раз не ходили в гости, оттого, что Верке было нечего надеть, да и денег на подарок хозяевам тоже не было. Верка с испугом станет допытываться, откуда столько денег. А он скажет так легко и свободно: «Заработал. Уметь надо!» Пусть даже половина заработка на это уйдет. Зато другую половину они станут тратить разумно, чтоб хватило на год, а то и на два. Сыну каждый день покупать фрукты. Себе он купит хороший компьютер, последний пентиум. А с личным компьютером человек, имеющий мозги, сейчас не пропадет. Заплатит за Интернет на год вперед, выберет ночные часы, они в два раза дешевле, и заработок сразу пойдет постоянным ручейком. С компьютером он и диссертацию быстро закончит. Небо на востоке уже посветлело, и скоро из-за горизонта должны были показаться первые солнечные лучи. Коля Савин слегка разгреб угли, чтобы добраться до мерцающих алым светом, положил бересту, несколько поленцев и повесил низко над вспыхнувшим огнем закопченный чайник. Рядышком он поставил котел с кашей, чтобы и она согревалась понемногу, и снова уселся мечтать.