«Убийственная» вдова, или Бумажные дела Кремнева

Гонщик покачал головой:

— Да нет, не надо. Я, пока вас не было, проглотил две чашки кофе. Так что теперь все в порядке.

— Ну, смотри.

Мимо машины прошла большая белая собака. Остановилась и пристально посмотрела на Свиньина. На мгновение ему показалось, что собака усмехнулась. Губы у нее были черные и тонкие.

— Куда теперь? — спросил Свиньин, пристегивая ремень.

— За город, — ответил Вершинин. — Денек выдался тяжелый. Хочу немного отдохнуть. Да и тебе не мешало бы поспать.

— О'кей, — сказал Свиньин.

И не удержался — снова посмотрел на собаку. Она по-прежнему стояла в нескольких шагах от машины и смотрела на гонщика.

— Что с тобой? — спросил его Андрей.

Свиньин вздрогнул.

— Просто задумался. Ладно, за город — так за город.

Он повернул ключ зажигания.

— Странный ты какой-то сегодня, — заметил ему Андрей.

— Обычный, — ответил Свиньин.

«Мерседес» мягко тронулся с места.

5

Главу медиа-холдинга «Мост-плюс» Андрея Вершинина хоронили в субботу. Народу на похоронах было много — люди любили Андрея. За интеллигентность, честность, принципиальность. Здесь были его коллеги по бизнесу, журналисты, работающие в холдинге, многочисленные друзья. Многие плакали.

Ольга Вершинина, ссутулившись, стояла у гроба с платком в руке. В ее огромных глазах, опухших и покрасневших от слез, застыло неизбывное горе. Лицо было бледным, как полотно.

Тем же вечером она сидела перед зеркалом в своей спальне и задумчиво рассматривала свое лицо. Приличествующий случаю скорбный грим был уже стерт. С глаз, обработанных «визином», сошла краснота и припухлость, они вновь смотрели живо и весело, сверкая, как два огромных изумруда. Лицо было худощавым и чуть вытянутым — такие лица нравятся мужчинам, кожа — нежной и бархатистой.

Ольга провела по зеркалу рукой и улыбнулась.

— Ну что, красавица, — сказала она своему отражению, — вперед, навстречу новой жизни?

А новая жизнь началась уже на следующий день.

У Димы Свиньина был жуткий отходняк. Все эти четыре дня он не выходил из своей комнаты. Ольга исправно поставляла ему «лекарства», причем к обычному рациону гонщика, состоящему из кокаина, она добавила героин. Дима оценил ее заботу и в первый же день «вмазался» по полной программе.

Ольга ожидала «передоза», но Свиньин оказался на редкость крепким парнем. Он не умер. Но на третий день после аварии наглотался каких-то таблеток, да так много, что двинулся умом. Свиньин сидел на кровати, тупо смотрел на Ольгу и мычал, истекая липкой слюной.

Ольга (быть может, к своему собственному удивлению) не оставила гонщика без внимания. Она наняла ему лучших адвокатов.

Все складывалось просто великолепно, если бы не чертов бульдозерист!

В тот день Ольга решила устроить себе выходной: слишком много сил отняла у нее смерть мужа. Еще с вечера Ольга предупредила секретаря, чтоб ее никто не тревожил до полудня, и отключила домашний телефон. Однако она забыла про мобильный.

Звонок раздался в семь часов утра.

Ольга уже не спала (она вообще плохо спала в последнее время), но еще нежилась в постели.

Она долго не могла нашарить в сумочке телефон. Наконец достала, нажала на кнопку связи и прилита трубку к уху:

— Слушаю вас!

— Алло, — прозвучал в трубке солидный баритон адвоката Скаблинского, — Оля, это вы?

— Да. Здравствуйте, Иосиф Александрович.

— Доброе утро, милочка. Вы сейчас где?

— А где я могу быть в семь часов утра? У себя в спальне, разумеется.

— Ну да, ну да… Вы можете куда-нибудь уехать?

Ольга привстала с кровати и плотнее прижала телефон к уху.

— Что-нибудь случилось?

— Да, милочка, случилось. Сегодня прокуратура выпишет ордер на ваш арест. Бульдозерист уже дал показания. Я только что об этом узнал.

Ольга закусила губу.

— Черт! Куда же мне уехать?

— Куда угодно, милочка, куда угодно… Главное — подальше отсюда. Лучше всего — за границу. Нужно выждать время. Затаитесь в какой-нибудь норе, а я сделаю все возможное, чтобы…

— А если я не уеду?

Повисла пауза.

— Что ж, — продолжил затем голос, — это будет ваше решение. Если вы не против поменять свою теплую постель на тюремные нары…

— Нары? — В голосе Ольги послышался ужас. — Я уезжаю немедленно.

— Вот и славно, милочка. Уже решили куда?

— Да. В Милан. Там у меня друг.

— Я думаю, у такой красивой и умной женщины, как вы, друзья есть повсюду. Ладно, не стану вас отвлекать разговорами. Постарайтесь, чтобы через полчаса, максимум — через час, вас уже не было дома.

— Спасибо вам за все, Иосиф Александрович.

— Не за что, милочка, не за что. Поторопитесь.

Ольга отключила связь.

«Милан», — подумала она с каким-то мрачным отрешением. И тут же стала прикидывать, что с собой взять.

В Милане, впрочем, она провела так мало времени, что не успела даже соскучиться по Москве. Однако она здорово соскучилась по своим делам и планам.

Андрей Вершинин был мертв. Пора было брать бразды правления медиа-холдингом в свои руки. И еще — документы. Те самые, благодаря которым Андрей мечтал въехать в большую политику «на белом коне». Эти документы были у Ольги в руках. Судебные дрязги остались позади, и теперь пора было подумать о том, как и кому повыгоднее их продать.

Ольга вернулась в Москву, и все было бы хорошо, не вмешайся в это дело проклятый «интерполовец» Егор Кремнев. Он добился повторного возбуждения уголовного дела и нарыл новые доказательства ее вины. Теперь Ольге снова пришлось готовиться к побегу.

Держа в руке телефонную трубку, она вдруг подумала с величайшей усталостью: «Сколько можно бегать? Когда это кончится и кончится ли вообще?»

Но тут Ольга вспомнила грязную вонючую камеру, мерзкие рожи теток, вспомнила боль и унижение, которые ей довелось испытать в тюрьме, и ей вновь — с непреодолимой, чудовищной силой — захотелось жить!

Глава седьмая

В погоне за беглянкой

1

Егор взглянул на генерала Уколова исподлобья и сухо произнес:

— Она здесь. И она виновата.

Генерал Уколов поднес к губам трубку, но та потухла и он, досадливо крякнув, потянулся в карман за зажигалкой. Лицо его, сухое, морщинистое и смуглое, как скорлупа грецкого ореха, было хмурым и мрачным.

— Егор, твоя увлеченность этим делом уже похожа на одержимость. Мы добились того, чтобы делу Вершининой снова дали ход. Чего ты еще хочешь?

— Я хочу сам заняться этим делом и довести его до логического конца.

Уколов вздохнул и покачал морщинистой лысоватой головой:

— Это вне наших полномочий. И потом, сам характер работы… Он не для тебя. Ты специальный агент, а не следователь.

— У меня есть опыт сыскной работы, — возразил Кремнев. — Вспомните то давнее «украинское дело». Мне удалось распутать его.

— Да, но…

Уколов не нашелся, что сказать и, сдвинув брови, задумчиво пососал свою трубку.

— Пожалуй, я смогу добиться для тебя кое-каких полномочий, — сказал он после паузы. — Ты знаешь, кто ведет дело Вершининой в прокуратуре?

Егор кивнул:

— Да. Следователь Шатров. Я встречался с ним.

— И как он?

— Вроде нормальный мужик. Как мне показалось, отправить Вершинину на нары для него — дело чести. Так же, как и для меня.

— Гм… — Уколов выпустил клуб дыма и, прищурив глаза, посмотрел сквозь дымовую завесу на Егора. — Значит, говоришь «дело чести»?

— Да.

— Что ж… Тогда я сегодня же свяжусь с прокуратурой и попрошу о содействии. Как у тебя с основной работой?

— Вы имеете в виду бумажные залежи?

— Угу.

Егор вздохнул:

— Справляюсь.

— И когда заканчивается твоя «каторга»?

— Через неделю. — Кремнев невесело усмехнулся. — Второй раз я бы такого наказания не потянул.

— Потянешь, — убежденно проговорил генерал Уколов и, пыхнув трубкой, добавил: — Ты крепкий.