Король лжи

Я приподнял голову, чтобы глянуть на Барбару: спутанные во сне волосы, помятая кожа, открытый рот, блестевший изнутри. Меня передернуло от такого вида, но тем не менее я все-таки должен был признать ее красоту. В свое время я женился на ней не из-за внешности; я говорил себе это и верил тому, что говорил. Я женился на ней из-за ее импульсивности, ее энергии. Попутный ветер ее суждений увлек меня за собой: она могла стать великолепной женой, и только полный дурак позволил бы ей уйти. Так или иначе, я в это поверил, и теперь, думаю, знал причины того, почему все так получилось. Ванесса сказала об этом: я женился на ней ради Эзры. Боже.

Нащупав ногами пол, я стал искать выход из комнаты В прачечной я обнаружил пару грязных джинсов. Взяв телефон и пачку сигарет, я сел на переднем крыльце. По парку расстилался туман, было холодно. Я дрожал, прикуривая сигарету, а потом выпустил струю дыма в воздух. Все замерло, и на фоне этой неподвижности я чувствовал себя живым. Я набрал номер телефона Ванессы. Раздался голос автоответчика, и я знал, что она уже ходила босиком по влажной траве. В ожидании звукового сигнала я решил сообщить ей правду: что она оказалась права и что я обо всем сожалею. Не о том, что люблю ее. Еще нет. Такое необходимо говорить в лицо, а я не был готов. Существовали другие проблемы, которые ничего общего не имели с правдой или с тем фактом, что моя жизнь была сплошной путаницей. Но мне хотелось, чтобы она знала: я понял это. То, что она была права, а я нет. Что я признаю все. Слова были только словами, но они должны были кое-что значить. И когда я выключил телефон, то почувствовал себя хорошо. Я понятия не имел, что готовило мне будущее, но меня это не заботило.

Вот так я сидел и курил, и что-то вдруг екнуло внутри меня, как когда-то очень давно. Поднявшееся солнце проникло в меня своими теплыми красными пальцами, и на мгновение я испытал умиротворение. Потом я почувствовал присутствие Барбары – и она появилась на пороге.

– Что ты здесь делаешь?

– Курю, – сказал я, не потрудившись обернуться.

– Шесть сорок пять утра.

– Неужто?

– Посмотри на меня, Ворк.

Я обернулся. Она стояла в проеме двери, завернувшись в накидку из овечьей шерсти. Ее волосы были в беспорядке, глаза опухли, а на губах застыло выражение отверженности. Я знал: она думает о том же, что и я, – о вчерашнем вечере.

– О чем ты думаешь? – спросила она.

Я подал Барбаре глазами знак, но знал, что она не в состоянии расшифровать даже это бледное послание. Необходимо было знать меня, чтобы понять его, а мы были чужими. Поэтому я изложил ей свои мысли плоскими словами, которые мог понять любой идиот.

– Я думаю, что у меня похитили жизнь с требованием выкупа, который я никогда не смог бы заплатить. Я смотрю на мир, который никогда не видел прежде, и удивляюсь, как, черт возьми, я угодил в него.

– Сейчас ты глупеешь, – сказала она, и я улыбнулся.

– Я не знаю тебя, Барбара, и, думаю, никогда не знал.

– Возвращайся в постель, – скомандовала она. – Замерзнешь здесь.

– Внутри холоднее.

Она нахмурилась еще больше.

– Это причинит тебе вред, Ворк.

– Я понял ту правду, которая часто предлагается, – сказал я и повернулся к ней спиной. Издалека к нам шел по улице человек в длинном пальто и охотничьей шапке.

– Ты идешь или нет? – настаивала Барбара.

– Пойду-ка я на прогулку.

– Ты же полуголый, – заметила она.

Я повернулся к ней и улыбнулся.

– Да. И разве это не смешно?

– Ты меня пугаешь, – сказала она.

Я снова отвернулся от нее, чтобы наблюдать за своим пешеходом из парка, и почувствовал, что она ушла с крыльца. Целую долгую минуту она пристально смотрела на меня, и я мог только воображать, о чем она думала. Внезапно ее руки оказались на моих плечах, и она стала массировать мне плечи.

– Пойдем в кровать, – произнесла она голосом оливкового шелка и постельных удовольствий.

– Я уже проснулся, – ответил я ей многозначительно. – Иди.

Я почувствовал, как она убирает руки. Барбара стояла молча – злая, озадаченная. Она протянула свои крылья ангела, предлагая поднять меня, а я ее подстрелил. Куда ей теперь идти? Каким рычагом могла она теперь сдвинуть меня, когда самое верное средство – ее прекрасная плоть – подвело? Я знал только, что она никогда не согласится на тихое отступление.

– С кем ты разговаривал? – спросила она с новой интонацией в голосе. Я глянул на телефон, подумал о Ванессе Столен и холодно удивился своей проницательности.

– Ни с кем.

– Можно мне взять телефон?

Я сделал еще одну затяжку сигареты.

– Телефон, – настаивала она.

Посмотрев на нее, я увидел то, что и ожидал увидеть, – тонкие губы на бледнеющем лице.

– Ты действительно хочешь это сделать? – спросил я.

Одним движением она наклонилась и схватила телефон. Я не пытался ее остановить. После того как она нажала кнопку повторного набора, я повернулся к странному человеку в длинном пальто. Он приближался ко мне, все его лицо было скрыто, кроме грустных глаз. Я думал о том, ответила ли на телефонный звонок Ванесса, надеясь, что все-таки н Я ничего не чувствовал: ни гнева, ни страха, ни даже сожаления. Я услышал, когда Барбара выключила соединение и сказала напряженным голосом с оттенком гнева:

– Я подумала, что вы созданы друг для друга.

– Я тоже так думал.

– Как долго? – произнесла она требовательным голосом.

– Я не хочу говорить об этом, Барбара. Не теперь. – Я медленно встал, надеясь увидеть слезы в глазах жены, что говорило бы о чем-то большем, нежели о раненом самолюбии. – Я устал. У меня похмелье.

– Чья это ошибка? – не отставала она.

Я сделал глубокий выдох.

– Я собираюсь на прогулку, – сообщил я. – Мы можем поговорить об этом позже, если у тебя еще не остынет желание.

– Не уходи далеко от меня!

– Прогулка не увеличит расстояния между нами.

– О да. Теперь твое прелюбодеяние – это моя ошибка.

– Я сейчас говорю не об этом, – сказал я ей.

– Меня может не оказаться дома, когда ты вернешься, – пригрозила она. Я остановился на середине лестницы.

– Делай то, что считаешь нужным, Барбара Никто не может винить тебя в этом, и меньше всех я. – Я отвернулся от ее тяжелого дыхания и пошел вниз по тротуару в направлении улицы и парка, который мерцал холодной росой.

– Она маленькая грязная шлюха. Я никогда не понимала твоей навязчивой идеи относительно нее, – бросила Барбара мне вслед, повысив голос – Никогда! – выкрикнула она.

– Осторожно, Барбара, – отреагировал я, не поворачиваясь, дабы не столкнуться с ней. – Соседи услышат. – Хлопнула дверь, и мне показалось, что Барбара еще и заперла ее. Меня это мало беспокоило. Когда я покидал пределы своей собственности и переходил на тротуар я становился таким, как все. Я совершил поступок, став на землю. Я чувствовал себя реальным, и мне было хорошо.

Стоя возле лужайки перед домом, я ожидал этого человека, которого видел тысячу раз и с которым никогда в действительности не встречался. Когда он приблизился я смог лучше его разглядеть. Он был потрясающе непривлекательным, с размытыми чертами лица и гримасой которая растягивала его губы, открывая коричневые зубы видные только с правой стороны лица. Он носил очки с грязными стеклами в толстой черной оправе, и его волосы мягко свисали из-под охотничьей кепки.

– Не возражаете, если я погуляю с вами? – спросил я когда он уже был рядом. Он остановился и наклонил свою голову ко мне. Зеленые ирисы плыли в желтом море, и он разговаривал голосом курильщика. Я слышал тот же самый тяжелый акцент.

– Зачем?

– Просто так, – сказал я. – Чтобы поговорить.

– Это свободная страна. – Он возобновил ходьбу, и я пошел с ним в ногу.

– Благодарю.

Я почувствовал его взгляд на моей голой груди.

– Я – не гей, – заметил он.

– Я тоже.

Он хрюкнул, ничего не сказав.

– Так или иначе, вы – не мой тип.

Он разразился лающим смехом, который закончился одобрительным фырканьем.