Удар из прошлого

ил Девяткин. Он взял гранату, неслышно ступая по полу, прошел коридор.

– Лицо подними, я сказал, – повторил Валиев.

Человек в подвале не пошевелился. И тут Валиев услышал за спиной легкий шорох, повернул голову. И не успел сказать «ох». Девяткин размахнулся и ударил Валиева боевой частью противотанковой гранаты по голове.

Валиев вскрикнул, ноги подогнулись в коленях, пистолет выпал из руки. Бригадир, на лету считая крутые ступени, полетел в погреб. Девяткин лег на пол, опустил голову в люк. Тимонин, прижав лицо к коленям, сидел в дальнем углу. Он поднял голову.

– Ты кто? – спросил Тимонин.

– Я Юра Девяткин. Не узнал меня? Да… Твой врач говорил, что в таком состоянии ты и родную мать не узнаешь. Я твой друг, я пришел помочь тебе. Вылезай.

– Не вылезу, – упрямо покачал головой Тимонин. – Мне и тут хорошо.

– Вылезай, прошу тебя. У нас нет времени. Надо убираться отсюда, и поскорее. Пожалуйста…

– Не вылезу. Даже не проси.

– Вылезай, – снова повторил Девяткин. – Я тебе водочки дам. Ты хочешь водочки?

– Хочу, – кивнул Тимонин.

Девяткин встал, схватил со стола полную бутылку водки, лег на пол. Опустив поллитровку в проем люка, помахал бутылкой в воздухе.

– Вот она, твоя водочка. Хорошая. Ой, хорошая.

Тимонин облизнул губы и поднялся на ноги. Лежавший на полу Валиев зашевелился. Он медленно приходил в себя, вслушиваясь в разговор, старался понять, кто с кем разговаривает, о чем речь.

– Но я ведь тебя не знаю, – сказал Тимонин.

– А мы познакомимся. Выпьем и познакомимся.

Тимонин поднялся по ступенькам, вылез из люка, кося глазом на бутылку. Девяткин подтолкнул его выходу, захлопнул крышку погреба. Чтобы Валиев не открыл крышку изнутри, навалил на неё два мешка селитры. В комнате он усадил Тимонина на кровать, скрутил пробку и сунул бутылку в руку своего друга. Тимонин сделал глоток из горлышка и блаженно закатил глаза, тепло разлилось в самой сердцевине души.

Девяткин отошел к столу, бегло просмотрел фотографии, отпечатанные ночью покойным Лопатиным. Карточки одна страшнее другой. Изрезанная женщина лежит на кровати, рядом сидит Тимонин с ножом в руке. Некогда любоваться. Девяткин взял со стула спортивную матерчатую сумку, сгреб в неё фотографии. Затем отсоединил от телевизора видеокамеру, положил её в сумку, застегнул «молнию». Присев на корточки, надел на Тимонина ботинки.

Теперь, кажется, все. Пора делать ноги.
* * * *

Поддерживая Тимонина за плечи, Девяткин вывел его из дома, довел до ворот, свернул в камыши, где под «Жигулями» в ожидании новых взрывов и стрельбы прятался Боков.

– Саша, – заорал Девяткин. – Помогай.

Боков выполз из-под машины, распахнул заднюю дверцу, помог усадить Тимонина на сидение. Девяткин раскрыл пластиковый пакет, снял обертку с разового шприца, отломил головки у двух ампул реланиума. Втянув лекарство в шприц, он сел рядом с Тимониным, потрепал его по голове.

– Я сделаю тебе укол, – сказал Девяткин. – Так доктор прописал. А потом мы поедем на этой вот машине в Москву.