Суд Линча

ток с телефоном врача Алябьева он положил на видное место, на самую середину журнального столика, поставив на край бумажки телефонный аппарат. Принимая душ, Леднев думал, что хорошо бы прямо сейчас, не откладывая, сразу после завтрака, поехать в Союз кинематографистов, взять горящую путевку, какую предложат, в подмосковный дом отдыха. Завалиться туда на две недели, запастись детективами. Полеживать на диване, не зная своих соседей сверху даже в лицо, ходить за грибами, четыре раза в неделю посещать тренажерный зал и бассейн.

Возможно, завести короткую интрижку, не отягощенную клятвами в любви и верности. Погостить, так сказать, в оазисе бескорыстной любви. «А посидеть с удочкой на зорьке? – подзадоривал себя Леднев. – Это тоже годится». Сонная, темная речка, отражающая в своих водах лес на другом берегу. Надо бы прорезиненный плащ прихватить, само собой, высокие сапоги, носки шерстяные и пару складных удочек. Еще свитер, белье теплое…

А водку из чувства противоречия он будет пить только тамошнего розлива, забористую, с опилочным духом. Подходящий дом отдыха есть на Десне. И от Москвы далеко, не повадно будет в Москву мотаться, изобретая всякие неотложные дела. А ещё лучше туда, никого не предупредив, сгинуть на все двадцать четыре дня. По полной программе отдохнуть, аж до заморозков, до самых холодов. Чтобы забыть хоть немного это долгое кошмарное лето. Эти месяцы, в течение которых вся жизнь по зернышку растерялась.
* * *

Обтеревшись полотенцем, прошел в комнату, открыл секретер, взял с верхней полочки пистолет. Сев на диван, он вытащил обойму и вылущил из неё один за другим все патроны, положил их на журнальный столик. Патронов в обойме оказалось семь. Счастливое число. Леднев передернул затвор и, направив ствол в угол комнаты, нажал на спусковой крючок. Пистолет щелкнул. Леднев снова снарядил обойму, зарядил пистолет.

«Сколько раз люди убивали друг друга в твоих фильмах?» – спросил себя Леднев. Сразу не скажешь, но, приложив усилие, можно сосчитать. – Конечно, ты не Джон Ву, чтобы покойников в твоих фильмах считать с помощью двенадцатиразрядного калькулятора, а сам фильм, скорее по собственной тупости, чем в угоду публике, превращать в мясную лавку. Нет, ты не тупой Джон Ву, но и в твоих фильмах льется кровь. И что? А то, что легче снять сто тысяч убийств, чем поднять руку и разрядить пистолет в живого человека. Для тебя, во всяком случае, потому что так ты устроен. Кто-то устроен иначе, а ты устроен именно так.

Он отодвинул пистолет на дальний край стола, хотел тут же набрать номер врача Алябьева, но передумал. Должно быть, в это время у Алябьева ещё не закончился обход, удобнее позвонить позже. Времени до трех ещё много. Он позвонит в больницу, как только позавтракает. Справится о самочувствии Мельникова, но передавать ничего не станет. А потом отправится на дачу. Старый душ, возможно, неплохой тайник, в нем можно, например, сделать заначку от жены, спрятать бутылку спиртного на черный день. Но для трехсот тысяч долларов эта