Победитель получает все

Еще два звонка — еще два автоответчика, и список тех, кто жил поблизости, оказался исчерпан. Об эффективности придется забыть. Как и о моем плане начать с тех, кто жил поблизости, а затем постепенно расширять зону охвата.

— Черт побери! — выругался я.

— Расскажите мне, в чем дело, — предложил бездомный.

— У меня был план, но дома никого не оказалось, — ответил я.

— Гибкость, друг мой. Гибкость — вот ключ к счастью. Никогда об этом не забывайте, — сочувственно пожав плечами, развел он руками.

Я заверил его, что постараюсь быть гибким, и, полистав бланки, решил послать к черту принцип постепенного расширения зоны охвата. Я позвонил мистеру Флойду М. Томасу, живущему в Чатсуорте. До Чатсуорта отсюда было добрых сорок минут езды. Флойд М. Томас ответил уже после третьего гудка торопливым, нервным голосом и сказал, что ждал моего звонка и с радостью встретится со мной. Я повесил трубку.

— Вот видите? — торжествующе заявил бездомный. — Когда мы торопим события, у нас ничего не получается. Но если проявить гибкий подход, события разворачиваются именно так, как вам нужно. Мы называем это синхронизацией.

— Вы очень мудрый человек. Благодарю вас.

— Тот, кто обладает великой мудростью, просто обязан ею делиться. Пользуйтесь на здоровье, — развел он руками.

И я поехал в Чатсуорт.

Флойд Томас жил в квартире-студии на втором этаже жилого дома неподалеку от Нордхоффа. Вдоль фасада и боковых стен были установлены строительные леса, и мексиканцы в мешковатых комбинезонах обдирали облупившуюся штукатурку. Последствия землетрясения. Сам Томас оказался худым, сутулым человеком лет пятидесяти с небольшим. Входную дверь он приоткрыл ровно настолько, чтобы можно было взглянуть на меня одним глазком. Из щели на меня пахнуло влажным жарким воздухом. Я протянул свою визитную карточку.

— Элвис Коул. Я звонил вам насчет убийства Сьюзен Мартин.

Флойд Томас взглянул на карточку, но в руки брать не стал.

— Ах да, Флойд Томас это видел. Флойд Томас видел все, что произошло.

Флойд Томас. Приятно, когда люди говорят о себе в третьем лице.

— Это замечательно, мистер Томас. Мне нужно вас допросить.

Он снял четыре цепочки и приоткрыл дверь так, чтобы я смог протиснуться внутрь. Если на улице было за девяносто градусов по Фаренгейту, то в квартире Томаса было все сто десять, при этом три увлажнителя воздуха промышленных размеров непрерывно выпускали струи пара. Вся комната была завалена кипами газет и журналов, напоминавших непомерно разросшиеся ядовитые грибы, и насквозь пропитана сыростью и запахом немытого тела.

— Жарковато здесь, — заметил я.

— Флойд Томас легко мерзнет.

С лица Томаса ручьем струился пот, от которого его тонкая рубашка намертво прилипла к телу. Тридцать секунд в этой квартире — и я тоже начну потеть.

— Так что же вы видели, мистер Томас? — Я достал бланк и приготовился делать пометки.

— Мы пролетали над водохранилищем Энсино, — начал Томас. — Они были в длинной черной машине с откидным верхом. Кажется, в «меркурии».

Я посмотрел на него, не записав ни слова.

— Что значит, пролетали над водохранилищем Энсино?

— Все точно. С ними в машине была женщина, и я уверен, это была она. Она сопротивлялась. — Глаза его так и бегали по сторонам.

— А как вы оказались над водохранилищем Энсино?

Прищурившись, Томас подозрительно на меня посмотрел:

— Меня поместили в сферу, чтобы настроить микрочипы.

— В сферу? — переспросил я. — Микрочипы?

— Мне насильно вживили в десны микрочипы. — Он растянул губы, демонстрируя десны. — Их даже рентген не выявляет.

Томас негромко хихикнул. Хи-хи. Что-то в таком духе.

— И вы уверены в том, что, находясь в сфере, видели Сьюзен Мартин в черном «меркурии» с откидным верхом? — уточнил я.

— В машине были трое мужчин в черном и одна женщина, — снова кивнул он. — Черные костюмы, черные галстуки, черные шляпы, черные очки. Женщина увидела сферу, и мужчинам в черном пришлось заставить ее умолкнуть. Они работают на правительство, это очевидно.

— Разумеется.

— Когда я получу вознаграждение?

— Мы с вами свяжемся, мистер Томас.

Поблагодарив Флойда Томаса за то, что он уделил мне время, я проехал к ближайшему мини-маркету, сделал еще пять звонков и договорился о трех встречах. Мистер Уолтер С. Уоррен из Ван-Нуйс оказался строительным подрядчиком на пенсии, убежденным в том, что за похищением стоит его младший брат Фил. Он сообщил, что однажды Фил обедал в ресторане Тедди Мартина в Санта-Монике, сломал зуб, когда ел бифштекс, и пообещал «отомстить этому хрену» за то, что произошло с зубом. Мисс Виктория Бонелл, также из Ван-Нуйс, необычайно худая женщина, проживающая в своем доме в стиле ранчо вместе с семью мопсами и девятью миллионами блох, подробно расписала сценарий убийства Сьюзен Мартин с участием «лесбиянок с накрашенными губами» и «розовых девочек». Все это она случайно услышала в парикмахерской некой Розы, когда красила там волосы. Прилежно записав полученные данные, я отправился в гости к миссис Льюис П. Риз, живущей в Шерман-Оукс, которая угостила меня чаем и мятным печеньем. Миссис Риз ничего не знала ни о Тедди Мартине, ни о Сьюзен Мартин, ни о похищении. Она была одинокой старушкой, и я задержался у нее на двадцать минут дольше, чем было необходимо, беседуя о ее покойном муже. Частный детектив делает доброе дело.

Я уехал от миссис Риз в двадцать минут третьего, распухший от печенья, искусанный блохами, пропитавшийся запахом квартиры Флойда К. Томаса, человека в коконе. У меня мелькнула мысль, что, прежде чем обзванивать остальных осведомителей, не мешало бы позвонить Джонатану Грину. Не мешало бы спросить у него, действительно ли он хочет тратить деньги на то, чтобы я опрашивал всех этих людей.

Заехав в супермаркет «Ральф», я купил стиральный порошок, кондиционер для белья, двух уток и столько ингредиентов для салата, что их хватило бы на семью из девяти человек, и уже в десять минут четвертого был дома. В аэропорту мне ответили, что самолет Люси прилетает по расписанию. Положив уток в большую кастрюлю, я залил их водой оттаивать, а кастрюлю поставил в холодильник. Затем я принял душ, побрился, переоделся в свежее белье и напоследок еще раз осмотрел дом. Чистота. Девственная. Ни пылинки, ни соринки.

Взяв джип Пайка, я спустился с горы и направился в аэропорт. В зал ожидания я вошел за двадцать восемь минут до времени прилета. Напротив сидела пожилая женщина с тонкими седыми волосами и славными глазами. Я ей кивнул, и она кивнула в ответ.

— Наверное, она очень хорошенькая, — неожиданно обратилась ко мне женщина.

— Кто?

— Та, кого вы ждете. Вы бы видели улыбку у себя на лице. — Тоже мне, всезнайка.

Зал быстро заполнялся народом, и, по мере того как толпа встречающих увеличивалась, я начинал беспокоиться все больше и чувствовать, что глупею прямо на глазах. Наконец самолет совершил посадку, и сердце у меня в груди заколотилось так, что стало трудно дышать.

— А ну-ка, уймись, глупое, — вслух приказал ему я. — Перестань сжиматься.

Пожилая женщина напротив рассмеялась, а мужчина с маленьким ребенком на руках поспешно отошел в сторону.

Я первый увидел Люси, идущую следом за троими пожилыми мужчинами, и мне захотелось закричать: «Эй, Люси!» — и запрыгать на месте.

Ростом Люси Шенье пять футов пять дюймов, у нее янтарно-зеленые глаза и каштановые волосы, блестящие от постоянного пребывания на солнце. Люси была одета в черные шорты, белую рубашку с закатанными рукавами, на ногах — белые теннисные туфли «Рибок». Через плечо у нее была перекинута серая холщовая сумка, которая весила, наверное, не меньше девяти тысяч фунтов, в руке она держала кожаный портфель от Гуччи. Увидев меня, Люси попыталась было приветственно помахать, но у нее были заняты руки. Бен крикнул: «Эй, там Элвис!», и вот уже я, оттолкнув двух морских пехотинцев, сгреб Люси в объятия. Она тоже меня обняла, а затем сделала шаг назад и сказала: