Дочь есть дочь

– Если и повиснут, то что это за девушки! Но скорее всего мой круг общения ограничится апельсинами.

– Время от времени будешь посылать мне весточки?

– Непременно, Сэра, ради тебя я готов на все.

– Тогда поднатужься, постарайся выжать все что можно из этой старой апельсиновой плантации.

– Постараюсь! Клянусь тебе!

Сэра вздохнула.

– Лучше бы сейчас ты не уезжал. А то мне будет не с кем облегчить душу!

– Как поживает Колифлауэр? Ты привыкла к нему?

– Ничуть не бывало. Мы без конца ссоримся. Но, – в ее голосе зазвучали победные нотки, – мне кажется, что я беру верх.

Джерри с тревогой взглянул на Сэру.

– Ты хочешь сказать, что твоя мама…

Сэра с торжеством кивнула.

– Мне кажется, она начинает понимать, насколько он невыносим.

Тревога в глазах Джерри усилилась.

– Сэра, мне бы хотелось, чтобы каким-нибудь образом ты…

– Не сражалась с Колифлауэром? Буду драться с ним до победного конца. Не сдамся ни за что. Необходимо спасти маму.

– Лучше бы ты не вмешивалась, Сэра. Маме лучше знать, чего она хочет.

– Да я ж тебе уже говорила – мама человек слабый.

Жалость к людям ослепляет ее. Я спасаю ее от несчастливого замужества.

Джерри призвал на помощь всю свою смелость.

– А мне все же кажется, что ты просто ревнуешь.

Сэра метнула на него яростный взгляд.

– Ах вот как! Тебе кажется! Ну и убирайся отсюда подобру-поздорову!

– Не сердись, Сэра. Мне хотелось лишь, чтобы ты поняла, что творишь.

– Я и без тебя очень хорошо понимаю, – отрезала Сэра.

Лора Уитстейл застала Энн в спальне перед трюмо.

– Тебе лучше, дорогая?

– Да. Глупо с моей стороны так расстраиваться. Надо поберечь нервы.

– Только что пришел молодой человек. Джеральд Ллойд. Это тот самый, который…

– Да, да. Как он тебе?

– Сэра, конечно, влюблена в него.

– Надеюсь, что нет, – с тревогой произнесла Энн.

– Напрасно надеешься.

– Понимаешь, перспектив никаких.

– Он никчемный человек?

– Боюсь, что да, – вздохнула Энн. – Никак ни к чему не пристроится. А обаятелен чертовски. Чары его действуют безотказно.

– Что же он? Перекати-поле, что называется?

– При более близком знакомстве с ним начинаешь понимать, что он никогда не достигнет ничего. Сэра без устали твердит, что вот ему опять не повезло, но я уверена, что дело не только в невезении. А у Сэры между тем, – Энн грустно вздохнула, – столько достойных знакомых.

– Ей, должно быть, скучно с ними. Хорошеньких способных девушек – а Сэра бесспорно очень способная – неизменно тянет к неудачникам. Таков, по-видимому, закон природы. Признаться, молодой человек и мне очень понравился.

– Даже тебе?

– Даже мне. А почему бы и нет – мне тоже не чужды женские слабости.

Около восьми вечера Ричард появился в квартире Энн – они собирались вместе пообедать. Сэра уходила – ее пригласили в гости. Он вошел в тот момент, когда девушка уже делала себе маникюр. В воздухе стоял легкий запах лака для ногтей.

– Добрый вечер, Ричард, – сказала Сэра, не отрываясь от своего занятия.

Ричард наблюдал за ней с усиливавшимся раздражением. Его и самого огорчала эта все возраставшая в нем антипатия к Сэре. Ведь поначалу он хотел как лучше, видел себя в роли доброго всепрощающего отчима, проявляющего неизменное терпение и даже доброту. Конечно, понимал он, на первых порах может столкнуться с некоторым предубеждением, но ему хватит терпения справиться с этой детской непримиримостью.

Однако инициативу в их отношениях перехватила Сэра, и Ричард не мог этого не понимать. Ее холодная неприязнь и презрение больно ранили и унижали его. Он и без того был не особенно высокого мнения о себе, но из-за поведения Сэры оно еще более ухудшилось. Все его попытки как умилостивить ее, так и подчинить своей воле встречали решительный отпор Любое его слово, любое действие оказывалось ошибочным. А по мере увеличения антипатии к Сэре в нем нарастало и раздражение против Энн. Ей бы следовало поддерживать его. Обрывать Сэру и ставить на место, неизменно становиться на его сторону.

Вместо этого она выступает в роли миротворца, вставая между ними. Это очень раздражало Ричарда. Неужели Энн не понимает, что подобная позиция ни к чему хорошему привести не может!

Сэра, кончив красить ногти, вытянула руку вперед я стала поворачивать ее из стороны в сторону.

Понимая, что ему лучше бы промолчать, Ричард тем не менее не удержался и заметил:

– Впечатление такое, будто вы обмакнули пальцы в кровь, не понимаю, почему вам, девушкам, нравится красить ногти в такой цвет.

– Не понимаете?

Ричард решил перевести разговор на более мирные рельсы.

– Сегодня встретил вашего друга, молодого Ллойда.

Он сказал, что собирается в Южную Африку.

– Да, в четверг он уезжает – Придется ему поломать там спину, если он хочет чего-нибудь достичь. Это не место для человека, отлынивающего от работы.

– Значит, Южную Африку вы изучили вдоль и поперек?

– Все эти места походят друг на друга. Там нужны люди двужильные.

– У Джерри жил хоть отбавляй, если вам угодно употребить это выражение.

– А чем оно плохо?

Сэра подняла голову и смерила его ледяным взглядом.

– Оно довольно пошлое, – отрезала она.

Ричард покраснел.

– Жаль, что ваша мама не сумела привить вам хороших манер.

– Я дурно воспитана? – Она расширила глаза, изображая наивность. Какая жалость! Вы уж простите, пожалуйста.

Гиперболизированное извинение, конечно, ничуть не смягчило Ричарда.

– Где ваша мама? – отрывисто спросил он.

– Переодевается. Выйдет через минуту.

Сэра раскрыла туалетную сумочку и стала внимательно изучать свое лицо. Подкрасила губы, подправила брови.

Все, что требовалось, она уже давно сделала, а сейчас имитировала наложение макияжа лишь для того, чтобы поддразнить Ричарда. Ибо прекрасно знала, что он, человек старозаветных взглядов, недолюбливает, когда женщина занимается своей внешностью на глазах у посторонних.

– Смотрите, Сэра, не переборщите, – сказал Ричард как можно более беззаботно.

– Что вы имеете в виду? – спросила она, опуская зеркало.

– Грим и пудру. Уверяю вас, мужчинам макияж в таком количестве не нравится. С ним вы становитесь похожи…

– На шлюху, вы хотите сказать?

– Я этого не говорил, – гневно возразил Ричард.

– Но думали! – Сэра раздраженно запихнула туалетные принадлежности обратно в сумочку. – А какое вам, собственно, до этого дело?

– Видите ли, Сэра – Что я кладу себе на лицо, никого, кроме меня, не касается. И вас в том числе, мистер Длинный Нос.

Сэра дрожала от ярости, чуть не плача.

– Ох уж эти бессердечные маленькие злючки! – вскричал Ричард, совершенно потеряв самообладание. – Вы невыносимы!

В этот момент вошла Энн. Замерев на пороге, она устало спросила:

– Боже правый, а теперь что?

Сэра тут же выпорхнула за дверь. Энн взглянула на Ричарда.

– Я всего-навсего сказал ей, что она кладет на лицо слишком много грима.

Энн горестно вздохнула.

– Ах, Ричард, право же, тебе бы следовало вести себя более разумно. Много грима, мало, – ну тебе-то что до этого?

Ричард сердито мерил комнату шагами.

– Ах, так, прекрасно! Значит, тебе нравится, чтобы твоя дочь выглядела как потаскуха.

– Сэра вовсе не выглядит как потаскуха! – отрезала Энн. – Чего только ты не наговоришь! Современные девушки все делают макияж. У тебя, Ричард, представления чуть ли не прошлого века.

– Представления прошлого века! Я старомоден! Ты не слишком высокого мнения обо мне, Энн!

– Ах, Ричард, ну зачем нам ссориться? Неужели ты не понимаешь: говоря так о Сэре, ты критикуешь меня?

– Да, не сказал бы, что ты очень уж разумная мать.