Апельсин–желание

– Вообще-то меня мало интересуют твои проблемы, – перебил, не оставшись, в смысле откровенности, в долгу Гайворонский. – Ты мне лучше вот что скажи, артист. Зачем ты носки выжимал на светофоре?

– Папа! – возмутилась Дарья.

– Носки? – переспросил удивленно Макс. Но наконец-то восстановил полную картину сегодняшнего сумасшедшего дня и кисло улыбнулся: – Перед тем как на собеседование поехать, переодеться уже не успевал. Выхода другого у меня не было, а не хотелось хлюпать башмаками у вас в кабинете.

– Я же тебе говорила, что выхода не было, – прыснула Дарья.

– Никогда не носи больше желтый галстук, – назидательно сказал Гайворонский, прошел к столу и взял телефонную трубку. – Валентина, по поводу вакансии бухгалтера по международной отчетности… Кандидата я посмотрел. Объявляй новый конкурс.

«Вот и здесь пролетел», – равнодушно подумал Троянцев. Впрочем, ничего удивительного в отказе не было. Какой вменяемый руководитель возьмет на работу такого непутевого сотрудника, как он?

– Валь, не трудись, – продолжал говорить президент в трубку, – мне результаты его психологических тестов до лампочки. Я людей без ваших тестов насквозь вижу. И потом, я разве сказал, что плохой кандидат? Парнишку я себе забираю, в дирекцию, нечего ему в бухгалтерии пылиться. – Гайворонский подмигнул Максу. – Будет для начала финансовым аналитиком. Какая разница, что опыта нет? У тебя большой опыт был, когда я тебя директором по персоналу сделал? Ты до того три года заполняла табели и трудовой график составляла на шляпной фабрике, но у тебя глаза горели, поэтому я тебя и взял. У него тоже горят. – Артур Георгиевич скептически глянул на Макса и рявкнул: – Все, Валентина, не нервируй! Уволь кого-нибудь, чтобы штатное расписание не переделывать. Кризис в стране, надо экономить. Короче, через неделю место для нового сотрудника должно быть подготовлено. – Яйцеголовый хлопнул трубкой, повернулся к Максу: – Как очухаешься, введем тебя в курс дела. Только ты учти, парень, придется пахать. Срок на адаптацию даю три месяца, не въедешь за это время в специфику, выгоню взашей. Работать будешь под руководством Светланы Прохоровой. Раз она за тебя так хлопотала, назначу ее наставником. Считай мое предложение компенсацией за моральный и физический ущерб, который случился по вине моей дочери, но на большее не рассчитывай.

Физиономия у Макса расплылась от счастья, но улыбка с лица сползла, когда он столкнулся с холодным взглядом президента.

– Не случись аварии, я бы и разговаривать с тобой не стал. С первого взгляда видно, что ты болван. Почему Прохорова за тебя хлопотала – не понимаю.

– Я же говорил! Мы друзья по институту. Она по-дружески мне помогает, – терпеливо объяснил Макс, немного скиснув. Болваном его никто не называл. Разве что некоторые преподаватели академии, мама, бабушка и воспитательница детского сада.

– По-дружески… – ухмыльнулся Гайворонский. – Светлана по-дружески ничего не делает. Ну ладно, это, как говорится, ваши с ней личные разборки. Люблю паршивку, хотя именно с ее легкой руки ко мне прилипло отвратительное прозвище Яйцеголовый. У меня что, действительно голова на яйцо похожа? – спросил Гайворонский.

– Не-е-ет! – с жаром возразил Макс.

– Не ври, еще как похожа! – погладив лысину, хохотнул Артур Георгиевич.

Дочка его хихикнула, и Макс почувствовал, что атмосфера в комнате снова разрядилась. Несмотря на то что его обозвали болваном, разгрохали ему машину и самому причинили увечья, все складывалось отлично. У него есть работа, а скоро будет Светка. Какое счастье, что Светлана не любовница шефа! Долго сдерживать свои нежные чувства к Светлане Макс бы не смог – слишком давно он ждал этого мгновенья. Запоролся бы, однозначно, и тогда асфальтовый каток Артура Георгиевича всерьез расплющил бы его несчастный мозг. И кувалды в заднице избежать тоже вряд ли получилось бы.

Умиротворение нарушила рыжеволосая двухметровая девица в серой узкой юбке и гороховой блузке, по всей видимости секретарша президента. Рыжая вломилась в комнату без стука и с таким выражением на лице, что без слов стало понятно – случилось нечто из ряда вон. Девица плотно прикрыла дверь и прислонилась к ней спиной.

– Вера, какого хрена ты не стучишь? Сказал же – не беспокоить! – рыкнул Гайворонский.

– Простите, Артур Георгиевич, но только что из проходной звонили… – Вера умолкла на полуслове, заметив Макса. Оглядела его с ног до головы, сфокусировала глаза на босых ногах и приподняла рыжие брови.

– Уволю, – ласково пообещал шеф. Вера встрепенулась, как воробей, и затараторила:

– Хотела сказать… Из проходной звонили, просили предупредить: из прокуратуры вами интересуются. Сюда поднимаются уже. Что делать?

Лицо президента «Голден файерс» стало жестким, в глазах блеснул металл.

– Задержи их на пару минут и кофе организуй, чтобы все было по высшему разряду.

Секретарша вышла.

– Какая-то крыса все-таки настучала по поводу аварии, – сквозь зубы процедил Гайворонский. – Так… Даша, за рулем был я. Поняла меня? И чтобы никакой самодеятельности! – Девушка неуверенно кивнула. – А ты… – Артур сощурился. Макс принял вертикальное положение, и в мозгах стало шумно. – Ладно, сиди. Только… – Гайворонский показал рукой на голову Макса, но договорить не успел – дверь распахнулась.

В кабинет, охая и кряхтя, вошла женщина с коровьими глазами, большой попой и завивкой на голове.

– Артур Георгиевич Гайворонский? – полюбопытствовала она, равнодушно скользнув взглядом по присутствующим.

Дарья вжалась в кресло и побледнела. Макс бодро улыбнулся, с трудом удерживаясь, чтобы не продемонстрировать следаку свой сегодняшний рацион – сидеть было тяжко. Глаза фокусировать тоже удавалось с трудом, они сами собой съезжались к переносице. Макс усилием воли их выравнивал, но через минуту они снова съезжались. Гайворонский был прав, башкой он шарахнулся не без последствий.

– Чем обязан? – сухо спросил Артур.

– Зотова Елена Петровна, прокуратура, – представилась дама, выудила из кармана болоньевого пальто удостоверение и продемонстрировала президенту. – У меня к вам несколько вопросиков. Позвольте, я присяду? С утра на ногах. Пальто еще сдуру надела, а погода наладилась. Запарилась… – Зотова распахнула полы верхней одежды, не дожидаясь разрешения, плюхнулась рядом с Троянцевым на диван и, с удивлением оглядев его с ног до головы, спросила: – А вы кто будете?

– Аналитик я, финансовый, – торжественно доложил Троянцев и попытался задвинуть босые «ласты» под диван. На колени ему свалилось мокрое полотенце. Так вот о чем ему Гайворонский пытался сказать!

– Я смотрю, вам тоже жарковато? – заметила следователь.

– Это я… душ принимал. После игры в теннис, – брякнул Макс, вцепился в полотенце и начал судорожно вытирать волосы, насвистывая мелодию из хита Билана «Believe Me». Как еще объяснишь, что он без обуви и с полотенцем на башке делает в кабинете президента крупнейшей инвестиционной компании?

– Здорово мы поиграли! – оживилась Дарья, вытянула ногу и зачем-то продемонстрировала свой кед.

– Какая у вас неформальная атмосфера в компании, – язвительно заметила следователь. – Сотрудники в теннис играют во время работы, душ принимают, сушат голову в кабинете президента… Прямо демократический рай!

В кабинет снова зашла Вера с подносом и бодро проследовала к столу.

– Это не сотрудники, а моя дочь Даша и ее жених Максим, – радостно доложил Артур Георгиевич. Вера грохнула поднос на стол и во все глаза уставилась на Троянцева. Макс закашлялся. Даша заполыхала пурпуром. – Идите, детки, пообщайтесь в другом месте, потом обсудим все вопросы по поводу свадьбы. Нам с госпожой следователем поговорить надо.

– Конечно, папочка! Пойдем, дорогой… – Дарья с готовностью поднялась и протянула руки к Троянцеву.

– Лечу, любимая! – Макс отбросил полотенце, вскочил и с удивлением увидел, что навстречу ему стремительно поднимается пол.

– Моя дочурка в теннис кого угодно вусмерть загоняет, – крякнул Артур Георгиевич, задумчиво глядя на распластанное на ковре тело. – Ладно, пойдемте в другое место поговорим. Пусть мальчик чуть-чуть отдохнет. Вера, кофе нам в переговорную подай.