Пуля для адвоката

— Понял, — отозвался Циско. — А как насчет расследования по делу Винсента? Продолжать за ним следить?

— Да, делай заметки и сообщай, что нового.

— Новое то, что сегодня ночью они допрашивали какого-то бедолагу, но утром отправили домой.

— Кто это был?

— Не знаю.

— Подозреваемый?

— Если его освободили — значит, он чистый. По крайней мере пока.

Я кивнул. Вот почему у Босха был измученный вид.

— А у тебя какие планы на сегодня? — поинтересовалась Лорна.

— Займусь Эллиотом. Есть еще кое-какие мелочи по другим делам, но Эллиот на первом месте. Через восемь дней отбор присяжных. А сегодня надо осмотреть место преступления.

— Я поеду с тобой, — предложил Циско.

— Нет, я просто хочу взглянуть, как там и что. Позже ты съездишь туда с камерой и рулеткой.

— Микки, есть шансы уговорить Эллиота на отсрочку? — спросила Лорна. — Неужели он не понимает, что тебе нужно время, чтобы как следует вникнуть в дело?

— Я уже говорил, но он против. Эллиот поставил это условием заключения контракта. Если я не соглашусь продолжить суд на следующей неделе, он найдет другого адвоката. Заявляет, что невиновен и ждет не дождется, когда его оправдают.

— И ты ему веришь?

Я пожал плечами.

— Какая разница? Главное, он сам верит. Вообще Эллиот считает, что все должны плясать под его дудку и приносить награды и призы на блюдечке. Так что у меня есть выбор — подготовиться к выступлению на следующей неделе или потерять клиента.

Дверь в комнату открылась, и на пороге нерешительно застыла Рен Уильямс.

— Простите, — пробормотала она.

— Привет, Рен, — произнес я. — Рад, что вы пришли. Можете подождать пока в приемной? Лорна потом расскажет, что надо делать.

— Хорошо. Кстати, вас ждет клиент. Патрик Хенсон. Он уже сидел в приемной, когда я пришла.

Я взглянул на часы. Без пяти девять. Очко в пользу Патрика Хенсона.

— Пусть войдет.

Молодой человек оказался ниже ростом, чем я думал, хотя низкий центр тяжести для серфингистов, возможно, только плюс. Отменный загар, короткая стрижка. Никаких серег, бус из белых раковин или зубов акулы. Ни одной татуировки. Одет в мешковатые черные штаны и то, что называют «лучшая рубашка». По крайней мере она была с воротничком.

— Патрик, мы вчера беседовали по телефону. Я Микки Холлер, это моя помощница Лорна Тейлор. Вон тот верзила — Циско, мой детектив.

Спортсмен шагнул к столу и протянул нам руку. У него было крепкое рукопожатие.

— Рад вас видеть. Это ваша рыба висит на стене?

Не двигаясь с места, Хенсон легко развернулся и взглянул на стену.

— Да, ее зовут Бетти.

— Вы дали имя рыбьему чучелу? — удивилась Лорна. — Она что, ваш домашний питомец?

Хенсон улыбнулся, словно что-то припомнив.

— Нет, я поймал рыбу в море, давным-давно. Во Флориде. Мы повесили ее у входной двери, когда я жил в Малибу. При входе мои друзья всегда с ней здоровались: «Привет, Бетти». Так, дурачились.

Снова легкий разворот ко мне.

— Кстати об именах — нам называть вас Трик?

— Нет, это прозвище придумал мой спортивный агент. Теперь его нет. Зовите меня просто Патрик.

— Ладно. У вас есть водительские права?

— Конечно.

Он сунул руку в карман, достал толстый бумажник и протянул мне права. Я мельком взглянул на документ и передал Циско. Тот изучил его более внимательно и кивком дал «добро».

— Отлично, Патрик, мне нужен водитель, — сказал я. — Машина, бензин и страховка — все мое, вам надо только являться сюда ровно в девять и возить меня куда скажу. Насчет оплаты мы вроде договорились. Вас устраивает?

— Вполне.

— А вы хорошо водите? — поинтересовалась Лорна.

— У меня не было ни одной аварии.

Я искал в Хенсоне следы наркотической зависимости: тяжелые веки, замедленная речь, бегающий взгляд, — но ничего такого не наблюдалось.

— Когда начнем?

Он пожал плечами.

— В любое время.

— Может, прямо сейчас? Устроим пробную поездку. Посмотрим, как вы справитесь, и обсудим это в конце дня.

— Ладно.

— Тогда не будем терять времени. По дороге я расскажу вам, какие у меня требования к работе.

— Идет.

Патрик сунул руки в карманы, ожидая дальнейших указаний. Он выглядел лет на тридцать, но его старил сильный загар. Из досье я знал, что ему всего двадцать четыре. Почти школьный возраст.

Настало время преподать ему несколько уроков.

17

В центре мы свернули на автомагистраль и двинулись на запад, в сторону Малибу. Я сидел сзади, положив компьютер на откидной столик. Пока он загружался, я рассказал Хенсону о своей работе.

— Кабинета у меня нет уже лет двенадцать, с тех пор как ушел с госслужбы. Сейчас мой офис — автомобиль. У меня есть еще два «линкольна», точь-в-точь как этот. Пользуюсь ими по очереди. В каждом имеются факс, принтер и беспроводная связь. Все, что люди обычно делают в офисе, я могу делать по дороге. В округе Лос-Анджелес более сорока судебных зданий. Быть мобильным — лучший способ вести бизнес.

— Круто, — кивнул Патрик. — Я тоже не люблю офисы.

— И правильно делаешь. Мало воздуха.

Компьютер загрузился. Я открыл файл с шаблонами документов и стал составлять ходатайство о досудебном исследовании доказательств.

— Я как раз работаю над твоим делом, Патрик.

Он взглянул в зеркальце заднего обзора.

— То есть?

— Просмотрев твои материалы, я решил сделать одну вещь, которую упустил Винсент. Полагаю, она нам поможет.

— Что именно?

— Надо провести независимую экспертизу украденного ожерелья. Его оценили в двадцать пять тысяч, что попадает в категорию крупных краж. Но можно оспорить правильность оценки.

— Выходит, если бриллианты фальшивые, это уже мелкая кража?

— Да. Но я подумал о другом.

— О чем?

Я достал из сумки папку и полистал ее в поисках фамилии.

— Ответь мне на один вопрос, Патрик. Что ты делал в том доме, где произошла кража?

Он пожал плечами.

— Встречался с младшей дочерью хозяйки. Мы познакомились на пляже, я давал ей уроки серфинга. Потом у нас было несколько свиданий, мы гуляли вместе. Как-то у них в доме устроили вечеринку в честь дня рождения, меня тоже пригласили, и там мать подарила дочке ожерелье.

— Ты знал, что оно дорогое?

— Да, отец сообщил, что в нем бриллианты. Он очень гордился подарком.

— И придя в дом в следующий раз, ты украл ожерелье.

Хенсон промолчал.

— Это не вопрос, Патрик, а факт. Я твой адвокат, и мы должны обсудить детали. Но не вздумай мне врать, иначе я не стану защищать тебя.

— Ладно.

— Значит, придя в дом в следующий раз, ты украл ожерелье?

— Да.

— Расскажи мне об этом.

— Мы находились у бассейна, и я сказал, что мне надо в туалет, а сам хотел найти аптечку. Меня мучила боль. В туалете аптечки не оказалось, и я поднялся наверх. Там лежала коробочка для драгоценностей, я заглянул в нее и увидел ожерелье. Ну… и взял его.

Он сокрушенно покачал головой, и я догадался, о чем он думает. Ему было стыдно — стыдно за все, что натворил. Я сам побывал в его шкуре и знал, что на трезвую голову смотреть в свое прошлое порой так же жутко, как и в будущее.

— Все нормально, Патрик. Спасибо за честность. Что тебе сказали в ломбарде?

— Оценщик заявил, что даст мне только четыре сотни, поскольку цепь золотая, а бриллианты фальшивые. Я обозвал его идиотом, но что я мог поделать? Забрал деньги и поехал в «Тиджей». Мне нужны были таблетки, поэтому я взял то, что дали. История так выбила меня из колеи, что мне было все равно.

— Как зовут девушку? В досье нет сведений.

— Мандолина — как музыкальный инструмент. Родители называют ее Мэнди.

— Ты встречался с ней после ареста?

— Нет, какое там. Мы расстались.

Я заметил в его глазах уныние и боль.

— Дурак, — пробормотал Хенсон. — Я вел себя очень глупо.

Помолчав немного, я достал из кармана полароидный снимок. Протянув его через сиденье, я постучал им по плечу Патрика.