Шутник

Он снова умолк, словно ожидая протеста, но ни словом, ни жестом Джим не опроверг его.

— Я богатый человек, — продолжал Гарло. — Но мне нужна ваша помощь. Вы, кажется, не обладаете средствами, мистер Карлтон? У вас двести фунтов дохода, кроме жалованья, а ведь это маловато для человека, которому рано или поздно захочется обзавестись семьей?

Опять он внушительно замолчал, и Джим спросил:

— Как же вы думаете исправить такое положение дел?

Мистер Гарло улыбнулся.

— Я слышу в вашем голосе сарказм. Вы ведь выше денежных вопросов, вы смеетесь над ними. Но, друг мой, деньги серьезная вещь. Я предлагаю вам пять тысяч фунтов в год.

— А каковы будут мои обязанности? — поинтересовался Карлтон.

— Охранять мои интересы, способствовать достижению моих целей, защищать меня, когда я — шучу. Я люблю шутку, настоящую шутку. Пять тысяч в год и все ваши издержки на мой счет. Что вы скажете?

— Нет, — коротко ответил Джим, — я плохо понимаю шутки.

Гарло сделал гримасу.

— Как жаль! Вы могли бы заработать миллион. Я вовсе не стараюсь заставить вас делать что-нибудь против ваших принципов, но очень жаль.

Чуткому уху Джима послышалось что-то искреннее в тоне Гарло, а тот быстро продолжал:

— Я уважаю вашу точку зрения. Вы не хотите служить у меня; может быть, я вам антипатичен?

— Я предпочитаю свою работу, — сказал Джим.

Гарло улыбнулся широкой, добродушной улыбкой.

— Тогда остается приглашение: прошу вас прибыть в следующий четверг на обед, который я даю в честь македонских делегатов, и на прием после обеда. Пусть это будет оливковой ветвью.

— С удовольствием принимаю ваше приглашение, мистер Гарло, — сказал с улыбкой Джим и сразу же спросил: — Где я могу найти Марлинга?

Не успел он сказать эти слова, как уже проклинал свою опрометчивость. Он готов был поколотить себя за глупую несдержанность, которая в мгновение ока испортила деликатную махинацию его розысков.

Ни один мускул не дрогнул на лице Гарло.

— Марлинг? — повторил он. — Где я слышал эту фамилию? Неужели вы говорите про моего гувернера? Я ничего не знаю о нем с тех пор, как он уехал в Южную Америку.

— В Аргентину? — спросил Джим.

— В Аргентину? Может быть… Да, в Пернамбуко, и там умер от холеры.

Гарло выпятил нижнюю губу и продолжал с неудовольствием:

— По правде, Марлинг и я никогда не были друзьями. Он обращался со мной, как с ребенком, я не могу вспомнить о нем без злобы. Марлинг! Сколько тяжелых воспоминаний будит во мне это имя! Почему вы спрашиваете меня о нем?..

У Джима объяснение уже было наготове. Конечно, он не может вернуть потерянной позиции, но, возможно, ему удастся удержаться от дальнейшего отступления. Он упомянул имя современника Марлинга, учившегося в одном с ним колледже. Джим все утро провел за рассматриванием университетских списков.

— Теперь я вспомнил Марлинга. Двадцать лет достаточно долгий срок, чтобы затмить память. Насколько я знаю, он умер, но, если хотите, я наведу справки, аргентинское правительство сделает для меня все, что я попрошу.

— Вы счастливый человек, — Джим со смехом протянул Гарло руку.

— Хорошо, если бы это так было. А может быть, и вы счастливый человек, мистер Карлтон, — медленно прибавил Гарло, — или будете?

Но Джим не смог на это ответить. Когда он был уже у порога, Гарло позвал его.

— Я должен перед вами извиниться, — сказал он.

Джим думал, что он извиняется за свое предложение, но оказалось совсем не то.

— Это было грубое, унизительное дело, мистер Карл-тон, но у меня страсть производить опыты. Такие методы были хороши во времена наших предков, но я вижу, что природа человеческая мало изменилась. Я стыжусь самого себя.

Карлтон слушал, ошеломленный.

Только на полдороге в Скотленд-Ярд он сообразил, за что так таинственно извинялся перед ним Гарло: он выражал сожаление по поводу ночной атаки, произведенной его агентами.

Глава 15

На другой день Джим получил по почте приглашение присутствовать на приеме.

— Мог бы пригласить вас к обеду, — сказал Элк, — я уверен, что у него великолепные сигары.

— Напишите и попросите ящик, наверно, получите, — сказал Джим, и Элк фыркнул.

— Это было бы нарушением служебного долга, — заметил добродетельным тоном Элк. — А получил бы я их, если бы упомянул ваше имя?

— Весь сбор табака в Гаване, — сказал Джим, — но у вас и так будет достаточно сигар на приеме.

— У меня? — спросил Элк. — Но ведь он не прислал мне приглашения.

— А вы все-таки там будете, — решительно заявил Джим. — Не понимаю, зачем устраивается этот обед.

Каждую ночь он и Элк дежурили против нового здания Рата-синдиката. Все комнаты всегда были ярко освещены, телеграфисты входили и выходили, даже Элленбери, который избегал афишировать свое участие в этой фирме, работал там до трех часов утра ежедневно.

Скотленд-Ярд имел множество агентств, рассеянных по всему свету, и через них начала неясно вырисовываться деятельность синдиката.

— Они еще ничего не продали, но будут продавать, — доносил Джим своему начальнику, — это будет крупнейшее дело нашего времени.

Начальник не любил превосходных степеней.

— Мои сведения говорят, что рынок тверд и спокоен. Если действительно Гарло стоит за этим делом, то, по-видимому, он потеряет большие деньги. Отчего вы прямо не спросите его, в чем его великая идея?

— Я увижу его на приеме сегодня, — сказал Джим, — но вряд ли мне удастся войти к нему в доверие.

Элк не был светским человеком. Во всей столичной полиции не было сыщика, менее образованного. Год за годом он проваливался на экзамене на звание инспектора и получил его наконец за особые заслуги.

Он пришел к Джиму, одетый для вечера, и торжественно повернулся на каблуках, чтобы показать великолепие своего вечернего туалета. Фалды фрака были измяты, брюки благоухали бензином, рубашка от старости потеряла форму и пожелтела.

— Вот белый жилет меня беспокоит, — пожаловался Элк. — Моя служанка говорит, что белые жилеты надевают только на свадьбы. Вы наденете белый жилет?

— Вероятно, надену, — успокоил его Джим. — Вы просто прелесть как выглядите, Элк.

— Меня, конечно, примут за лакея, я уже к этому привык, — сказал Элк. — Последний раз, когда я был в гостях, меня заставили подавать напитки.

— Пожалуйста, назначьте место, где я вас найду, — сказал Джим. — Вы можете очень понадобиться.

— В буфете, — лаконически сказал Элк.

Перед домом Гарло собралась небольшая толпа. У подъезда был устроен проход, затянутый полосатой материей, по которому гости проходили в уставленный цветами вестибюль. В первый раз Джим увидел весь штат миллионера в парадных одеяниях: в пудренных париках, шелковых чулках и золотых аксельбантах. Величественный швейцар взял его карточку и даже не спросил насчет присутствия Элка, который небрежно прошел мимо.

Широкие двери в библиотеку были открыты настежь, здесь мистер Гарло принимал гостей. Обед уже окончился, и привилегированные гости стояли полукругом около него.

Гарло увидел их и, хотя Элк не был приглашен, очень тепло принял его. Спутнику его он горячо пожал руку.

— Вы видели сэра Джозефа? — спросил Гарло.

Джим видел министра, чтобы узнать, не изменил ли тот своих планов, но сэр Джозеф остался при своем намерении присутствовать только на приеме. Когда Джим сообщал это Гарло, около дверей произошло движение, и, оглянувшись, он увидел, что министр входил в комнату и остановился в дверях пожать руку какому-то знакомому. Он был, как всегда, в своем черном бархатном жакете, черный галстук живописно выделялся на белом пластроне. Сэр Джозеф был известен как наиболее плохо одетый человек в Лондоне, но тем не менее он имел вид высокопоставленного лица. Он поправил пенсне и дружески улыбнулся Джиму, направляясь к хозяину.

— Я боялся, что не смогу прийти, — сказал он своим хриплым голосом. — Какая-то дурацкая газета напечатала смехотворную историю, и мне пришлось быть на месте, чтобы отвечать на запрос.