Осколок зеркала (СИ)

- Свет был выключен, - сказала Мари и всхлипнула.

Олав кивнул с благодарностью, значит третий вариант, оружие с прибором ночного видения. Что, впрочем, это не исключает и два других. Он велен своему помощнику сержанту Кальме вызвать подмогу и обследовать крышу подозрительного дома. Вряд ли преступник их там дожидается, но какие-то следы обязательно остались.

- Кто сейчас находится в доме? - приступил он к опросу.

- Горничная - фру Закова, шофер Ричард, кухарка фру Турсен с приглашенной помощницей и я. Позже должны подъехать гости: сын хозяина Эдмон с супругой и двумя детьми, лечащий врач хозяина господин Иогансен и семейный поверенный герр фон Задлер.

- Вы сказали по телефону, что работаете здесь сиделкой. Вы дипломированная сиделка?

- Нет, колледж я не окончила, только курсы.

Олав знал подобных девушек, как правило - из деревни. В учении они удивительно тупы, но по жизни сметливы и надежны.

- Позовите сюда всех, мне нужно их опросить.

Фру Закова и фру Турсен были примерно одного возраста, того самого, который больше всего ценится у нанимателей горничных и кухарок - между сорока и пятьюдесятью. Они были расстроены, но держались спокойно и на вопросы отвечали четко. Младшая же повариха была явно на взводе, постоянно краснела, когда к ней обращались, не могла связно ответить на простые вопросы. Но, возможно, она просто девушка нервического склада. Все они, включая фру Закову, крутились, готовили рождественский прием. Ричард смотрел телевизор и был у них на подхвате.

Гораздо больший интерес представляли те, кого в доме не было. Но и тут не оказалось ничего интересного для следствия, подъехали они все одновременно. Оказывается, встретились у Эдмона, немного посидели и отправились вместе к его отцу. Сообщение о случившемся вызвало скорее недоумение, чем горе. Старик давно отдалился от семьи. В молодые годы он сколачивал капитал и весьма преуспел, но в результате потерял здоровье и связь с семьей. После смерти жены поселился отдельно в этом доме с верным Ричардом, хозяйство вела горничная, в еде он был неприхотлив, доктор Иогансен наблюдал за состоянием его здоровья. Болезнь старика, неизлечимая в силу весьма преклонного возраста, медленно прогрессировала, доставляя ему мучения, обходиться без врача он уже не мог. Старик всегда щедро откупался от родственников, хорошо обеспечил внуков, оплачивал все театральные проекты сына. Состояние его после смерти должен унаследовать Эдмон. Учитывая, что старик всегда лучше относился к прислуге, чем к родственникам, думается, что-то должно было достаться и им. Впрочем, лучше об этом знает герр фон Задлер, его душеприказчик.

Немец откашлялся и неуверенно начал.

- Чрезвычайные обстоятельства, полагаю, дают мне право огласить основные позиции завещания моего доверенного. Недели три назад он сам приехал ко мне и внес в него изменения. Он сохранил значительное вознаграждение Ричарду и горничной фру Заковой, кое-что оставил кухарке. Содержание Эдмона и его семьи сохранено таким же, как при жизни отца. А основной капитал он оставил своей сиделке Мари.

Мари тихо охнула, а Эдмон покраснел от ярости и унижения. Инспектор наблюдал за компанией. Мари выглядела ошеломленной. Почему? Она ни о чем не догадывалась и не набивалась на наследство, или хорошая актриса. Все без исключения женщины смотрели на Мари недоброжелательно, а доктор Иогансен и личный водитель покойного Ричард, казалось, сочли это экстравагантное завещание вполне естественным.

- Вы не удивлены? - спросил их Олав.

- Старик был очень привязан к ней, с ее приходим его настроение значительно улучшилось, она подарила ему пару лет жизни, - пояснил доктор.

Медицинские эксперты уже провели нужные процедуры, санитары вынесли тело, когда вернулся сержант Кальме, посланный в дом напротив, и отозвал Олава в сторону.

- Господин инспектор, мы обследовали дом по вашему приказу, обнаружили снайперскую винтовку и труп молодого человека. Я оставил там двоих ребят и сообщил в отделение. Думаю, вы захотите сами взглянуть, но на всякий случай сделал пару быстрых снимков.

Олав даже не очень удивился, этот чертов снег за окном так и настраивал на что-то подобное. Все понеслось в тартарары! Во что превращается их город? Второй труп за одну ночь! За рождественскую ночь. На фото был труп достаточно молодого человека в зимней спортивной куртке. На одном снимке его лицо было разворочено выстрелом, как лицо старика в инвалидном кресле, с другой стороны его вид был чуть лучше и пригоден для опознания.

- Прошу вас взглянуть на фото. Знаете вы этого человека? - он вернулся к присутствующим и первым протянул фотографию Эдмону. Тот взглянул с опаской и облегченно выдохнул.

- Нет, никогда его не видел.

Решив по возможности избежать показа жутковатого снимка женщинам, Олав пригласил взглянуть на него Ричарда. Шофер посмотрел довольно равнодушно, эмоций никаких не выказал, но обратился к инспектору.

- Можно мне переговорить с вами наедине.

Они вышли из комнаты. Теперь стало видно, что Ричард все-таки взволнован, он нервничал.

- Этот парень на снимке - Рейн Свеберг. Он жених сиделки Мари. Не хотел говорить при ней, они очень любили друг друга.

Инспектор почему-то тоже посочувствовал маленькой толстушке.

- Вы знаете ее родных?

- У нее никого нет, кроме двоюродной тетки.

- Знаете адрес тетки?

- Я могу показать, где находится ее ресторанчик, он должен сейчас работать.

- Хорошо. С вами поедет полицейский, привезите ее сюда.

На этом сюрпризы не закончились. Юрист тоже узнал молодого человека.

- Это он приезжал вместе с моим клиентом, когда тот вносил изменения в завещание.

- Он знал о его содержании?

- Во всяком случае, не от нас. Во время оформления документа он ожидал в приемной.

Это ничего не значило, старик мог сам все рассказать своему спутнику. Теперь нужно было еще раз допросить Мари, она больше всех выигрывала от смерти хозяина, но делать это Олаву пока не хотелось. Поручив сержанту продолжить опрос свидетелей, он предупредил, что не стоит до приезда тетки сообщать Мари о смерти жениха. Олав поспешил к месту нового преступления.

Перед полицейским оцеплением у злополучного дома уже собрались невесть откуда взявшиеся зеваки, появился даже пройдоха с телекамерой, журналист. Завидев Олава, он бросился ему наперерез.

- Господин инспектор, какие новости по делу госпожи Ларсен?

- Причем здесь пропавшая дама? - подумал Олав и ответил.

- Все комментарии будут даны позже.

Встречавшего его полицейского Олав спросил, уже сам догадываясь:

- Чей это дом?

- Госпожи Ларсен. Со времени ее пропажи здесь никто не жил.

Дьявольская свистопляска сделал очередной виток, закрутив три последних преступления в один клубок. Сопровождавший Олава полицейский докладывал.

- Неизвестный проник в дом через запасной вход в гаражной пристройке. Дверь вскрыл отмычкой, она валялась около двери. Отпечатков пальцев на ней нет.

- Еще бы, в такой мороз! Конечно, он был в перчатках.

Это был добротный старинный дом со смешанными, каменными и деревянными конструкциями. Убитый стрелок, как и рассчитал инспектор, находился на чердаке острой скатной крыши с круглым окошком, смотрящим на площадь. Рядом с ним лежала великолепная снайперская винтовка с наверченными устройствами различного назначения. Из такой винтовки вполне можно было пристрелить старика на противоположном конце площади. Перед окном лежала кучка снега, намело, когда открывали окно для стрельбы. Довольно длинная веревка лежала под винтовкой.

Картина выглядела, как самоубийство. Парень зацепил курок, протянул веревку через деревянную стойку стропил, приставил винтовку к глазу и дернул за конец. А перед этим застрелил старика? Забравшись в дом предположительно похищенной госпожи Ларсен? Не доставало только найти и ее труп! У парня мог быть мотив. Например, ему удалось узнать, что его невеста получит сказочное богатство после смерти старика. Тогда почему самоубийство? Муки совести?