Уайклифф и последнее жертвоприношение

Джулия спустилась, она была уже одета — джинсы и майка с какой-то идиотской надписью на груди.

— Ну все, я пошла! Пока! Не волнуйтесь, если опоздаю к ужину.

Кэтрин проводила дочь глазами.

— Она сильно изменилась. Иногда мне кажется, что я потеряла с ней всякий контакт, меня это даже пугает.

— Что ты хочешь, Кэти, девочка ведь растет. Она уже молодая женщина.

Кэтрин потянулась за следующим тостом, но передумала и отодвинула свою тарелку подальше.

— Вообще-то Эйб прав насчет этого мальчишки Винтера. Мне бы хотелось, чтобы она нашла себе кого-нибудь другого.

— Никогда заранее не знаешь, как лучше, — Эльза говорила с набитым ртом. — Но так, по крайней мере, безопаснее. Не принесет тебе ребеночка в подоле. Уж от него она точно не забеременеет… — Эльза наконец прожевала свой тост и отпила кофе. — Кстати, ты, наверно, знаешь, что Джессика устроилась к Арнольду Полу, на неполный день?

Кэти замерла с чашкой в руке.

— Интересно, что она там потеряла? Кем она работает?

— Ну, домработницей, наверно, кем же еще? Насколько я понимаю, их прежней старушке-экономке сейчас приходится трудновато, с тех пор, как Арнольд взял брата к себе в дом. Я услышала об этом вчера в магазине и подумала, что надо тебе рассказать…

Кэти со стуком поставила чашку на стол.

— Не могу поверить!

— А почему? Она же столько лет убирала в церкви…

— Это совсем другое дело! — раздраженно сказала Кэти. — Я молю Бога, чтобы она наконец согласилась продать эту проклятую ферму! Компания Эйба заплатила бы ей кучу денег, а там она не может концы с концами свести!

Эльза выпустила длинную струю табачного дыма.

— Раз уж она взяла к себе этих нахлебников, то ферму продавать не станет. Конечно, Джессика работает с большим желанием, я бы так сказала. Только вот не знаю, насколько ей подходит такая работа…

Кэти встала.

— Поднимусь к себе переодеться. Мне надо поговорить с Джессикой.

Минут через пятнадцать, когда Кэти спустилась, ее было не узнать: со вкусом подобранная юбка, шелковая блузка, замшевая курточка и туфли в тон, все выдержано в различных оттенках серого. На шее — нефритовое колье, в ушах — серьги в золотой оправе — рождественский подарок Эйба.

Эльза одобрительно оглядела ее.

— Ты поедешь на машине?

— Нет.

— Так в этих туфлях и потащишься по глине вдоль отмели?

— Нет, пойду в обход, по шоссе.

— Ну ясно. Хочешь по дороге набраться духу, да? Ну-ну. Только смотри не переусердствуй, когда доберешься туда.

Площадь поселка на месте слияния трех дорог примыкала к берегу, где лежали выволоченные из воды лодки. Во время весенних приливов и когда ветер дул в сторону устья реки, часто случались наводнения, и потому все дома тут были обложены заранее припасенными мешками с песком. На другой стороне реки Тригг располагались гараж с бензозаправкой, лодочная станция, а с этой стороны площадь окружали кафе, универмаг, бар, почта и еще несколько домишек.

— Привет, Кэти! — крикнул ей Томми Ноул из своего гаража, высунув голову из-под капота автомобиля. Они учились в местной школе вместе до одиннадцати лет.

Генри Клеменс, владелец универмага и газетного киоска, мыл свою витрину. Он тоже обернулся поздороваться с Кэти:

— Чудесное утро, миссис Гич! Похоже, Господь наконец ниспослал нам весну, а то эти холода уже надоели…

Помимо занятий торговлей, Генри был еще и церковным старостой. Это обстоятельство, очевидно, требовало от него частого упоминания имени Господа всуе.

Обычно Кэти нравилось разгуливать по поселку — она узнавала людей, и люди узнавали ее. С одной стороны, она все еще оставалась прежней двойняшкой Добелл, а с другой — как-никак миссис Гич, супруга процветающего подрядчика, который строит отличные дома, офисы и школы. Ей нравились обе роли, но сейчас мысли о Джессике вывели ее из привычного расположения ко всем окружающим.

Она свернула вверх по улице Черч-Лейн, которая шла вдоль притока Тригга до самого церковного двора. Деревья, с только-только проклюнувшимися из почек листочками, выглядели зеленоватыми призраками на фоне голубого неба, а в садах у разбросанных поблизости вилл уже зацветали камелии и магнолии.

Пройдя еще две-три сотни шагов, она оказалась в открытом поле, и поселок почти совсем исчез из виду. Только часовня выглядывала из бледной зелени. Обшарпанные воротца с вывеской «Миньонс» обозначали начало плохонькой дорожки, что петляла по полю, заросшему низким кустарником, где лениво пощипывали молодую травку козы. Дорожка круто ныряла вниз между скалистых уступов, а дальше втискивалась во вторые воротца, еще менее презентабельные, за которыми уже был птичий двор. Ну, а дальше — дом в глубине двора и хозяйственные постройки по обе стороны от него. Как всегда, этот двор, птичий гомон и запах помета вернул Кэти в детство и заставил сердце на мгновение замереть… Здесь ничего не изменилось с тех пор…

Ферма Миньонс принадлежала их родителям, погибшим в автокатастрофе, когда Кэти только-только вышла замуж. Джессика сказала тогда, что ферму нельзя бросать, и стала вести здесь хозяйство. Сперва — с помощью наемных работников, потом — при сомнительной поддержке нескольких, сменявших другу друга «бездомных овечек», которым негде было жить. Последняя группа «овечек», представлявшая собой семейство Винтеров, удержалась тут дольше всех — Лоуренс и Стефания и их сын Джильс.

Кэти откинула крючок с калитки, и тут же из дома с тявканьем выбежал колли Джессики — впрочем, завидев и узнав Кэти, пес немедленно сменил лай на приветливое помахивание хвостом. Дверь тут открывалась прямо в кухню, и Кэти вошла без стука. Мальчишка, Джильс Винтер, сидел за кухонным столом. Перед ним валялись истерзанные школьные учебники. Джильс и Джулия учились в одном классе. Тощенький, невысокий блондинчик, с тонкими чертами девичьего лица. Голубой цвет его глаз словно был троекратно усилен толстыми линзами очков. Да, красавцем его не назовешь…

— А, миссис Гич… — протянул он вежливо и отстраненно.

— Трудишься в праздники, Джильс? Хотела бы я, чтобы моя Джулия хоть краем глаза заглянула в книгу в эти дни… Что готовишь к экзаменам? Физику, химию и биологию, как она?

— Нет, у меня вместо биологии — математика… — Джильс глянул в свой учебник и снова поднял глаза. — А вы хотели поговорить с мисс Джессикой? По-моему, она там прибирается в козьем сарайчике…

Его синие глаза словно подернулись поволокой, и Кэти поняла, что ее присутствия здесь больше не требуется…

Сестру Кэти нашла за растряхиванием тюков соломы в козьем загоне.

— Кэти, привет! Погоди, я разворошу эту солому и мы пойдем в дом.

Они были двойняшками, но выглядели похожими друг на друга ничуть не больше, чем обычные сестры. Джессика была чуть покрепче сложена, волосы у нее светлее, кожа загорела на солнце, и держалась она более непринужденно. На лице всегда улыбка. В своей простой блузе и джинсах, с волосами, схваченными сзади заколкой, Джессика представляла собой расхожий типаж «современной работающей женщины». Кэти отталкивал этот стиль, и в то же время она чуть-чуть завидовала сестре.

Закончив с соломой и выйдя наконец из сарая на свет божий, Джессика подробно оглядела сестру.

— Кэт! Ты прямо как девочка с картинки в «Сельской жизни»! Ты ведь не шла по берегу, правда? В таких-то туфельках… Где твоя машина стоит?

— Я так, пешком. Шла по шоссе, — сухо отвечала Кэтрин.

— Ага, понятно. Красовалась перед нашими деревенскими.

Зашли на кухню. Джессика резко бросила Джильсу:

— Знаешь, там в сарайчике для коз солома сложена, ее нужно разворошить. Но не тереби все копны, оставь на завтра, ясно?

Джильс молча встал и вышел на двор.

— Этот парень не оторвет от стула задницы, пока на него не прикрикнешь… — проворчала Джессика. — Берет пример со своей матери, лентяйки… Ладно, пойдем в комнату…

— А я думала, моя Джулия здесь, — заметила Кэти.

— Она заходила, да только «Ее Светлость» были не в настроении заниматься тут разными пустяками. Они поболтали минут пять, и потом она смылась. Конечно, о вкусах не спорят, но я просто поражаюсь, что она в нем такого нашла…