Университетский детектив

К концу семестра, правда, фантазия преподавателя иссякла, и он, не мудрствуя лукаво, каждый раз стал выдавать одну и ту же историю о том, как переводил бабушку через дорогу. В конце концов, история эта стала неким устойчивым опознавательным знаком, и когда преподаватель в очередной раз пересекал аудиторию нечеткой поступью, студенты просто спрашивали:

— Что, бабушка?

— Она, родимая, — подмигивал им историк. — Целых полчаса через дорогу переводил. Уж так измаялся, так измаялся… Так что лекцию я сегодня читать не буду, а напишите-ка вы лучше сочинение на свободную историческую тему!

Преподаватель по философии мифа вспоминался еще с того невинного жизненного периода, который называется "абитура".

Накануне вступительных экзаменов различные факультеты университета устраивали Дни открытых дверей для абитуриентов. Философский факультет не был исключением в этом плане. Вчерашние школьники и школьницы, только что отпраздновавшие Последние звонки и Выпускные балы, пришли вместе с мамами и папами на встречу в конференц-зал университета. Сам зал пока был закрыт, и взволнованная толпа в белых кофточках и строгих костюмах, при галстуках и портфелях, топталась в коридоре. Кто-то из подростков, пользуясь свободной минуткой, штудировал учебники, готовясь к вступительным экзаменам. Кто-то из родителей возбужденно перешептывался о достоинствах и недостатках обучения на философском факультете. В воздухе ощущалась томительная торжественность.

В какой-то момент в толпу из солидных галстуков и строгих причесок проник субъект весьма странного вида: в длинной окантованной дерюжке а-ля русс, выглядывающих из-под нее холщовых штанах и огромных кроссовках с грязнущими шнурками. Носков на субъекте не было; через плечо были перекинуты солдатская шинель и вороного цвета волосы, стянутые в хвостик. Надо всем этим простонародным великолепием возвышался высокий лоб и черные демонические глаза, прожигающие взглядом насквозь.

— Солдатик пришел поступать, — жалостливо вздохнул чей-то дедушка. — Наверное, прямо из армии.

— Бандерас! Натуральный Бандерас! — сладострастно прошептала девочка-абитуриентка, любуясь черными волосами и проникновенным взглядом субъекта.

— Скорее, Бомжерос, — одернула ее суровая мамаша.

— Здравствуйте, товарищи, — обратился, между тем, субъект к толпе. — Меня зовут Толя Карасицкий. Я — профессор философии и заместитель декана факультета. Следуйте, пожалуйста, за мной, — и он начал возиться с дверью, открывая конференц-зал.

В толпе возникло замешательство. Следовать за столь непонятным субъектом было либо страшно, либо просто неприятно.

— Если у них заместитель декана — ТАКОЙ, то что там за факультет в принципе? — выразила общее мнение суровая мамаша. — Пойдем-ка мы на другой факультет, — и толпа потихоньку начала рассасываться.

В результате, когда субъект разобрался с дверью, рядом остались те, кому следовать за Толей Карасицким было либо важно, либо просто интересно.

Другой преподаватель — по методологии — был немногим старше своих студентов и славился не только увлекательными лекциями, но и умением быстро находить со студентами общий язык. Одевался он всегда в строгие костюмы и пытался держаться солидно, но из этого делового взрослого стиля выбивались веселые глаза и звонкий смех.

Как-то раз воскресным утром Александра стояла в очереди за хлебом у киоска, находившего ближе всех прочих к общаге. Очередь состояла из страждущих студентов, измученных похмельем после разгульного субботнего вечера. Когда до окошка осталось три человека, Александру хлопнули по плечу:

— Два рубля не займешь? Неохота на восьмой этаж подниматься.

Александра обернулась назад и увидела… преподавателя по методологии. На нем был все тот же привычный строгий деловой костюм, но волосы были взъерошены, под глазами залегли синяки, а изо рта за километр разило богатым ассортиментом винной лавки.

— Ох-х-х, — по-драконьи выдохнул алкогольные флюиды преподаватель, моментально узнавая в Александре свою студентку.

— Здравствуйте, Василий Дмитриевич, — ошарашено прохрипела та, морщась от его флюидов и неакадемического антуража.

— Ох-х-х, — повторил преподаватель и выдал испуганным речитативом: — Хороший день, приятная погода, и Вы прекрасны, как всегда!

— Спасибо, зд?рово, чудесно! — не менее испуганно проречитативила Александра.

— А я вот тут, — Василий Дмитриевич на секунду задумался, — книги по философии ходил покупать. Очень уж у вас на площади Северная магазин хороший! И вот после похождений между книжными полками приключилась у меня жажда, — продолжал он заискивающим тоном, — эта, интеллектуальная жажда-то. И решил я тогда эту жажду — интеллектуальную — освежить минеральной водичкой. Вот теперь и стою тут у киоска, в очереди.

Книжный магазин действительно существовал на площади Северная, неподалеку от студенческого городка, так что история имела полное право выглядеть убедительной. Видя зажигающийся огонек доверия в глазах своей студентки, Василий Дмитриевич слегка расслабился. И тут его окликнули:

— Вася! Ну, где же пиво? Душа горит! — судя по призывным жестам, стоявшие на крыльце общаги хипповатые старшекурсники в рваных джинсах и с нечесаными волосами обращались к собеседнику Александры.

Преподавателю не оставалось ничего другого, как ретироваться, смущенно бормоча что-то себе под нос…

С преподавателем по политологии было связано воспоминание, имеющее отношение к его профсоюзной деятельности. Дело в том, что на первом курсе Александре и Томе по счастливой случайности удалось прожить довольно длительное время вдвоем в большой комфортной комнате общежития. Сама по себе такая ситуация для первокурсников была совершеннейшим нонсенсом. Это представители старших курсов могли спокойно жить по одному в маленькой комнате, либо вдвоем в большой. Но, перефразируя известную крылатую фразу, можно сказать: что позволено дедам, то не позволено юнцам. Поэтому через некоторое время, когда подруги уже привыкли жить спокойненько на свободных метрах, не зная бытовых неудобств и скандалов неужившихся под одной крышей многочисленных соседок, общажный комендант спохватился и выселил их не только из комнаты, но и из общежития вообще.

Не зная, куда податься, не имея ни денег для съема квартиры, ни добрых родственников в Городе, подруги вначале впали в отчаяние. Однако вскоре им встретился тот самый преподаватель по политологии, по совместительству — профорг философского факультета. Благодаря его стараниям, подруг поселили уже в маленькой общажной комнатенке, но прожили они там благополучно и дружно.

Много было и других случаев, связанных с учебой в университете и жизнью в общежитии — забавных и печальных, лиричных и тревожных. В целом же университет был тем местом, где тебя ждали, где тебе были рады.

Интересуешься каким-то научным вопросом? Похвально, надо бы тебе вот эту книжку прочесть и вот с этим преподавателем пообщаться. Затрудняешься в новой теме разобраться? Не страшно, объясним прямо сейчас, а хочешь — приходи на консультацию в такое-то время. Болеешь, не можешь с постели встать? Не переживай, мы тебе и лекарств купим, и пропущенные лекции перепишем…

И еще университет всегда был местом, где встречались умные, интеллигентные, эрудированные люди. То, что они именно такие — никто из них не сомневался…

Итак, учеба в университете и жизнь в общежитии представляли весьма обширную сферу для воспоминаний. Ну, а на сегодня у Александры были запланированы встречи с двумя преподавателями. В полпятого дня — с преподавателем по теории вероятности, в пять — по истории средневековой философии и мистики. А потом — потом ее ожидает гораздо более приятная встреча. Точнее, свидание.

Они познакомились в июне этого года на студенческой вечеринке. Он был умный, добрый, надежный, интеллигентный и красивый. То есть это не была красота в общепринятом понимании этого слова. Но каждый раз при взгляде на него у Александры перехватывало дыхание, сердце начинало отчаянно биться о грудную клетку, словно просясь выйти оттуда, а по позвоночнику взбудоражено проезжали шестеренки.