Нехорошая квартира (СИ)

Единственным человеком, способным помочь в низвержении авторитета бывшего следователя, был Савушкин, и Сева, добравшись до ближайшей деревни и сев там в какую-то случайную маршрутку, перезвонил приятелю и сообщил, что должен срочно с ним встретиться.

- Не вопрос, я после четырех буду дома, приходи.

Сева накрутил себя до такого состояния, что явился к Савушкину, не заезжая домой, как был -- небритый, в грязных сапогах, с рюкзаком и удочкой. Хорошо, что Савушкин принадлежал к той же тусовке ролевиков и, в отличие от скучных цивилов, относился к нормам этикета и прочей трухе со здоровой иронией. А когда Хромцов пояснил, зачем пришел, все прочие вопросы вообще отошли на второй план.

- Да не был Руль торчком! - возмутился Савушкин, имея в виде покойного Руслана. - Я б торчку в жизни квартиру не сдал. ЛСД? Фигня какая-то! Выпить он мог, не спорю, но наркоты не было. Я так и следователю сказал, что здесь какая-то ошибка. А когда он мне позвонил, у него вообще голос был довольный, будто он с дуэтом с Ричи Блэкмором сыграл.

Последняя фраза была сказана не ради красного словца, ибо покойный Руслан Шипунов был гитаристом.

- Я и не ожидал, что он о деньгах заговорит, когда позвонил последний раз, - продолжал Савушкин. - Я ему сдавал так: будут деньги -- заплатишь, нет -- так нет. Просто я сам был на мели. Я и сейчас на мели...

- Что, не продается нехорошая квартира?

- Ты что, смеешься? Я и сам туда заходить боюсь. Тем более, теперь. А Руль так и сказал: "У меня теперь деньги есть", но не сказал, откуда. А я и не спрашивал. Мало ли откуда у человека могут деньги быть? Интересно не это, интересно то, что при осмотре менты никаких денег не нашли, вообще никаких. Как и марок с ЛСД.

- Слушай, расскажи мне больше про Руля. Я его совсем мало знал.

- Неплохой был чел, только невезучий. Мне кажется, все его проблемы были из-за расхождения внешнего и внутреннего. Внутри он был демонический рок-музыкант и кумир девчонок, а снаружи...

- Метр с кепкой и пятьдесят кило, - подхватил Хромцов. - Он хоть волосы перестал в черный цвет красить?

- Перестал. Но дело не в волосах, сам понимаешь, а в этих... как их... фрустрациях. Как гитарист он себя не нашел. А он ведь профессионал, музучилище окончил. Но не сложилось, ни в одной группе не прижился. Ну и ударился в мистику, эзотерику, шаманизм, Кастанеду... Руль и в квартире поселился отчасти из-за потусторонних соображений: решил, что там аномальная зона, а аномальная зона может быть местом силы. Ну и из-за денег, точнее, из-за их отсутствия.

- Когда ты сможешь показать мне квартиру?

- Когда хочешь, но только в светлое время суток. Вечером я туда...э-э-э... не ходок.

4

Дверь открылась с противным скрипом, и Хромцов невольно вздрогнул. Савушкин обратил его внимание на засов: широкий, толщиной в два пальца, надежно приваренный к двери, и Хромцов молча кивнул.

Нехорошая квартира начиналась непривычно -- с кухни, довольно большой, но лишенной окон и потому темноватой, несмотря на то, что Савушкин сразу же включил свет. Отсутствие окон отчасти компенсировали целых три двери, считая входную. Одна, справа, сплошная и белая, вела в санузел, судя по характерному пластмассовому изображению. Другая -- напротив входной двери -- была деревянная и с вставкой из матового стекла. Обе двери были закрыты. Возле входной двери стояла низенькая тумба для обуви, над которой висела простая настенная вешалка -- доска и четыре пустых крючка.

Пустая вешалка, пустая электроплита, пустой стол, запах пыли и еще чего-то, не поддающегося определению. И тишина, особая, густая, пещерная тишина, от которой и без того напряженные нервы Хромцова завибрировали, как натянутые струны.

- Это... здесь? - спросил он Савушкина, невольно понижая голос.

- Нет, - полушепотом ответил тот и показал на дверь с матовым стеклом, - в гостиной.

Неуверенно, точно он был не в своей квартире, Савушкин открыл дверь в гостиную, впуская гостя. Хромцов вошел и замер на пороге: слишком силен оказался контраст с темной мрачной кухней. Огромная, метров на 30, с двумя высокими окнами, с громадным беломраморным камином и остатками лепнины на потолке, гостиная даже в такой пасмурный, как сегодня, день, была залита светом и выглядела нарядно. Несколько минут Хромцов молча рассматривал обстановку -- диван с пестрой обивкой, шкаф-купе, книжный шкаф со стеклянными дверцами, два кресла и журнальный столик между ними, телевизор, пока взгляд его не наткнулся на россыпь крупных темных пятен на стене у камина, уродовавших красивые, белые с золотом обои.

- Да, - негромко сказал Савушкин. - Это его кровь. С пола и с камина уборщицы из клининговой компании следы отмыли, а обои обычные, не моющиеся... так и осталось.

С бьющимся сердцем Хромцов подошел к стене. Вблизи было видно, что кроме темных пятен на ней есть еще и сальные, какие бывают, если на обои брызнуть маслом. Эти сальные пятна имели желтоватый оттенок, и Хромцов догадался, что их оставили брызнувшие мозги Шипунова. Нельзя сказать, чтобы эта догадка его успокоила. И вообще, в этой огромной светлой гостиной что-то было не так. Кухня была просто мрачная, темная и неуютная, а гостиная напоминала интерьеры из фильма ужасов. Севе ужасно захотелось уйти, но нельзя было уйти вот так сразу: пришлось задавать вопросы.

- А топорик... здесь?

- Нет, я его отказался забирать у следака. Зачем он мне?

- А вещи Руля?..

- Их его мать и сестра забрали. Тут ничего его нет.

- А там что... - указал Хромцов на светло-коричневую дверь возле книжного шкафа.

- Там спальня. Хочешь глянуть?

Спальня оказалась длинной, вытянутой, с одним окном, так что диван, небольшой письменный стол, узкий платяной шкаф стояли вытянувшись в ряд у одной стенки. В ней, как и во всей квартире, царили пустота и мертвая тишина.

Не зная, что еще спросить, Хромцов открыл выходившее во двор окно и выглянул вниз. Прямо под окном находился газон. Чуть дальше на детской площадке играли детишки, в песочнице копошились малыши. Никаких высоких деревьев, никаких водосточных труб, по которым мог бы вскарабкаться мифический ниндзя. Он задрал голову: окно верхнего, пятого этажа располагалось высоко, а крыша -- еще выше.

- Нет, убийца залез не через окно. Да и окна были заперты, - сказал Савушкин. - И стены полиция обстукивала: все глухо, никаких потайных дверей.

Приятели вернулись в гостиную. Хромцов снова подошел к стене у камина, пытаясь представить, как все произошло согласно официальной версии. Руль берет на кухне топорик для разделки мяса, приходит сюда, встает между тяжелым книжным шкафом и камином, наклоняет голову и с размаху бьет себя по темени... Бред. Сева не знал -- пока не знал, что здесь произошло на самом деле, но в том, что ничего подобного и близко не было, он уже не сомневался. Шипунова в этот простенок загнал тот, кто обрушил топор на его беззащитную голову. Вопрос в том, был ли это человек из плоти и крови.

- Мой отец, когда еще тут жил, а не у своей сожительницы, мне такую историю рассказал, - вдруг начал Савушкин. - Просыпается он как-то посреди ночи -- в туалет захотелось. Встает, топает через гостиную и кухню в туалет, идет назад -- видит, вот на этом журнальном столике кошка сидит и смотрит зелеными глазами. Он ее шуганул со столика, зашел в спальню, лег и уснул. А утром проснулся и вспомнил: нет у него никакой кошки. И не было никогда. А еще он однажды силуэт человека видел, но он тогда был выпимши, могло и померещиться.

- Отец здесь долго прожил?

- Четыре года. Потом перебрался к сожительнице, а эту квартиру сдавал. Но никто из жильцов долго не задерживался. Одни жаловались на странный запах, другие на странные звуки вроде шипения змеи. И всем было жутко после заката солнца.

- Слушай, - придумал наконец повод уйти из нехорошей квартиры Хромцов. - Давай соседей опросим. Как думаешь -- они пойдут на контакт?