Черные тузы

береженого Бог бережет. Марьясов отступил от стеллажа, распахнул дверь в приемную и убедился, что секретарша ушла. Оставшийся в одиночестве охранник, допил чай и уткнулся в разложенную на столе газету. Марьясов почесал подбородок.

– Володя, сейчас ко мне придет один молодой человек, ну, Трегубович. Ты его знаешь, видел его. Пропусти. И внизу ребятам скажи, чтобы пропустили.

– Будет сделано, – охранник кивнул головой.

– И вот ещё что, – Марьясов поманил охранника пальцем. – Володя, иди поставь мне какую-нибудь кассету.

– Что-что? – не понял тот.

– Ну, иди сюда.

Марьясов скорчил недовольную гримасу, пропустил охранника в кабинет и, показав рукой на стеллаж с видеокассетами, отошел на безопасное расстояние, в дальний угол, к самому окну. Володя, не понимая, чего от него хочет начальник, опустив руки по швам, хлопал глазами.

– Вон в шкафу кассеты, – терпеливо объяснил Марьясов. – Видишь? Выбери какой-нибудь приличный интересный фильм. На свое усмотрение. Я ведь кино не смотрю, совсем в этом ничего не понимаю. Вот ты мне и выбери фильм, поставь кассету в видеомагнитофон. А потом иди и читай свою газету. Теперь усек?

– Усек, – радостно кивнул Володя, понявший, наконец, что от него требуется, и стал тыкать пальцем в видеокассеты, выбирая фильм на свой вкус. – Вот хорошая картина. На одном дыхании смотрится.

Он взял кассету, повертел её в руках, стал вытряхивать из коробки. Марьясов, не желавший выдавать своих страхов, зажмурил глаза, отвернулся в сторону, сделав вид, будто разглядывает что-то за окном. Наконец, он услышал музыку, голос переводчика. Нервы просто ни к черту.

– Все готово. Включил.

Володя показал пальцем на мерцавший телевизор и исчез, плотно закрыв за собой дверь. Марьясов сел в кресло, положил ноги на стол и уставился на экран. То и дело он отрывался от зрелища и глядел на часы, но время, кажется, остановилось. Нужно набраться терпения, отвлечься от дурных мыслей, сосредоточиться на кинокартине. Скрестив руки на груди, Марьясов смотрел в телевизор, стараясь разобраться в сюжете фильма, понять, что же происходит. Вот какой-то раздетый до пояса мужчина, накинув на плечи простыню, мечется по старинному дому, натыкаясь на мебель. Человек что-то кричит, брызгает слюной, стонет.

А вот оно что, в голую спину мужчины воткнут по самую рукоятку нож. Ничего себе, бегает с ножом в спине и хоть бы что. Человек повалился грудью на пол, завернул руку за спину. Издавая душераздирающие вопли, он старается вытащить нож, извивается, корчится от боли, но ничего не получается. Наверное, этот нож имеет слишком длинный клинок, сидит глубоко в теле. Все усилия тщетны, бедняга умирает, кровь пошла горлом, забрызгала простыню, неровной лужей разлилась по блестящему паркету. Да, мучительная смерть.

Другой герой картины, худой, как жердь, физиономия мрачная, съехавшая набок. Глаза потухли, словно у покойника. Сразу понятно – негодяй высшей пробы. В полутемном подвале, где темные капли влаги точат сводчатый потолок, бетонные стены,