По следу смеющегося маньяка. Ложная жертва. Крылья безумия

– Мы будем принимать людей этаж за этажом, номер за номером, мадам, если только у вас нет особой проблемы.

– Именно есть. Дело в том, что мой муж…

– У меня тоже! – взорвался целый хор голосов.

– Моя работа…

– Моя мать осталась с нашими детьми…

– В понедельник утром я должен быть в Голливуде…

– Мой психоаналитик…

– Пожалуйста, по очереди! – взмолился Гарделла. – Сержант Гоуэн выслушает все ваши просьбы. Он находится в гриль-зале.

Народ отхлынул в указанном направлении. Гарделла вытащил из кармана огромный носовой платок и отер лицо.

– Наш молодой гений разворошил палкой осиное гнездо, если вы меня спросите, что происходит, – отдуваясь, сказал он.

– Мы можем с вами переговорить? – спросил его Питер.

– Конечно. Пойдемте в кабинет.

Мы последовали за ним. Войдя в кабинет, он запер дверь, затем подошел к столу и выдвинул ящик. Он добыл где-то бутылку и стакан и налил себе виски.

– Не желаете ли выпить? – спросил он. – Бумажные стаканчики вон там, у термоса с холодной водой.

Мы отказались.

– Как говорится, что полезно одному… – пробормотал Гарделла и отхлебнул виски. У меня создалось впечатление, что он мог выпить неограниченное количество спиртного без какого-либо заметного эффекта. – Что вы хотели сообщить? – спросил он Питера.

– Лучше пусть это расскажет Джим, – сказал Питер. – Это его история.

И я рассказал Гарделле о мужчине Джейн.

Он слушал, сощурив налитые кровью глазки.

– А сестра действительно не знает, кто это? – спросил он.

– Если бы знала, она притащила бы его сюда за штаны, – сказал Питер. – Она не знает его и ничего о нем, что могло бы помочь его найти. Вам известны какие-либо связи Марты Тауэрс? Потому что, возможно, кто-нибудь из ее приятелей может ответить нам.

Гарделла пожал плечами.

– Должно быть, Макс сможет нам подсказать, кто был по-настоящему близок с Мартой, – сказал Питер. – Не из тех ее новых знакомых, которые впервые приехали сюда, а из прежних, с которыми она могла встречаться в городе.

– Я и сам был бы не прочь сойтись с ней поближе, – сказал Гарделла. – Или эта мысль кажется вам слишком кощунственной? – Он вздохнул. – Эта затея с обыском не моя. Ее придумал наш юный гений из окружной прокуратуры. Фактически это он отвечает за расследование дела, так что ничего не поделаешь. На мой взгляд, человек, которого мы ищем, не станет здесь расхаживать с ножом в кармане. Он давно уже избавился от него. Но мы можем обнаружить одежду, запачканную кровью. – Он протянул руку и подвинул себе телефон. – Попрошу Макса прийти к нам, когда он освободится, – сказал он и взглянул на Питера. – Насколько я знаю соотечественников, Максу предстоит нелегкая ночь. После нескольких возлияний у нас на руках окажется целая куча скандалистов. Так о чем это я?

– Вы говорили о бесполезности обыска, – подсказал ему Питер.

– Да, у нашего гения богатое воображение! Он уже соорудил обвинения против дюжины людей. Не хотите ли послушать, что он вменяет в вину лично вам?

– Прошу вас, – сказал Питер.

Гарделло коротко рассмеялся.

– Вы – первый в его списке, приятель, – сказал он. – Попробую вспомнить, как это звучит. – Гарделла наслаждался собой. – Прежде всего – и в этом я согласен с ним – идея, что никто не входил в «Логово» после половины третьего, потому что никто не звонил в дверь и не вызывал Кили, ночного сторожа, не состоятельна. Передняя дверь и четыре остальные оснащены цилиндрическими замками. Чтобы открыть их, нужно только освободить болт внутри. Но если кто-то хотел выйти и потом вернуться, ему нужно было только подождать, когда Кили куда-нибудь отойдет, закрепить замок в отпертом состоянии и спокойно вернуться, когда понадобится. Кроме того, у Кили есть связка ключей, то же у Лэндбергов, а вон там стоит хозяйский сейф с ключами от всех помещений отеля… Кто-то вполне мог сделать дубликат ключей – в любое время, может, недели или месяцы назад. Поэтому, заключил наш гений, мы не можем вычеркнуть из числа подозреваемых людей, находившихся здесь, в главном здании. Любой мог выйти и войти – включая и вас, мой друг.

– А зачем мне это делать? – жестко проговорил Питер.

– Вы – особый случай, мой друг. А вы этого не знали? Вы интересный, талантливый человек, обласканный обществом, писатель с завидной репутацией. Эффектный мужчина. Вот вы кто, дружище. По крайней мере, согласно точке зрения нашего молодого гения, все было именно так до прошлого года. Затем вы имели несчастье потерять ногу. Наш юный гений называет это… э… травматическим опытом. Вы потеряли часть своей привлекательности. Это похоже на кастрацию, говорит наш гений. Принять такой факт, научиться жить с этой мыслью и даже смеяться над этим – все это требует от человека чертовских сил. Наш гений полагает, что у вас было недостаточно времени смириться со своим несчастьем.

– Почему он так думает? – спросил Питер.

– Наш гений беседовал с Ричем Лэндбергом, – безмятежно сообщил Гарделла. – Кажется, когда вы прибыли сюда вчера, вы потеряли самообладание и накричали на него, когда он предложил вам самому отнести наверх свой багаж. Следовательно, вы еще не вполне готовы сжиться с вашей проблемой. Позднее вы познакомились с Джейн Причард. Вы танцевали с ней. Назначили ей свидание за завтраком. И когда она уходила, она поцеловала вас на прощанье.

– Здесь ничего не может пройти незамеченным, – пробормотал Питер.

– Молодой хозяин Лэндберг извлекает удовольствие из чужих проблем, – сказал Гарделла. Очевидно, он не встречал затруднений подобрать нужное слово, когда хотел этого. – И вот, говорит наш юный гений, к вам неожиданно отнеслись как к полноценному мужчине. Разве вы не приняли этот поцелуй как приглашение? Но, возразил я, девушка призналась вам, что она девственница! Что, говорит наш гений, объясняет нам, почему она отвергла вас, когда вы вышли за ней в боковую дверь и направились к шестому коттеджу. Итак, мы имеем чувствительного, очень взвинченного мужчину, только что оправившегося от серьезной травмы. Он считает, что его пригласили в постель, а вместо этого над ним посмеялись. – Гарделла пожал плечами. – И в результате взрыв.

– Но разумеется, у него нет доказательств в пользу своей версии, – сказал Питер.

– Когда вы – юный гений, доказательства вам не нужны. – Гарделла и не пытался пригасить иронии. – Поиск улик – это работа для крестьян вроде меня. Но мы еще с вами не закончили, мой друг. Вы убили одну девушку, которая посмеялась над вами, и вторую, которая случайно подвернулась под руку в ненужный момент. Затем вернулись в «Логово», спокойно пройдя в дверь, замок которой заблокировали. Вы – очень хитрый человек, по крайней мере, так утверждает наш юный гений. Вы понимаете, что утром, когда трупы девушек обнаружат, все вспомнят, что вы танцевали и угощались в баре с Джейн Причард и что на прощанье она вас поцеловала. Подозрение прежде всего падет на вас. Как этого избежать? Очень просто. Вы выводите на сцену другого известного убийцу – хохочущего маньяка. И вот вы поднимаете шум, будите Джима и Лэндберга, бросаетесь в ночь на улицу в поисках злодея человека, которого там и не было. И каков результат? Мы провели целый день, пытаясь отыскать несуществующего человека – во всяком случае, того, кто не был здесь и сейчас. – Гарделла улыбнулся Питеру. – А это, говорит наш юный гений, объясняет и другие факты. На ту же сторону, что и ваша комната, выходят еще двенадцать спален. Большинство людей спят с открытыми окнами, и все же больше ни одна душа не услышала тот смех. Вы говорите, что проснулись от него, а потом он вновь дико захохотал, но Джим, который спал в одной комнате с вами, не слышал ничего. Вы утверждаете, что смех был очень громким. Но никого, кроме вас, он не разбудил. Станет ли человек, который только что заколол двух девушек, поднимать такой шум? И если да, то неужели буквально все остальные обитатели комнат на этой стороне здания глухи, как тетерева?

Питер глубоко затянулся сигаретой: