Майкл Шейн и белокурая сирена

— По поводу Фрэнка? — Барбара, пошатываясь, направилась к телефону. — Господи, я чувствую, что его уже нет в живых! Должно быть, Брэд совершил еще одно убийство, перед тем как идти к Китти.

— Поговори с ним, — посоветовала Эда Лу. — Может, все не так уж и страшно.

Барбара взяла трубку.

— Что?… Что с Фрэнком?… Ты где?… Хорошо, увидимся утром в Майами… Ну, если в Марафоне, то приезжай, конечно. А в чем все-таки дело?… Кофе? Хорошо, сварю. Но учти: если это одна из твоих выходок… — Она повесила трубку и резко обернулась к Эде Лу. — Он хочет мне что-то показать, говорит, это не телефонный разговор.

Эда Лу прищурилась от дыма и не ответила.

— А вдруг и впрямь что-нибудь важное? Он скоро должен быть здесь… Интересно, как там у них с разводом? Оформили они его или все еще…

Дальнейшего Шейн не услышал, потому что она вышла из комнаты. Эда Лу последовала за ней, прихватив бутылку мартини и стаканы. Шейн поменял положение, вытянув раненую ногу. Небо на востоке начало светлеть. Сверху растительность уже не казалась такой густой, как когда он продирался сквозь нее в темноте. Уши занемели от наушников. Сигарета погасла. Он присоединил свой окурок к другим в жестянке и закурил другую. Тут женщины снова появились в гостиной.

Эда Лу по-прежнему была в пеньюаре, а Барбара сменила красные брюки на розовые, а казакин — на свободного покроя блузу. Она причесалась, освежила макияж и теперь выглядела оживленной и помолодевшей. В который раз Шейн поразился способности женщины возрождаться из пепла.

— Другая бы места себе не находила, — сказала она со смешком, — а мне хоть бы хны! Я уже выбрала линию поведения с Фрэнком. Буду играть в открытую. Он небось рассчитывает, что я под тем или иным предлогом разорву помолвку. Не дождется!

— Умница! — восхитилась Эда Лу, подходя к бару с бутылкой. — Я всегда говорила, что ты унаследовала мозги своего отца!… Надо что-то сделать со всеми этими осколками, иначе он подумает, что мы развлекались, стреляя по лампочкам.

— Я принесу пылесос.

Барбара вышла. Эда Лу взяла в руки осколок матового стекла от одного из шаров люстры.

— Черт бы вас всех побрал! — пробормотала она и с неожиданной злостью швырнула осколок в другой конец комнаты; он вдребезги разлетелся о стену. Вздохнув, она плеснула себе джину и залпом выпила. — Вот до чего докатилась! — сказала она, поморщившись.

Когда вернулась Барбара с пылесосом, лицо старухи снова прояснилось.

— Значит, по-твоему, я правильно решила насчет Шэнана? Что тебе подсказывает твой богатый жизненный опыт?

— Никто из моих мужчин никогда не стрелял в меня из карабина. Они знали, что я бы им этого не спустила.

— Вообще-то Фрэнк хорошо ко мне относится, просто он не может смириться с мыслью о браке. Но ведь рано или поздно все к этому привыкают.

Она начала пылесосить. По движению губ Шейн видел, что они продолжают разговаривать, но гул пылесоса заглушал их слова. Первым, что он расслышал, когда Барбара выключила пылесос, было:

— …с Кити. Фрэнк сказал, что дал ему карт-бланш. Он знает, как заставить ее подписать, если она будет упорствовать.

— Как?

— Понятия не имею. Якобы у нее что-то было с дядей Ивом — словом, обыкновенная грязь, как и всякий шантаж.

— Фрэнк сам упомянул Ива, или это только твои домыслы? — нахмурилась Эда Лу.

— За кого ты меня принимаешь?! Он мне ясно дал понять.

— О'кей, вон машина Хэнка. Поговорим после. Принесу вам кофе и пойду спать. Только будь осторожна с Хэнком, дорогая. Это хитрая лиса.

— Терпеть его не могу!

— Лучше не отвечай ни на какие вопросы. А если станет досаждать — кричи, я возьму с собой пистолет.

Шейн в своем укрытии среди ветвей снял наушники и услышал гул мотора на подъездной аллее.

11

Хэнк восседал за рулем роскошного белого «шевроле» с опущенным верхом. На миг он скрылся из поля зрения Шейна, потом возник уже перед входной дверью.

Барбара подошла к зеркалу поправить прическу. Эда Лу прошествовала через холл, чтобы впустить его.

Шейн направил на пришельца бинокль; Хэнк держал руки в задних карманах обтягавающих джинсов. Он был плотно скроен; пол-лица закрывала густая черная борода.

— Все никак не расстанешься с этим уродством? — вместо приветствия обронила Барбара. — Неудивительно, что никто тебя на работу не берет!

Симз с шутовским видом раскланялся на пороге гостиной.

— Зачем мне на работу? Я — свободный художник.

— Неплохо устроился! — рассмеялась Барбара. — Или теперь все свободные художники разъезжают на таких машинах?

— Пойду принесу кофе, — буркнула Эда Лу.

Как только экономка ушла, Хэнк вынул руки из карманов, порывисто кинулся к Барбаре, обнял и поцеловал ее. Та сперва пыталась высвободиться, но потом и ее руки обвились вокруг его шеи; поцелуй вышел долгим и страстным.

Хэнк внезапно отстранился.

— Ну как жизнь?

— Тебе-то что за дело? — томно отозвалась она. — И вообще, ты порядочная скотина, Хэнк Симз. Ни разу даже не позвонил, после того как Китти очистила площадку!

— Очистила?! Так просто ей от меня не отделаться. Черт возьми, я тоже имею право на свою долю. — Он положил руку ей на грудь. — А позвонить все время собираюсь, честное слово, но как-то закрутился, понимаешь?

Вошла Эда с подносом, и он убрал руку.

— Кофе. — Метнув быстрый взгляд на Хэнка, она поставила поднос и с гордым видом удалилась.

— У меня иногда возникает ощущение, что все меня ненавидят, — произнес Хэнк, провожая ее взглядом. — А знаешь, эта женщина цветная. Такие белые ногти бывают только у людей с примесью негритянской крови. Интересно, как ты с ней ладишь? Я бы давно свихнулся.

— Эда Лу — моя старинная подруга.

— Разумеется, разумеется. Но ты мне лучше объясни, почему на тебе нет лифчика — это что, в мою честь?

— Не хватало еще в такой глуши лифчик носить! — Барбара придвинула стул к столику и разлила кофе по чашкам. — Я забыла, как ты любишь — со сливками, с сахаром?

Симз достал из бара бутылку коньяка.

— Мне, пожалуй, коньячку чуть-чуть.

— Неплохо придумано, я последую твоему примеру.

Она долила коньяку в обе чашки и одну протянула ему. Хэнк несколько мгновений пристально глядел на нее, потом вдруг выпалил:

— Ты вправду намерена стать женой судьи?

— Это еще один давний друг.

— И когда же состоится счастливое бракосочетание?

— Еще не скоро. Сейчас он очень занят. Мы поженимся в июне, когда суд распустят на каникулы.

— Еще бы не занят! — ухмыльнулся Хэнк. — Крутится как белка в колесе. Ох, солнышко мое, как я по тебе соскучился!

— Оно и видно! — отмахнулась она. — Но я не в обиде. Тебе с твоими доходами тоже небось приходится крутиться.

— Ладно, признаю, что иногда я веду себя как порядочный прохвост.

— Иногда!

— Ну всегда, раз ты так настаиваешь. Кстати, о машине: она не моя. Я взял ее у приятеля без спроса и, по закону подлости, наверняка долбанусь где-нибудь на обратном пути, причем окажется, что она даже не застрахована.

— С тобой вечные истории, мой невезучий Хэнк! Ну, и что же у тебя за дело, которое нельзя отложить до утра?

— Немного терпения. Дай хоть кофе выпью, а то ты, чего доброго, выставишь и не дашь допить.

Шейн увидел, как на аллейке из-за угла дома появилась Эда Лу, неся в руках деревянную скамейку и еще что-то, чего ему сразу не удалось рассмотреть. Она поставила скамейку на галечник и взобралась на нее. Тогда и другой предмет в ее руке обрел отчетливые формы — это был довольно внушительных размеров мегафон.

Она поднесла аппарат к уху, направив раструб в сторону открытого окна.

— У меня все не как у людей, — продолжал тем временем Симз. — У нормального человека, сама знаешь, то густо, то пусто. Есть которые в рубашке родились: им всегда везет. Один я вечно хожу с фигой в кармане. На меня теория относительности не распространяется.