Тени прошлого

— А почему вы звоните сейчас? Ведь уже столько лет прошло.

— Ведется новое расследование, — ответил Берч.

Она замолчала.

— Миссис Нолан?

— Да, я вас слушаю.

— Мы бы хотели поговорить с вами и вашими дочерьми.

— Сейчас в Сан-Франциско только Брук. С остальными я уже несколько лет не виделась, — чуть запнувшись, сообщила она.

— А ваш сын?

— Скай уехал куда-то на своем мотоцикле. С тех пор я о нем ничего не знаю.

— Как давно это случилось?

— Точно не помню. Где-то в начале восьмидесятых.

— Больше двадцати лет назад?

— Да, примерно.

— И вы не знаете, где находятся ваши дочери?

— Я этого не сказала. У моего адвоката, вероятно, есть их адреса. Мы с ними судимся.

— По какому поводу?

— Да так, разные семейные дела. Я не собираюсь обсуждать их с незнакомыми людьми. Извините, но я сейчас занята. У вас есть еще вопросы?

— В деле об убийстве появились новые подробности. Вас это интересует?

— Да, конечно, — рассеянно ответила она.

— Они всплыли в связи с продажей вашего дома.

Молчание.

— Дом будут сносить. Поэтому мы провели повторный обыск с целью найти новые улики.

— Ну и нашли?

— Да. Сундук в подвале.

Она опять промолчала.

— Вы помните этот сундук?

— Я никогда не спускалась в подвал. Боялась крыс.

— Вы знаете, что мы в нем обнаружили?

— Меня это не слишком интересует. Какое это имеет отношение к убийству моего мужа?

— Мы надеялись услышать это от вас.

— Честно говоря, я не совсем понимаю, о чем вы говорите. Я не была в этом доме с августа 1961 года. Если у вас есть еще вопросы, обратитесь к моему адвокату. Я дам вам номер его телефона.

— Что-то не так, босс? — спросил Корсо, посмотрев на Берча, когда тот повесил трубку.

— Нет, просто разговор с «Лучшей матерью года» меня несколько ошеломил.

— Надо сказать, что это не совсем обычная семья, — сказал Марк Сэндерс, адвокат Дианы Нолан. — Они меня без работы не оставляют.

— Какой-нибудь криминал? — уточнил Берч.

— Да нет. А что, есть основания предполагать, что будет и это?

— Вполне возможно. Очень даже вероятно. Ваша клиентка должна быть с нами более откровенна.

Берч поинтересовался предметом семейной тяжбы.

— Чисто внутрисемейное дело. Паранойя, взаимные обвинения, бесконечные суды и встречные иски. Все началось еще при моем отце и тянется уже тридцать пять лет. Они будут биться до конца, и тот, кто выживет, получит всё.

— А ее сын в этом участвует?

— Нет, как ни странно. Он исчез, чтобы не принимать участия в этом безумии. Они вообще не вспоминают о нем. Возможно, это последствие психической травмы, нанесенной им убийством отца. Люди реагируют на несчастье по-разному. Вместо того чтобы сплотиться, семья практически перестала существовать. Грустно, правда? — Сэндерс сообщил, что Саммер переехала в Калифорнию и стала актрисой. — Довольно много снималась в шестидесятых — семидесятых годах. Правда, не в главных ролях, но послужной список у нее приличный.

— Что-нибудь известное?

— Ну, например, вестерн с Ричардом Видмарком, не помню, как он назывался. Фильм ужасов с Винсентом Прайсом и маленькая роль в фильме с Элвисом. Ее экранное имя было Кэтрин Эшли.

— А почему она не снималась под своим именем? Саммер Нолан звучит совсем неплохо.

— Моя клиентка была против, — с гордостью произнес адвокат. — Мы подали в суд. Миссис Нолан не хотела, чтобы ее дочь позорила фамилию. Вы же понимаете, эмоциональный стресс и все такое. Возможно, мы и не выиграли бы дело, но Саммер должна была сниматься в своем первом фильме и не могла ждать, пока суд вынесет решение. Ее агент посоветовал ей уступить и взять псевдоним.

— Какая мелочность.

— Их это не волнует. В молодости Саммер была роскошной женщиной. Да и сейчас выглядит не хуже. Все Нолан очень красивы. Мой отец всегда сожалел, что они разругались. Пытался их как-то помирить, собирал в одной комнате. Хотел, чтобы они нашли общий язык и вспомнили, что они родная кровь. Да куда там!

Спринг, по словам адвоката, сейчас жила в Виллидже, городке пенсионеров в центральной Флориде. Саммер — в Сан-Антонио, а Брук, самая младшая, — в Сан-Франциско.

— Но это не значит, что она постоянно общается с матерью. У них странные отношения, что-то вроде любви-ненависти. Сегодня они готовы перерезать друг другу горло и обвиняют друг друга во всех смертных грехах, а завтра как ни в чем не бывало мирно прогуливаются вместе. После продажи виллы в Майами работы у меня прибавится, — с довольным видом произнес он. — Теперь они будут делить эти злосчастные сорок миллионов.

В 1961 году отдел светской хроники в «Майами ньюс» возглавляла Мод Уэллс. Детективы нашли ее в доме престарелых в Майами-Бич.

— Я их хорошо помню, — сказала сидящая в инвалидном кресле старушка. — Прекрасная семья с отличной родословной, ну, если не считать отца Пирса, этого мошенника и контрабандиста. Но все равно это был сказочный брак — потомок первых поселенцев Флориды женился на нью-йоркской аристократке. Потрясающая семья! Где бы они ни появлялись, фоторепортеры просто не давали им прохода. Девочки ходили в школу Кушмана. Очень одаренные были дети.

— О них ходили какие-нибудь слухи? Может, что-то скандальное? — спросил Корсо.

Мод Уэллс подняла брови.

— Говорят, вы были в курсе всего, что происходило тогда в Майами, — заметил Берч.

— Я не писала о таких вещах, молодой человек, — кокетливо улыбнулась она. — Но это не значит, что я о них не знала. Пирс разбил немало сердец. Когда он был на фронте, все девушки Майами писали ему письма и посылали посылки с печеньем собственного изготовления. А когда он вернулся раненный, каждая была готова ухаживать за ним. Но потом он уехал в Нью-Йорк и привез оттуда свою красавицу невесту.

— А его дочери часто пропускали школу?

— Только когда уезжали с родителями, но все равно они были лучшими ученицами. Диана много занималась с ними сама, она ведь получила хорошее образование.

— А какие у них были отношения с отцом? — спросил Берч.

— Девочки были точными копиями своей матери. Пирс их просто обожал.

— Вот-вот, — подхватил Корсо. — Может быть, Пирс Нолан питал к ним не совсем отцовские чувства?

— О Господи, конечно, нет!

— Вы что-нибудь слышали о его сексуальных наклонностях?

— Уверяю вас, что Пирс Нолан не был волокитой, хотя многие дамы в Майами с радостью завели бы с ним роман, если бы он того захотел.

— Вы были на его похоронах?

— Конечно. Там был весь город. Разрывающая душу картина, все рыдали. Диана хорошо смотрелась в черном. Бедняжка была так измучена, что еле стояла на ногах. Девочек одели во все белое. Тогда об этом убийстве много говорили. Такое событие для нашего города! Друзья семьи были огорчены, что вдова уехала через неделю после похорон, бросив Шедоуз на произвол судьбы. Пирс любил этот дом, но Диану можно понять: ведь у нее здесь не было корней, не то что у ее мужа. И потом она терпеть не могла сплетен. Думаю, ей была неприятна людская жалость, все эти разговоры и нездоровое любопытство.

— Я думал, ее удар хватит после того, как я спросил, не спал ли он со своими дочерьми, — сказал Корсо, когда они подошли к машине.

— С этими стариками всегда проблемы, — отозвался Берч. — Они свято уверены, что о мертвых надо говорить только хорошо, даже если покойник был отъявленной скотиной. По-моему, все они чего-то недоговаривают.

— Или же его дочек трахал кто-то другой, — подытожил Корсо.

Трубку взяла Саммер.

— Мне в то время было всего шестнадцать, — сказала она.

— Шедоуз собираются снести, — сообщил ей Берч.

— Печально. А сколько она за него получила?

— Это не секрет. Ваша мать продала виллу за сорок миллионов долларов.

— Невероятно.