Этрусская химера

Я была слишком усталой, чтобы сопротивляться, и позволила им проводит меня за столик бара.

— Ну, как, купила свою лошадку? — спросила она.

— Нет, — ответила я.

— И мне не досталась мебель, — проговорила она. — Поэтому мы и приехали сюда, чтобы заняться покупками. Он отказался продать тебе всадника?

— У меня не было возможности спросить его, — сказала я. — Когда я приехала к нему, Годар был мертв.

Потрясенная Дотти судорожным движением руки опрокинула бокал воды, рассыпав по столу кубики льда. Пока рванувшийся на помощи официант возмещал ущерб, никто из нас не произнес ни слова.

— Что же с ним случилось? — спросила она, когда нас вновь предоставили самим себе. — Когда я видела его, Годар находился в полном порядке. Он показался мне разговорчивым и дружелюбным.

— Он упал в подвал.

— О, Боже, — проговорила она. — Бедняга.

И добавила, хмурясь:

— Как это могло произойти?

— Под ковром в его кабинете находится люк. Он устроил себе систему веревок для спуска, однако они не помогли ему.

— Бедняга, — повторила она. — Значит, ты и нашла его?

— Увы, да, — ответила я.

— Бедняжка. Теперь понятно, почему ты такая бледная. Официант, принесите солодового виски моей подруге.

Она на мгновение смолкла.

— А знаешь, что он ответил мне вчера, когда я спросила, не передумал ли он в отношении столовой? Он сказал, что не станет продавать ее, так как необходимость в этом отпала. Ты что-нибудь понимаешь?

— Не знаю, Дотти, — ответила я. Мне не хотелось более касаться этой темы, хотя Дотти, похоже, ничто другое уже не интересовало. Событие настолько заворожило ее, что она даже не притронулась к стоявшей перед ней тарелке.

— И знаешь еще что? Он сказал, что отправляется в какое-то там место… кажется, начинается с В.

— Вельсна, — сказала я.

— Именно так. Как, по-твоему, что это такое?

— Представления не имею, — ответила я.

— Ей богу, это что-нибудь вроде Валгаллы, — продолжала она. — Он намекал, что собирается совершить самоубийство, а я не обратила на это внимания. Жутко подумать.

— Доротея, он просто упал, — Кайл протянул руку и погладил ее по колену. — Он не мог ходить. И не стоит так волноваться.

Я впервые услышала от него что-нибудь, кроме «здрасьте», и к моему удивлению, слова эти оказались полными здравого смысла.

— По-моему, Кайл прав, — сказала я. — Надо постараться забыть об этом.

— Наверно, — согласилась она. — Ты намереваешься провести здесь пару дней? Неплохая идея после того, что тебе пришлось пережить.

— Едва ли, — ответила я. — Мой путь лежит в Италию, в Тоскану.

— Тоскану! — повторила она. — Прекрасная мысль. Может быть, и мы тоже доберемся туда.

Кайл пожал плечами.

— И куда же ты направляешься в Тоскане?

— В Вольтерру, — ответила я. Мне не хотелось рассказывать этого Дотти, но она была так настойчива. — Для начала, конечно.

— В Вольтерру? — переспросила она. — Не знаю такого места. А там хорошо? Можешь порекомендовать?

— Я там еще не бывала, поэтому ничего сказать не могу. Решила съездить и посмотреть, не найдется там уютного местечка для небольшого отдыха.

— Вольтерра, — повторила она. — Может быть, и мы тоже съездим в Тоскану.

На следующее утро я выехала пораньше, попросив, чтобы мне дали что-нибудь на завтрак и упаковали ленч. Посыльный уложил мой багаж в машину, оставил на заднем сидении коробку с ленчем и пару бутылок воды, и я направилась по шоссе к границе между Францией и Италией. Денек решительно выдался непогожим, дождь то утихал, то припускал снова, делая вождение трудным и утомительным занятием. Как только я выехала на шоссе, бутылки с водой начали кататься самым докучливым образом, меня начало слегка мутить от запаха ленча, и я остановилась на стоянке для отдыха. Выпив кофе, я открыла багажник, чтобы поместить туда воду и коробку с ленчем.

В багажнике, где, по моему мнению, должны были находиться только мой чемодан и запасное колесо, обнаружилась картонная коробка. Я подумала, было, что открыла чужую машину или, хуже того, увела чужой автомобиль из Ниццы, однако после короткого замешательства поняла, что ключ подходит к замку и явным образом принадлежит мне. Неужели я оставили багажник незапертым, и служители гостиницы по ошибке положили мне чужие пожитки? Я открыла коробку, обнаружив внутри жуткое розовое, как жевательная резинка, покрывало, которое развернула, пытаясь отыскать указания на владельца этой вещи, и из свертка выкатилась гидрия с химерой мастера Микали.

Сердце мое едва не остановилось. Я стояла под дождем, разглядывая эту вещь, пока в соседнюю с моей машину не вернулось ехавшее в ней семейство. Торопливо захлопнув багажник, я села в автомобиль.

Когда семейство отъехало, я выбралась наружу и вновь открыла багажник, повинуясь иррациональной надежде не увидеть там гидрию. Однако она никуда не исчезла. Я старательно завернула предмет, вновь поместилась в машину и принялась обдумывать обстоятельства, в которых негаданно очутилась. Итак, я направлялась к границе с древностью, на которую не имела никаких документов. Можно было позвонить в полицию с бензозаправочной станции, но что я могу сказать? Что обнаружила в собственном багажнике этрусскую гидрию, и не имею малейшего представления о том, как она попала туда? Можно было отвезти гидрию обратно в Виши, чтобы вернуть ее в оставшуюся в шато стеклянную витрину, однако в том невероятном случае, если я даже и сумею попасть внутрь замка, этот вариант требовал многочасовой поездки, а Лейк вечером ожидал меня в Тоскане. В тот миг мне даже не пришло в голову, что гидрию в мой автомобиль могло поместить неизвестное лицо или лица по отнюдь не благотворительным соображениям, что свидетельствует о моем тогдашнем состоянии.

Оставалось только продолжать поездку, надеясь, что меня не задержат на границе и я сумею встретиться Лейком, который что-нибудь да придумает.

После учреждения Европейского союза пересечение границ в Европе сделалось более простым делом, большинству просто разрешают проезд без досмотра. К обладателям иностранных паспортов относятся более строго, иногда их останавливают и обыскивают машины, хотя это бывает относительно редко. Я решила, что вполне могу прорваться. Можно было попробовать спрятать гидрию под полом багажника или пассажирским сиденьем, однако это могло выглядеть обвиняющей меня уликой. Сосуд был слишком велик, чтобы спрятать его в чемодан, и я вернула коробку в багажник, попытавшись укрыть ее под ленчем и бутылками с водой. А потом, крайне обеспокоенная, направилась к границе.

Когда я прохожу таможенный и иммиграционный контроль, мне всегда кажется, что очередь моя оказывается самой медленной, агент самым мрачным или подозрительным, так было и на сей раз. Машина моя дюйм за дюймом ползла вперед, несколько автомобилей передо мной отогнали в сторонку, и я приходила во все большее и большее волнение. Я даже подумала, не перебраться ли в другую очередь, однако решила, что таким образом привлеку к себе внимание. Потом я принялась продумывать объяснения того, как проклятая вещь попала в мой багажник. Окажется ли мое имя в полицейских компьютерах, учитывая, что именно я обращалась за помощью, обнаружив тело Годара? Но самое худшее, известно ли им, что гидрия принадлежала покойному, и не подумают ли они, что я украла ее или, избави Господи, столкнула его в подвал, когда он застал меня за кражей?

Я подала свой паспорт трясущимися руками, и, заметив это, охранник приказал мне отъехать в сторонку. Из здания службы появилась свирепого вида женщина и потребовала, чтобы я открыла багажник. Я нажала на кнопку и стала рядом с машиной, пытаясь всем видом своим показать, что мне абсолютно все равно, куда она смотрит. Чудесным образом, через пару секунд, потыкав пальцем в чемодан и даже потянув за покрывало, она захлопнула багажник и дала мне знак отъезжать. Возможно, она решила, что лицо настолько не наделенное вкусом, чтобы покупать покрывало подобного цвета, не способно иметь предмет, достойный нелегального вывоза. Отъехав пару миль по шоссе, я остановилась, и меня вырвало на обочину.