Неприятности в клубе Беллона

- Ну, как оно?

- Недурно. Я к тебе с просьбой.

- Да ну?

- Ну да, черт тебя дери! А что, бывали случаи, чтобы я заходил просто так? Не кликнешь ли кого-нибудь из этих твоих экспертов-графологов: мне нужно установить, одной ли рукою начертаны эти каракули.

И Уимзи выложил на стол, с одной стороны - пачку использованных чеков, с другой - листок, найденный им в библиотеке клуба "Беллона".

Паркер изогнул брови.

- А тут ведь еще отменный набор "пальчиков"! Что это такое? Поддельный документ?

- Нет, ничего подобного. Я просто хочу знать, не тот ли самый тип, что выписывал чеки, набросал и эти заметки.

Паркер позвонил в колокольчик и вызвал к себе мистера Коллинза.

- А ведь речь, по всему судя, идет о кругленьких суммах! - заметил детектив, восхищенно просматривая листок. - (150.000 - для Р., (300.000 для Дж. - счастливчик этот Дж. - кто такой Дж.? (20.000 - здесь, и (50.000 там. Что это еще за богатенький приятель, а, Питер?

- Это долгая история; собственно говоря, ее-то я и собираюсь тебе поведать, как только ты разберешься со своей корзинкой.

- Ах, вот как? Тогда постараюсь не откладывать дела в долгий ящик. Собственно говоря, мне вот-вот должны сообщить нечто важное. Поэтому я и в офисе: дежурю на телефоне. А, Коллинз, это лорд Питер Уимзи; ему очень бы хотелось знать, идентичны ли эти два почерка.

Эксперт внимательно изучил чеки и листок с цифрами.

- Вне всякого сомнения, идентичны, сказал бы я; разве что это непревзойденного мастерства подделка. В частности, некоторые цифры очень и очень характерны. Например, пятерки, и тройки, и четверки выведены без отрыва от бумаги, с двумя маленькими петельками. Весьма старомодный почерк; рука явно стариковская, причем здоровьем этот человек не пышет. Особенно это заметно по записям на листке. Автор, часом, не старик Фентиман, на днях скончавшийся?

- Собственно говоря, да, только кричать об этом незачем. Дело строго конфиденциальное.

- Да, безусловно. Ну, так я вам скажу, что в подлинности этого клочка бумаги сомневаться не приходится, если вы об этом.

- Спасибо. Именно это я и хотел узнать. Полагаю, что о подлоге и речи не идет. Собственно говоря, вопрос стоит иначе: нельзя ли рассматривать эти черновые наброски как выражение его пожеланий. Не более того.

- О, да, если исключить подлог, так я готов поручиться: человек, выписывавший чеки, набросал и эти заметки.

- Отлично. Значит, подтвержден и анализ отпечатков пальцев. Почему бы и не сказать тебе, Чарльз, - добавил его светлость после того, как Коллинз удалился, - дельце это становится чертовски интересным.

В этот момент зазвонил телефон. Паркер, выслушав сообщение, воскликнул: "Отлично поработали!" и обернулся к Уимзи.

- А вот и он! Поймали-таки негодяя! Прости, убегаю. Между нами говоря, мы это дельце провернули весьма недурно. Возможно, что для меня это обернется повышением. Мы ведь ничего больше не можем для тебя сделать? Меня, видишь ли, ждут в Шеффилде. Увидимся завтра или через день.

Паркер подхватил пальто и цилиндр и исчез. Уимзи самостоятельно нашел выход, вернулся домой и долго сидел над фотографиями, сделанными Бантером в клубе "Беллона", напряженно размышляя.

Ровно в шесть его светлость явился в контору мистера Мерблза в "Стейпл инн". Двое таксистов уже прибыли и, устроившись на краешке кресел, деликатно потягивали выдержанный херес за компанию с поверенным.

- Ага! - воскликнул мистер Мерблз, - вот джентльмен, заинтересованный в нашем расследовании. Будьте так любезны, повторите ему все то, что уже рассказали мне. Я выяснил достаточно, чтобы убедиться: это те, кто нам нужен, - добавил мистер Мерблз, оборачиваясь к его светлости, - но лучше порасспросите-ка их сами. Этого джентльмена зовут Суэйн; сдается мне, его история идет первой.

- Что ж, сэр, - начал дородный мистер Суэйн, воплощающий в себе более консервативный тип таксиста, - вам, стало быть, занадобилось узнать, не подбирал ли кто старого жентльмена на Портмэн-Сквер в канун дня перемирия где-то после полудня. Ну так вот, сэр, я еду себе не спеша через площадь, в полпятого дело было, - и тут выходит из дому лакей, - номер дома не вспомню, но стоял он на восточной стороне, может, ближе к середке, - и машет мне рукою: дескать, стой! Ну, я торможу, и тут спускается с крыльца совсем дряхлый жентльмен. Тщедушный такой, и закутан до ушей, а ноги тощие, что твои спички; по лицу судя, ему уж за сотню перевалило; и опирается на тросточку. Держится прямо, для такого-то старца; а ковыляет медленно, точно совсем обессилел. Небось, старый военный, думаю; по разговору видать, если вы понимаете, о чем я. А лакей и говорит: вези к дому номер такой-то на Харлей-Стрит.

- Вы номера не запомнили?

Суэйн назвал номер дома Пенберти.

- Ну, подъезжаю. Тут пассажир мой велел мне позвонить в дверь, а, когда вышел на крыльцо какой-то юнец, так и спросить, не будет ли доктор так добр принять генерала Фентона, или Фентимора... что-то в этом роде, сэр.

- А не Фентиман, случайно?

- Ну да, очень может быть, что и Фентиман. Кажется, и впрямь так. Тут возвращается юнец, и говорит: да, всенепременно, так что я помог старому жентльмену выбраться из машины. Слабенький такой был, в чем душа держалась, и с лица бледный, сэр, и дышал тяжело, а губы-то совсем синие. Этакий бедолага... и подумалось мне, прошу прощения, сэр, что на свете старик уж не жилец. Так вот, помог я ему подняться на крыльцо, а он расплатился за проезд, и дал сверх того шиллинг на чай, и больше я его не видал.

- Это все вполне соответствует версии Пенберти, - согласился Уимзи. Потрясение от беседы с сестрой так сказалось на его самочувствии, что генерал отправился прямиком к доктору. Все сходится. А как насчет второй истории?

- Сдается мне, что этот джентльмен, по имени... позвольте-ка... Хинкинз... да, верно, мистер Хинкинз подвез генерала от Харлей-Стрит.

- Точно, сэр, - подхватил второй таксист, энергичный, остроглазый парень с резкими чертами лица. - Некий дряхлый джентльмен, - в точности таков, как описал мистер Суэйн, - сел в мое такси напротив того же самого дома на Харлей-Стрит в половине шестого. Я отлично помню, сэр: десятого ноября дело было. А запал он мне в память вот почему: как только я отвез старика, куда велели, у меня мотор забарахлил, так что в день перемирия я машиной не пользовался, а для меня это сплошной убыток; день-то обычно бывает куда как прибыльный! Ну так вот, этот военного вида старец уселся в такси, вместе с тросточкой и всем прочим, ровно так, как Суэйн рассказывает; только не заметил я, чтобы пассажиру моему особо недужилось, хотя и впрямь дряхлый был - что правда, то правда. Может, доктор дал ему лекарство какое-никакое, и бедняге малость полегчало.

- Скорее всего, - кивнул мистер Мерблз.

- Да, сэр. Ну вот, садится он в такси и говорит: "Отвезите меня на Довер-Стрит"; вот так и сказал, но если вы спросите номер дома, сэр, боюсь, что не вспомню, потому что, видите ли, мы туда так и не доехали.

- Не доехали? - воскликнул Уимзи.

- Нет, сэр. Мы как раз выезжали на Кавендиш-Сквер, и тут старый джентльмен просунул голову и говорит: "Стойте!" Я притормозил и вижу: он машет рукой какому-то джентльмену, стоящему на тротуаре. А тот, второй, подошел к машине, они с моим пассажиром о чем-то потолковали, и тут старик...

- Минуточку. Опишите мне этого джентльмена.

- Смуглый и худощавый, сэр; с виду - лет под сорок. На нем было пальто поверх серого костюма, мягкая шляпа, и горло темным шарфом обмотано. Ах, да, и еще черные усики топорщились. А старый джентльмен мне и говорит: "Водитель, - так вот прямо и сказал, - водитель, возвращайтесь к Риджентс-Парк и сделайте несколько кругов, пока я не остановлю вас". Тут второй джентльмен подсел к нему, а я покатил назад и не спеша объехал вокруг парка, раз уж господам побеседовать приспичило. Два круга сделал; а как выехал на третий, так молодой джентльмен просунул голову и говорит: "Высадите меня у Глостер-Гейт". Я остановился, где велено, а старый джентльмен и молвит: "До свидания, Джордж; помни, что я тебе сказал". А тот, что помоложе, в ответ: "Запомню, сэр" - и перешел дорогу, как если бы собирался подняться по Парк-Стрит.