Уик-энд в деревне

– Ради Бога, Миша! Развлекайся за счет бюджета и своего тестя, мы тебе не помеха.

– Мне нужно будет регулярно знакомиться с новыми материалами по делу, или уточнять какие-то факты…

– Пожалуйста, обращайся ко мне, если тебе не трудно!

– Нисколько! Для начала, я хочу побеседовать с Луневым.

– То есть, допросить!

– Да, допросить!

– Это можно! Только протокол по всей форме, сам понимаешь…

– Понимаю!

– В понедельник организуем!

– Можно сегодня?

– Сегодня не успеем, да и зачем такая спешка. Нового, думаю, он не скажет.

– Тогда лучше с утра, не позже десяти. Договорились?!

– Как прикажете! – Фесенко позволил себе даже шуточный поклон.

В тот же день Михаил возвратился домой на автобусе, чтобы попросить у тестя машину на неделю или две.

В понедельник утром он поехал прямо в следственный изолятор для разговора с Луневым.

Подследственный оказался на вид крепким выше среднего роста мужчиной. Его волосы и загорелое лицо лоснилось от пота. Еще поразил совершенно затравленный взгляд.

Лунев сразу попросил пить. Михаил налил ему в пластиковый стакан минеральную воду, предусмотрительно купленную в киоске по пути. День был жаркий, разговор предстоял длинный и Михаил позаботился о себе и о подследственном в том числе.

Михаил усвоил уроки Манюни. Допрос, вопреки распространенному мнению, должен протекать в комфортных условиях, чтобы подследственному хотелось говорить как можно больше и как можно дольше.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался Михаил, чтобы сразу дать возможность Луневу изложить жалобы на здоровье, если таковые есть.

– Отвратительно! Как может себя чувствовать невиновный человек в этой грязной яме… Мы даже спим по очереди – на всех не хватает нар. Там такая духота, что люди послабее падают в обморок. Пусть меня подозревают в убийстве, но там ведь сидят люди по таким пустячным поводам, что даже смешно. Взяли бы подписку и пусть сидит дома до суда. Чего боятся?! Какой дурак сбежит, если ему грозит год или два…

– Сейчас после развала СССР есть куда бежать.

– Обречь себя на наказание похлестче тюрьмы. Оставить семью, дом и скитаться на чужбине…

– Вообще-то, я с вами согласен, для половины из них выбранная мера пресечения излишне жесткая. Это из-за перестраховки, потом традиция такая…

– Простите, вы человек новый, и насколько я помню, ранее на допросах не присутствовали…

– Да, я не представился еще! Михаил Егорович Гречка, следователь районной прокуратуры. Меня подключили к следствию с сегодняшнего дня. Поводом послужило обращение к нам вашей будущей супруги гражданки Красавиной. Вы ведь житель нашего района и начальство пошло ей навстречу…

– Я уже все сказал и мне нечего больше добавить. Это не я убил Ситника, я был в городе, хотя не могу это доказать. Но это не причина, чтобы свалить на меня преступление…

– Успокойтесь! Все, что было на допросах до этого, мне хорошо известно. Давайте начнем с другого конца! Допустим, что я вам поверил, иначе не занимался бы вашим делом. Нужны весомые доказательства, что их совершил другой, нужно найти преступника. Так ведь?! Вы согласны?

– Да!

– Тогда нужны версии, мотивы, улики достаточно веские, чтобы они могли соперничать с теми, из-за которых вы здесь. Согласны?

– Да, да!

– Прекрасно! Тогда вы должны смотреть на мои вопросы именно с этой точки зрения, быть предельно откровенным… Если вы будете считать, что я вас хочу запутать или выведать еще что-то против вас, то мы далеко не продвинемся. Какие-то факты вы можете истолковать превратно. Вам может казаться, что они усугубляют ваше положение, а на самом деле они дают в наши руки отправные точки для других версий… Это понятно?

– Да!

– Тогда начнем! Настоящий преступник мог иметь две цели. Первая, убить Ситника. Тогда вас подставили, чтобы замести следы. Вторая, серьезно подставить вас, а Ситнику просто не повезло – его выбрали жертвой. Мы еще обсудим оба эти варианта, а сейчас меня интересует то общее, что в них есть – механизм, так сказать, подставки. Во-первых, у вас должен быть серьезный мотив, во-вторых, орудие убийства должно принадлежать вам. Давайте составим список людей, которые располагали всей этой информацией и были в состоянии осуществить преступление, – Михаил взял шариковую ручку и придвинул к себе лист бумаги.

– Каких людей?

– Тех, кто знал о вашей ссоре, и о том, что у вас есть в доме ружье, что вас нет дома, знал, как проникнуть в дом и скрыть следы проникновения.

– Простите, я сейчас туго соображаю… Конечно, конечно, все это нужно знать, чтобы составить алгоритм преступления, увязать все во времени… Ослепленный своей обидой и возмущением, я даже не думал в этом направлении. Обвинения в мой адрес мне представляются, вернее, представлялись такими нелепыми, а условия в СИЗО такие ужасные, что я лишился возможности что-либо понимать…

– То есть, теперь вы согласны, что с позиции следователя факты могут выглядеть иначе… Прекрасно! Значит, вы уже способны себе помочь! Постарайтесь посмотреть на все события, которые с вами произошли, глазами преступника…

– Да! Сейчас я знаю, чем занять свои мозги в камере!

– Да, да! Думайте об этом постоянно. Все, что надумаете, сообщайте мне. Администрацию СИЗО я предупрежу, чтобы вы могли в любой момент передать мне информацию или просьбу о встрече. А сегодня для начала, я задам вам несколько вопросов.

– Мне так будет проще.

– Итак, начнем с вопросов, кто присутствовал, и кто мог узнать о вашей ссоре с Ситником? Как все началось?

– Вероника… Можно мне называть ее так?

– Да!

– Она мне жаловалась несколько раз, что Ситник не оставляет ее в покое, пристает то с ласками, то с угрозами. Я предложил ей уволиться. Она согласилась, только после того, как мы распишемся… Искать впопыхах среди лета новую работу действительно глупо. Она меня убедила… Где-то в середине июня, как сейчас помню, после грозы, мы с Диной выбрались в магазин за покупками. Была пятница. Ожидался приезд внука, Вероники с дочерью, короче, нужно было пополнить запасы. Мы уже возвращались и были рядом с домом Ситника, когда приехал он со свитой на двух машинах.

– Что за машины? Вы их запомнили?

– Одну запомнил – белый «форд». На ней Ситник и его люди приезжали часто. Пока охранники открывали ворота, Влад вышел размять ноги. Я оказался от него в двух шага и не удержался, обратился к нему. Сначала достаточно сдержано. Дескать, будь мужчиной, ты свой шанс упустил, а мы скоро поженимся, и тогда она уйдет с фирмы. Он завелся и начал сыпать оскорбления и угрозы. Дина загнала его в машину, потом и охранника, который пытался вмешаться… Машины въехали во двор, а мы пошли домой. Через четверть часа последовало продолжение. «Форд» подкатил к моим воротам, из него вышли три охранника с обрезками труб в руках. Овчарки отреагировали быстро и заняли оборону. Когда я увидел, что один из охранников принялся ломать замок, взял ружье, патронташ и вышел на крыльцо. У них на глазах зарядил два ствола и крикнул, что я начну их убивать по очереди, как только они взломают калитку. Тот, что открывал калитку, замешкался. Я выстрелил над его головой и зарядил опять…

– Что было дальше?

– Они принялись грязно ругаться, а я обозвал их не в меру прилежными холуями и оставался на крыльце, пока они не уехали.

Михаил мысленно поздравил себя. Его тактика допроса принесла первые плоды. Охранники в своих показаниях скрыли тот факт, что пытались вломиться в дом Лунева. Они в один голос утверждали, что Лунев грозил Ситнику при разговоре у дома последнего. Лунев, по понятной причине, тоже промолчал.

– Вы могли бы опознать эту троицу?

– Да! Я их видел и раньше. Обычно в выходные дни их двое. Один охраняет жену и дочку на пляже или прогулках, другой остается в доме…

– Но вы говорили о троих!

– Третий охранял дом в будние дни и должен был уехать в город.

– Откуда вы это знаете?

– За год даже случайные наблюдения позволяют сделать правильные выводы…