Расплата (СИ)

‒ Очень рад, мы с вами коллеги по цеху, ‒ спокойно произнес Анциферов и пожал каждому из пяти оперативников руки. Это было крепкое мужское рукопожатие, в котором чувствовалась сила и авторитет собеседника и не было и тени заискивания.

После этого Сергей пристально посмотрел в глаза Кондратову и, прикинувшись дурачком, спросил:

‒ Витя, вы к нам надолго или только для наблюдения за арестом Хлопонина?

Кондратов был готов к такому вопросу, поэтому, глядя на Сергея, как на журналиста в пресс центре ИТАР-ТАСС, произнес заученное:

‒ Ну, это как дело пойдет.

Анциферова, однако, не устроил этот стандартный чиновничий ответ для прессы.

‒ А как пойдет? ‒ переспросил Сергей.

На лице Кондратова изобразилось глубочайшее изумление и одновременно напряженная работа мысли.

‒ Ну, этого я вам сказать заранее не могу, дорогой Сергей Николаевич. Если, скажем, Хлопонин быстро сознается во всех преступлениях, в которых его обвиняют, то мы его сразу заберем у вас и отвезем в Лефортово, а если не сознается, то в вашем распоряжении есть ровно две недели и ни дня больше, потому как есть указание, чтобы к 7 ноября гражданин Хлопонин был в Москве.

‒ Понятно, товарищ полковник, ‒ сухо отозвался Анциферов.

Кондратов лишь на секунду нахмурился, но потом мгновенно изобразил миролюбивую мину.

‒ Зачем же вы так, Сергей Николаевич? Мы с исключительным уважением относимся к вашей деятельности на посту, так сказать, борца с экономическими преступлениями в Уральском Федеральном Округе. Однако, учитывая всю сложность текущей ситуации, было принято решение сверху помочь вам нашими кадрами из Москвы в лице моих сотрудников.

Сергей не смог сдержать улыбки, услышав такой поток красноречия, напомнивший ему его майора на Дальнем Востоке и одного известного премьер министра в правительстве первого президента, фразы которого быстро становились крылатыми.

Сергей внимательно изучал Кондратова как представителя вида ископаемых животных, считающихся давно вымершими и внезапно обнаруженными во вполне жизнеспособном состоянии.

‒ Виктор Валентинович, извините за любопытство, а давно вы работаете в ФСБ, если не секрет, конечно? ‒ спросил Анциферов, хитро прищурившись.

Кондратов покраснел, как рак, и стал вытирать платком пот со лба.

‒ А какое это имеет значение, Сергей Николаевич?

‒ А все таки ? ‒ настаивал Анциферов.

‒ Уже 11 месяцев, ‒ гордо произнес Кондратов, не видя ухмылок своих коллег. ‒ Я был назначен на эту должность по представлению самого президента и Совета Федерации, а до этого долго и успешно работал в мебельном бизнесе.

Больше добавить было нечего, и Анциферов предпочел спешно ретироваться.

‒ Был рад с вами познакомиться, Виктор Валентинович, еще увидимся позже, ‒ произнес Анциферов и быстрым шагом направился к первому терминалу, чтобы узнать, когда приземляется самолет Хлопонина.

Уже войдя в зал, Сергей понял абсолютную бессмысленность своего поступка. Естественно, на табло никто не будет показывать время прилета частного самолета олигарха, который просто должен приземлиться здесь для дозаправки. Беззлобно ругнувшись про себя, Сергей прошел мимо большого стенда рекламы сигарет Парламент, на которой очаровательная девушка в длинном белом платье стояла на ступенях роскошного особняка и утонченно держала в своей нежной ручке сигарету.

"Да, ‒ подумал Сергей, ‒ вот так и подсаживают людей".

Нельзя сказать, что Анциферов был ярым противником курения, но рекламу сигарет ненавидел. Еще в школе он пробовал курить, но как-то сразу понял, что это баловство не для него, чего, однако, нельзя сказать об алкоголе. Попробовав в детстве пиво из кружки отца, он сразу проникся любовью к этому мужественному напитку настоящих мужчин, который в то время в Союзе пили стоя или сидя из больших поллитровых кружек или наливали в трехлитровые бутылки, а кое-кто и в авоськи. Даже такое было в Советском Союзе. Нелюбовь же Анциферова к сигаретам сочеталась с почти панической боязнью курящих девушек, а особенно курящих красоток. Оставим психоаналитикам разбираться в этом свойстве его характера и вернемся в аэропорт.

Выйдя из здания терминала на улицу под навес, где стояли таксисты и просто бомбилы, он буквально наткнулся на коллег из Москвы, которые курили в сторонке от входа. В этот раз они показались Сергею более дружелюбными ребятами, чем при первой встрече. Возможно, это было вызвано тем, что их главного "мебельщика", как шутливо прозвал Кондратова Сергей, не было поблизости. Ребята были немного моложе Сергея, но выглядели довольно опытными.

Один из них, будто прочитав мысли Сергея, сказал:

‒ Вы не обижайтесь на Кондратова, он действительно не совсем в теме, но раз его назначили, то приходится работать, ‒ миролюбиво произнес один из парней.

‒ Да в общем я и не обижаюсь, поскольку обижаться не на что, ‒ спокойно ответил Сергей.

Они стояли и болтали о жизни, о неожиданно обнаружившихся общих знакомых. И на мгновение Сергей забыл, что они здесь для ареста очень важного олигарха, который, возможно, не виновен в том, в чем его обвиняют. Его собеседники были на этот счет иного мнения.

Один из парней, крепко сбитый мужичок невысокого роста и весь в веснушках, представившийся Александром, во время разговора сказал:

‒ Хлопонина предупреждали: не лезь, куда не надо, умерь свои амбиции, но он не послушался. У него был шанс уехать за границу, когда арестовали его давнего бизнес партнера Синицкого, однако он, дурачок, им не воспользовался. Так что теперь он получит по полной программе, раз решил с нами в Робин Гуда поиграть. Десяточку получит только так, если не больше.

‒ Простите, а вы давно ведете его дело? ‒ поинтересовался Сергей у коренастого мужичка.

‒ С марта еще мы эту гниду отслеживаем, когда он на встрече с президентом заявил, что у нас тут, в России, коррупция невиданных размеров достигла. А у самого, мля, рыльце-то в пушку. Налоги не платит, коммунистам помогает, и, возможно, еще кое-что найдется, если глубже копнуть.

В этот момент к ним подошел Кондратов и объявил:

‒ Хлопонин приземлился. Поехали, ребята.

Они сели в маршрутное такси и помчались к первому терминалу. Самолет только что приземлился, но вместо машин заправки был окружен грузовиками с ОМОНом. Лишь одна машина дозаправки стояла слева в стороне, но не очень торопилась подъехать поближе. Они вышли из машины и стали ждать. Тут же к самолету подъехала установка с трапом.

Кондратов, весело улыбаясь, подмигнул Сергею, потом дал отмашку ОМОНу. Крепко сложенные бойцы окружили самолет по периметру, и около десяти человек в масках и с автоматами побежали наверх. Анциферов стал подниматься вслед за ними. Один из бойцов, еще поднимаясь под трап, приготовил мегафон. Раздался звериный крик: "Это Федеральная Служба Безопасности России. Всем бросить оружие на пол!"

И бойцы ОМОНа буквально вломились в салон самолета. Неизвестно, был ли весь этот спектакль спланирован для устрашения Хлопонина, поскольку из всех находившихся в самолете оружие было только у двух охранников Степы, причем в момент задержания один из них даже не успел схватиться за оружие, поскольку не ожидал, что Хлопонина будут задерживать в стиле лучших голливудских боевиков.

Как и было заранее условлено, ОМОН никого не стал класть лицом на пол, а просто перекрыл оба выхода из самолета в хвосте и спереди.

Сергей вошел в салон. Раньше он никогда не видел Хлопонина вживую, но почему-то сразу узнал его. В середине салона за столом сидел мужчина в свитере и очках и внимательно смотрел на происходящее. Лицо его было очень спокойным и не выражало ни страха, ни презрения или насмешки.

Сергей подощел чуть поближе, чтобы лучше рассмотреть Хлопонина, и произнес, глядя ему в глаза:

‒ Хлопонин Степан Леонидович, вы должны проехать с нами для прохождения следственных действий.

‒ Ну что ж, пошли, ‒ спокойно ответил Хлопонин и поднялся, чтобы направиться к выходу из самолета.