Жил на свете рыцарь бедный

— Добрая?

— Добрая? Н-нет, не особенно… но и не злая. Нормальная.

— О чем вы с ней обычно разговаривали, если не секрет?

— Какой секрет! Да вы сами понимаете. О чем разговаривают… О тряпках, например… ну и потом… о любви.

— Как вам кажется, она любила Дерюгина?

— Да кто ж ее знает! — расстроенно воскликнула Наташа. — Мне-то казалось: да, любит, но ведь она от него ушла, вы же знаете… — Девушка вопросительно посмотрела на Мышкина.

Он кивнул.

— Ну вот… Но что я вам скажу точно, — Наташа внезапно оживилась, — так это, что он ее любил. Уж если кто кого любил, так это он ее. Даже не просто любил… это уже не любовь, а что-то… Он на ней помешался, понимаете?

Мышкин снова кивнул.

— Когда она мне позвонила сказать, чтобы я приходила не туда, к Антону, а к ней на квартиру, я прямо обалдела и сразу же про Антона подумала, как он там один и как он это переживет. И даже — как бы он с собой чего не сделал… Но обошлось. По-моему, он ей до конца так и не поверил — ну вот что она правда ушла. Думал — так, покапризничает и вернется… Приходил к ней все время…

— А Вы как думаете, она бы вернулась?

Наташа задумчиво пожала плечами.

— Мне сказала, что не вернется. Может, врала — кто ее разберет… Но… не знаю, вы знаете или нет… она ведь замуж собиралась…

— За кого? — быстро спросил Мышкин.

— Ничего я толком не знаю. Даже как зовут, не знаю. Аспирант какой-то. Она его вроде бы у какой-то подруги увела. Что-то она говорила… такое… И еще… что-то такое… про то, что он по научной части… Короче, ничего толком не говорила, только туману напускала…

— Послушайте, Наташа, — осторожно начал Мышкин, — а вы уверены, что он вообще существует, жених этот? Как-то странно выходит: никто его не знает — ни вы, ни Дерюгин…

— Антон не знает? — удивленно перебила она. — Но…

— Что? — насторожился Мышкин.

— Нет, ничего. Просто странно. Хотя… могло быть. — Она задумчиво кивнула головой. — Да, могло, наверное. Если уж Катерина решила таиться… Но дело-то в том, что я его видела.

— Кого? — Мышкин даже слегка растерялся. — Жениха?

— Ну да.

— Как же вы говорите, что его не знаете?

— Как зовут, не знаю, и кто он, тоже не знаю. А видеть видела. Один раз. Однажды прихожу, а Катька говорит: «Познакомься, Натка, это мой жених». А потом ему говорит: «Ну все, иди, иди». И он ушел. Я его видела-то не больше минуты. Но описать могу.

— Да, пожалуйста, — выдавил из себя Мышкин, все еще пребывавший в растерянности.

— На вид лет двадцать пять, — с готовностью начала Наташа, наморщив лоб от напряжения. — Высокий. Волосы светлые… очень. С бородкой. Глаза голубые… или серые? Нет, голубые. Красивый… Да… тоже красивый… как Антон, но на Антона совсем не похож, ничего общего. Совсем, совсем другой. Знаете, на кого он похож? — вдруг возбужденно воскликнула она, явно радуясь удачной находке. — На вас! Ей-богу! Только красивее… О-ой! — Она залилась краской и прижала руки к щекам.

Мышкин немного расстроился, не столько из-за полученной невысокой оценки — на этот счет он особенно не обольщался, сколько потому, что по опыту знал: смущенный человек нередко закрывается и говорить с ним становится сущее мучение. А ему хотелось обсудить еще ряд вещей. Тут главное было — не дать паузе затянуться. Мышкин поспешно задал следующий вопрос, старательно делая вид, что ничего не заметил, а если и заметил, то ему, право, не до таких пустяков. Он спросил первое, что пришло на ум — не самый насущный вопрос, к тому же на него уже фактически ответил Дерюгин.

— Зачем, как вы думаете, Катя его скрывала?

Наташа взглянула на него с опаской, он ответил ей самым безмятежным взглядом, на какой только был способен, и с удовольствием отметил, что она снова расслабилась.

— Ну как зачем… — Она пожала плечами. — Антона, наверное, боялась. Антон ведь бешеный и здоровый как бык — мог прибить того… жениха. А тот хлипкий… То есть нет, вообще-то не хлипкий, — поправилась она. — По сравнению с Антоном, а так — ничего, нормальный… Антон какой-то борьбой занимается, штангу поднимает… Мог прибить, — еще раз утвердительно кивнула она, как будто мысленно сравнив двух претендентов на Катину руку.

— Прибить? Своими руками? — усомнился Мышкин.

— Именно что своими! — воскликнула Наташа, сразу поняв, что он имеет в виду. — Вы думаете, он бы кого-нибудь послал из своих… бугаев? Я, конечно, не знаю, но, по-моему, он бы как раз своими руками, да еще, если б можно было, чтоб у нее на глазах. Может, я, конечно, придумываю…

— Скажите, Наташа, как по-вашему, были у Кати какие-нибудь враги?

— Вот! — оживленно воскликнула девушка. — А я все жду, когда вы спросите! Про врагов и не боялась ли она чего… Не было ли чего-нибудь подозрительного…

«Переход свидетеля на самообслуживание. Сама спрашивает — сама отвечает», — мысленно ответил Мышкин и покорно кивнул.

— Я сама про это все время думаю… с тех пор, как узнала, — продолжала Наташа.

— И что? — Мышкин невольно напрягся, ожидая откровения, — и зря.

— А ничего. — Наташа сникла и беспомощно развела руками. — Не было ничего подозрительного. По крайней мере, я не заметила. И не боялась она ничего — по-моему… Наоборот, довольная была и какая-то такая… лихая. Один раз говорит: «Ну, теперь я их всех — к ногтю»… И про Антона тоже — «по струночке у меня будет ходить, по струночке»… А про врагов… Ну как сказать… Мужики вокруг нее грызлись… как собаки. Это да… Но… ведь если что… они бы не ее… а друг дружку, правда ведь?

— Я вот чего не понимаю, — сказал Мышкин. — Какие могли быть мужчины при Дерюгине?

— Они же не к ней, они же как будто бы к ним обоим приходили. Иногда с женами или там… с женщинами. Я иногда подавала. В общем, все сразу было ясно. Все равно все сразу на нее стойку делали, ну, может, почти все… Но я-то даже не об этом. Когда она отдельно поселилась — вот тут началось!.. Без конца звонят, зовут куда-то, в гости напрашиваются. Она даже телефон отключала. Дневник завела, все записывала, чтобы не сталкивались. Особенно следила, чтоб с Антоном никто не встретился.

— Вы кого-нибудь из них знали?

— Кое-кого видела… но знать не знала. Имена слышала — а что толку? Миша, Саша, Вася…

— Вася? — насторожился Мышкин. — Это вы просто так сказали? В смысле: Иванов, Петров, Сидоров?

— Ну да. — Она слегка замялась. — Но Вася-то там, правда, бывал. Антонов зам. Оч-чень интересовался…

— Другие сотрудники Антона бывали? — осведомился Мышкин.

— Наверняка. Я же говорю, они еще раньше облизывались. Но я их не знаю. Никого, кроме этого… Василия.

— А Василия вы откуда знаете? — поинтересовался Мышкин.

— Это он меня к ним сосватал — к Антону и к Кате, — чуть покраснев, ответила она. — Я раньше у него работала.

— А потом?

— Ну… потом… я с женой его поссорилась, и она меня выгнала. А Василий пристроил…

Мышкин уставился на нее в сомнении. Ему показалось ужасно странным, что вот только что они с Гаврюшиным рассуждали о том, шпионят ли новые русские друг за другом через прислугу, — и вот, пожалуйста, перед ним сидит эта самая Наташа и прямо говорит, что попала от одного к другому. Простовата для Штирлица? Или играет? «Почему она покраснела? — лихорадочно соображал Мышкин. — Что-то между ними было, между ней и этим… Зуевым?.. Зуев домогался Кати, она это знала, могла ревновать… Украденный пистолет…» Что-то тут не вязалось, что-то было не то, сбой какой-то… Но обдумывать было некогда. Пауза и без того затягивалась. Он понимал, что его молчание выглядит странно. Наташа краснела все заметнее. Мышкин набрал побольше воздуха и спросил, глядя в сторону:

— Между вами что-нибудь было? Между вами и Зуевым…

Наташа опустила голову.

— Ну да, было. Потому-то жена меня и… Но вы не думайте — он мне нисколечки не нравился! Нисколечки не нужен был, и Катьке, между прочим, тоже. Я ему так и сказала. Он меня, я думаю, затем к Дерюгину и сосватал, надеялся, что я ему с Катькой как-нибудь помогу… из благодарности, а может за деньги… Но это — фигушки. Я его, конечно, послала.