Очи черные

– Понятно.

– Мы гарантируем полную анонимность всем нашим осведомителям. Они для нас как семья, наша настоящая семья. Понимаете?

У Валли не осталось никаких аргументов, и она снова принялась бороться с чувством разочарования, стараясь показать Льюису, что ничто не остановит ее. Валли взяла лист бумаги и написала на нем имя Бенджамина Хатча, добавив: «Предприниматель. Возможно, знал Елену Маякову, когда был в России в 1992 году». Она передала записку Льюису.

– Добавьте это к моему делу, – сказала она, – на случай, если что-нибудь обнаружится и вы сможете сопоставить.

Льюис взял записку и прочел.

– Я сделаю все, что смогу, Уоллис. Я также проверю, нельзя ли еще что-нибудь обновить в вашем деле. Мы продолжим искать.

– Я тоже, – ответила Валли. Она направилась к двери, и Люис приподнялся со стула, чтобы проводить ее. Он остановился с дверях, а она, сделав несколько шагов, обернулась и сказала: – Мне жаль, что так случилось с вашим сыном.

И это была правда.

Он пожал плечами.

– Займись чем-нибудь другим, Уоллис. Выбери ту жизнь, какая тебе нужна. Не отдавай ее всю этим поискам.

Валли только улыбнулась, понимая в глубине души, что совет Льюиса очень мудр, и почти жалея, что не сможет ему последовать.

Она пожала руку Льюису и ушла, направляясь на Лексингтон-авеню. Она уже собиралась повернуть за угол 92-й улицы, когда взгляд ее упал на здание, из которого она только что вышла. У окна на верхнем этаже стоял Льюис, все еще держа в руках чайную чашку, и смотрел на нее. Они помахали друг другу, затем Валли повернулась и пошла к автобусной остановке.

Поздно ночью Валли разбудил телефонный звонок – телефон вибрировал на полу банка. Валли посмотрела на экран, там высветился неопределенный номер.

– Алло.

– Ты знала, что святая Урсула – покровительница сирот? – это был Льюис Джордан.

– Не знала, – ответила Валли.

– Мне кажется, она наблюдает за тобой.

«Добро пожаловать в клуб», – подумала Валли.

– Это прекрасно, Льюис, – сказала она. – Я буду рада любой помощи.

– Мне не надо было рассказывать тебе всего, Валли, но иногда я думаю о том, что вот я следовал правилам пятьдесят лет и нисколько не приблизился к цели. Я все еще одинок.

– Мне правда очень жаль, Льюис. – Валли слышала горечь и разочарование в голосе Льюиса и чувствовала, что он стоит перед нелегким выбором. Она молчала, надеясь, что он сделает выбор в ее пользу.

– Бенджамин Хатч, которого ты ищешь, погиб три года назад в автомобильной аварии, – сказал Льюис.

У Валли замерло сердце. Ниточка, которая могла привести ее к Елене, оборвалась.

– У него осталось два сына от первого брака, – продолжал Льюис. – Роберт и Эндрю. Их мать умерла от рака яичников, когда они были детьми. Они живут вместе в доме отца. Это недалеко. Я пытался связаться с ними, но они не отвечают на звонки, так что… – Льюис откашлялся. – По правилам общества я не должен был тебе этого говорить.

– Спасибо, Льюис, – сказала Валли с благодарностью, чувствуя прилив восторга от того, что назавтра у нее есть отличное дело. – Обещаю, вы не пожалеете.Валли нашла в сумке ручку и бумагу, и Льюис продиктовал ей адрес и телефонный номер Хатчей, живших в месте под названием остров Шелтер.

9

Валли набрала номер на мобильном с включенной громкой связью, чтобы остальные могли слышать, и долго ждала, пока наконец снимут трубку.

– Да? – ответил мужской голос в трубке.

– Здравствуйте. Это дом Хатчей? Можно поговорить с Эндрю или Робертом Хатчем?

– Это Эндрю. – Голос звучал нетерпеливо.

– Мистер Хатч, меня зовут Уоллис Стоунман. Я дочь женщины по имени Елена Маякова. Это имя вам знакомо?

После короткой паузы он ответил просто:

– Нет.

– Вы уверены? Она из России. Я думаю, что она была как-то связана с вашим отцом, может быть, в то время, когда он там занимался бизнесом?

Последовало длительное молчание.

– Его больше нет.

– Вашего отца? Да, я знаю… Я очень сочувствую вам, – пробормотала Валли, начиная паниковать, потому что ей показалось, что Эндрю Хатч вот-вот повесит трубку. – Дело в том, что я пытаюсь найти Елену, и я надеялась, что, может быть, ваш отец когда-нибудь говорил вам о ней…

– Мы ничего не знаем о России. Я никак не связан с его бизнесом и не знаю никого из людей Эмерсона.

– Я понимаю, но если что-нибудь…

– Ничем не могу вам помочь, – сказал мужчина и повесил трубку.

Валли и остальные некоторое время сидели молча.

– Этот чувак, – сказал наконец Джейк, – знает куда больше, чем хочет рассказать.

– Это как пить дать, – подтвердила Элла. – А что это еще за Эмерсон? Он сказал «не знаю никого из людей Эмерсона».

– Не представляю, что это значит, – ответила Валли, понимая, что получила новую зацепку. – Это имя не упоминалось в статье о его бизнесе.

– Надо встретиться с этим парнем, – предложил Тэвин, – и с его братом.

– Это точно, – сказала Валли.

На следующий день все четверо отправились по линии «J» до конечной, Ямайки, где сели в поезд Лонг-Айлендской железной дороги, направляющийся на восток. Два часа до станции Гринпорт и еще немного до самого острова Шелтер, где им надо было найти дом Хатчей. Народу в поезде было мало, так что в вагоне каждый из четверых мог занять место у окна.

Валли уже бывала в Хамптонсе раньше, ездила несколько раз на каникулы к морю с семьей, для остальных же эта поездка была настоящим откровением. Всю дорогу за окнами мелькали пляжные постройки и невероятные дворцы. Джейк, Элла и Тэвин то и дело прыгали от правого окна к левому, показывая друг другу дома, которые, казалось, становились все шикарнее по мере того, как поезд продвигался все дальше по побережью.

Элла подвинулась к Валли.

– Ты жила в таких домах, как эти? – спросила она.

Валли выглянула в окно и посмотрела на пятидесятикомнатную громадину на береговой линии.

– Ну, может, не в таких больших.

– Там внутри, наверное, так прикольно, да?

– Конечно. Но, думаешь, у них на потолке в спальне есть мозаика на темы Троянской войны? Сомневаюсь.

– Лузеры, – согласилась Элла. Она еще немного помолчала. – На самом деле это все не нужно для дома. Нужно совсем небольшое пространство.

– Да.

– Может быть, мы могли бы сделать… что-нибудь такое.

– Какое?

– Ну найти себе настоящее жилье, – сказала Элла. Она сделала вид, что это случайно только что пришло ей в голову, но Валли насторожилась. У Эллы явно появилась конкретная идея. – Не какое-то большое. А просто снять что-то, официально.

Элла уставилась в окно, притворяясь, что ее не волнует ответ Валли.

– Да, – ответила Валли, застигнутая врасплох, что-то в глубине ее души сопротивлялось этому. – Мы можем это обсудить.

– Если мы найдем работу, мы могли бы. Я видела в «Старбаксе», что они учат на баристу, ну, там, делать латте, капучино и все такое. Я бы точно смогла научиться.

– Ну, конечно, смогла бы.

Элла кивнула и больше ничего не сказала. Валли чувствовала, что разочаровала Эллу, не поддержав ее идею, но она просто не знала, что сказать. В ее жизни не было ничего устойчивого – казалось, что кругом только хаос, – и ей не хотелось врать Элле. И в то же время ей было стыдно, что она не может предложить ничего лучшего. Она повернулась к Элле и взяла ее за руку, пальцы их переплелись, но они так и не сказали ни слова, пока поезд не подошел к нужной станции.

Четверо друзей вышли из поезда в Гринпорте в час дня. Это была маленькая станция в конце главной железнодорожной линии. День был солнечный, но прохладный, с океана дул пронизывающий ветер. Валли посмотрела в Интернете расписание парома, он ходил каждые полчаса с шести утра почти до полуночи – и друзья прибыли как раз вовремя. Причал был всего метрах в ста от станции, небольшой паром уже стоял там и, казалось, собирался отчаливать.

Валли заскочила в сувенирный магазин и купила подробную карту острова Шелтер, а затем присоединилась к остальным на причале. Других пассажиров на пароме не было, только одна машина: старое, потрепанное и помятое такси «Мерседес» с маленькой пластиковой танцовщицей, висящей на зеркале заднего вида. Паромщик дал знак ребятам, что можно заходить, и машина тоже въехала на паром. Паром с гудком отчалил, начиная свое короткое путешествие по Гринпортской гавани. Валли присоединилась к остальным на носу парома. По мере того как они медленно пересекали бухту, лицо Тэвина постепенно зеленело.