Удар из прошлого

товых подарках совсем разоришься. Последний раз Зудин крупно поиздержался на песцовую шубку. А жена подарила ему на день рождение теплое стариковское пальто, подбитое ватином. Такую обнову он надет на себя, если доживет до семидесяти пяти лет. Алла прозрачно намекала мужу этим подаком: старичок, твое время кончилось. Уйди в тень и не мешай жить молодым.

Почему так? – спрашивал себя Зудин. Ведь он старше Аллы всего на двадцать два года. Ответа не было, а голодный червь ревности беспощадно грыз большое сердце хозяина «Императрицы».

Зудин остановил машину на параллельной улице, постучал в наглухо закрытые ворота соседа. Не дождавшись ответа, открыл калитку. Никем не замеченный, прошел соседский участок, перелез через низенький забор и оказался на задней половине своего огорода. Здесь разрослись кусты смородины, черноплодной рябины, молодые яблони. Зудин, оставаясь невидимым со стороны собственного дома, согнул спину и короткими перебежками от куста к кусту, добежал до угла.

С этой стороны дома окна находятся высоко, он выпрямил спину. Обежал крыльцо, кухню, снова согнулся в три погибели.

С обратной стороны окна расположены ниже. Зудин неслышным кошачьим шагом прокрался к окнам спальни, шторы задернуты. С чего бы это? Он поднялся на цыпочки и заглянул в окно. В первые мгновения Зудин ничего не увидел, только пару горшков с комнатными растениями на подоконнике. Наконец, сообразил заглянуть в пространство между двумя плотными занавесками.

Свет в комнате погашен, но внутри кто-то есть. Зудин прищурился, напрягая зрение. И словно получил ножом в грудь. Валентин Петрович осел на бетонную отмостку, прижал спину к стене и так недвижимо просидел несколько минут. Вот же, не обмануло сердце. Алла действительно в отсутствии мужа путается с грузчиком.
* * * *

Постепенно мужское любопытство перебороло эмоции, Зудин поднялся, снова заглянул в окно. Любовники стояли перед кроватью. Алла скинула с себя халат. Осетров, уже совершенно голый, терся о жену Зудина тем местом, по которому плачет острый серп. Алла скинула бюстгальтер, Осетров наклонился и помог ей стянуть с себя трусы. Грузчик гладит её по спине, лапает за грудь и задницу.

Вот любовники повалились на кровать. Зудин подавил стон, рвавшийся из груди, на несколько секунд смежил веки.

– Будь ты проклята, тварь поганая, – шептал Зудин себе под нос. – Что б тебе и твоей матери всю жизнь в публичном доме работать.

Зудин снова прилип к оконному стеклу.

Оказывается, вот на что способна эта сучка, вот что она вытворяет с этим грузчиком, вон что выделывает. Как ублажает его на втором этаже. Зудин испытал нечто, напоминающее половое возбуждение. Да, если долго наблюдать эту сцену, штаны лопнут. А законному супругу Алла, словно одолжение делает, словно собаке подачку кидает. С ним в постели ни рыба и ни мясо, способна разве что лениво раздвинуть ноги и замереть в этой позе.

– Все, тебе не жить, – от волнения у Зудина завибрировала челюсть.

Оторвавшись от зрелища, он шагнул к крыльцу.