У судьбы другое имя

– Вот здесь – столовка. Тошниловка, мы туда не ходим. Лучше на пятый этаж, в буфет…

Будто она, Лютик, – уже свой человек здесь!

Девушка попыталась представить: вот она спешит от метро на службу. Минует турникет и зловредного вахтера, гордо демонстрируя постоянный пропуск. И лицо у нее, как у всех здесь: сосредоточенное, несколько отрешенное… Да, хотелось бы. Очень хотелось.

Но чем брать?

Директор – достаточно молодой человек по имени Олег – приветствовал ее любезно, однако глаза у мужчины не вспыхнули.

«Не запал», – мгновенно поняла Лютик. А на его рабочем столе, девушка углядела, красовалась фотография чрезвычайно эффектной молодой женщины. «Тяжелый случай. Похоже, не просто женат, но еще и в супругу влюблен. Значит, ослеплять можно и не пытаться».

К тому же Лютик безошибочно почувствовала: они с директором – совершенно из разных сфер. Тот одет не просто хорошо, но с шиком, как западные артисты. И руки у него ухоженные. И ключи на столе валяются – на брелоке, подумать только, написано «БМВ»! Такой на смазливую студентку не клюнет, ему как минимум фотомодель нужна!

«Все равно не сдавайся!» – приказала себе Лютик. И примерной девочкой опустилась на краешек кресла, целомудренно прикрыла подолом юбки коленки. Решила: раз роль пылкой студентки ей удачи не принесет, надо изображать профессионала.

– Имя? – спросил директор.

– Лида Левашова, – улыбнулась она. И добавила: – Но все называют меня Лютик.

Ждала, что мужчина спросит, почему, но тот не заинтересовался. На радио, наверное, у всех одно имя обычное, а второе – сценическое.

– Образование какое? – продолжил директор.

– Высшее. Почти законченное, – уверенно заявила девушка.

И снова ни единого уточняющего вопроса.

– Прописка московская?

– Естественно!

Тоже почти правда. К ним в Мытищи, как местная газета пишет, к девяносто восьмому году даже метро протянут.

– Языки?

– Русский – в совершенстве. Английский – в процессе.

Хорошо бы соврать, что свободный, но девушка сразу увидела: лоск у директора не российский. Явно за рубежом бывает частенько. Значит, и проверить может. Лучше не подставляться.

– Слово «intro» перевести на русский сможешь? – вкрадчиво поинтересовался мужчина.

– А оно разве английское? – растерялась Лютик. – По-моему, латынь.

– Диджей обязан быть полиглотом, – улыбнулся директор.

– Тогда я попробую, – не растерялась она. – Интро, интродукция… – И просияла: – Наверно, проигрыш? Первые аккорды песни?

– Угадала, – похвалил Олег. И продолжил: – Компьютером владеешь?

Тоже не соврешь: на столе у потенциального шефа мерцает монитор.

– А откуда у обычной студентки компьютер? – развела руками девушка. – Но на машинке печатать умею.

Что двумя пальцами – не уточнила.

– И самое главное… – мгновенно сменил тему Олег. – Почему ты хочешь работать на радио?

«Чего он ждет? Общих слов? Или честно ему признаться, что я здесь другую жизнь ищу?… Что убежать хочу от мусорных баков под окном, от вечного мата и пьянства кругом…»

И девушка осторожно заговорила:

– Понимаете, мне кажется… что радио, я имею в виду, конечно, современные станции, те, что в FМ-диапазоне, – это символ. Символ всего нового, динамичного. Еще лет пять назад о подобном никто и помыслить не мог. Я специально в три часа ночи вставала, чтобы мелодии и ритмы зарубежной эстрады послушать. Вот и хочу оказаться, говоря красиво, у истоков… новой жизни. Непонятно формулирую, да?

– Формулируешь так себе, но я понял.

Олег впервые за все время беседы улыбнулся. Задумчиво протянул:

– Что ж, Лида-Лютик… Давай на тебя в деле посмотрим.

– Но только в студии я никогда не работала, – честно призналась девушка. – Микшировать – или как у вас называется? – не умею.

Директор усмехнулся:

– А за пульт тебя и не зовут. Пока.

И извлек из ящика стола изрядную стопку писем. Протянул ей. Объяснил:

– Сегодняшняя почта, тридцать четыре штуки. Заявки от дорогих товарищей радиослушателей. Тебе надо из них говорильню для диджея составить. Под хронометраж в пятьдесят пять минут.

– Песен десять, остальное – реклама и болтология? – предположила Лютик.

И угадала.

– Совершенно верно, – кивнул директор. – Кто заказывает песню, для кого, повод, пожелания. Только чтобы не скучно было. За час справишься?

– Естественно! – заверила девушка.

– Тогда пробуй.

И он, больше ничего не объясняя, вышел из кабинета.

Олег ей даже минуты сверху не дал – вошел в кабинет точно в назначенное время. Без тени сомнения в голосе поинтересовался:

– Конечно, готово?

Лютик немедленно протянула ему тощую стопку рукописных страничек.

– Почерк у тебя хромает, – буркнул директор программ.

Девушка парировала:

– Главное – придумать! А перепечатать машинистка сможет.

Бесстрашная Кэйт Блэкуэлл, наверное, ответила бы именно так.

– Что ж, посмотрим.

И Олег, без эмоций и интонаций, зачитал:

– Пишет нам Тимур. Ликочка, дорогая! Прости меня за все. Обещаю тебе море, солнце, пальмы. Букет тюльпанов. Никогда в жизни не переключать «Просто Марию». Твоему противному коту куплю «Вискаса». И давай с тобой станцуем – под нашу любимую «Wind of change»…

«М-да. На слух – абсолютная чушь, – мелькнуло у Лютика. – Особенно если читать, как он – без выражения».

А программный директор сразу же перешел к следующему письму. Тот же унылый, скучный тон:

– Мы встретились с тобой на пустынной авениде. Ты ехала на зеленом «жигуленке» и слушала «Jipsy kings». Я возвращался из института домой и на перекрестке столкнулся с тобой взглядом. Твои очи поразили меня в самое сердце. Я прочитал в них истинную испанскую страсть. Откликнись, прошу тебя, прекрасная незнакомка. Денис из Москвы.

– Клиника, – вынес диагноз Олег.

– А по-моему – любовь с первого взгляда, – осмелилась возразить Лютик.

– Лёха, брат! Поздравляем тебя с покупкой «девятины»! Желаем тебе: чтоб карбюратор никогда не засорялся! Чтоб щетки не воровали! Менты – на хвост не садились, а классные телки – в салон бы так и прыгали! Дарим тебе песню «Вишневая «девятка». Твои дружбаны.

Олег с сомнением взглянул на девушку. Поинтересовался:

– Письмо приведено дословно?

– Нет, – не растерялась Лютик. – Там матом было, пришлось на русский язык переводить.

– К твоему сведению, русских групп у нас в ротации нет, – добавил директор. И продолжил зачитывать: – Дорогой папа! Поздравляю тебя с днем рождения! Пятьдесят – это не годы. Еще научишься и на компьютере играть, и даже в тетрис меня обставишь. Желаю тебе здоровья – сибирского, долголетия – кавказского, машины – американской, квартиры – на Майорке! И пусть в твой день рождения для тебя прозвучит «Life is life».

Программный директор отложил ее странички. Лукаво взглянул на девушку.

– М-да, везет кому-то с письмами! А я сколько ни читал, сплошная тоска попадалась: «Паша поздравляет Машу…»

– Ну… Я кое-что переработала, – призналась Лютик. – Творчески.

А Олег сдержанно произнес:

– Вижу. На радио, конечно, любят приколы. Но надо и меру знать. Одно письмо – выдумываешь, второе – оставляешь реальным. Наше дело – не просто почтенную публику развлекать. Еще и обратная связь нужна. Чтоб тот же Паша ликовал: его имя в эфире произнесли!

– Я поняла, – склонила голову Лютик.

– Но в целом ты мне понравилась, – подытожил директор. – Могу тебя взять на испытательный срок. На большую зарплату, сразу предупреждаю, не рассчитывай – мы только раскручиваемся. Сто долларов максимум. Зато график свободный. Если нужно, ходи в свой институт – не каждый, конечно, день. Ну а проявишь себя – и за пульт пущу. Не сразу, естественно. Через пару месяцев… И псевдоним себе нормальный выбери. А то придумала: жутик!

– Не жутик, а Лютик, – поправила она. И объяснила: – Меня так бабушка называла. В смысле, цветочек. А в школе – в другом смысле. Потому что лютую иногда. Предметы мебели могу швырять, если разозлюсь.