Счастье не приходит дважды

— Говорят, да. Ни в какую командировку он тогда не ездил, просто время тянул, смелости набирался, чтобы со мной объясниться. Мне было очень плохо после того, как он ушел. Мать с ума сходила, опасалась за меня. Несколько раз я порывалась позвонить ему, но не сделала этого. Вот когда я похудела без всякой диеты. Как-то взвесилась на улице — сорок девять килограммов, вместе с одеждой.

— С кольчугой, — поправила Тамара.

— Что? — не поняла Юлька.

— Так говорят: сорок девять вместе с кольчугой.

Юля грустно улыбнулась.

— Ну да. Учебу я сначала забросила, а потом взяла себя в руки. Надо же было что-то делать! Академический отпуск предлагали по болезни, но я отказалась. Все «хвосты» в институте сдала. И все время ждала его, думала, если вернется и попросит прощения, прощу.

— Не пришел?

Юля хмыкнула.

— Пришел. После развода.

— И?..

— И — ничего. Поняла, что он мне не нужен. Разлюбила, наверное.

Тамара с удивлением уставилась на подругу.

— Странно, правда? — усмехнулась Юлька. — Сама тогда удивилась. Перегорело, видно, все. Решила и как отрезала. Когда сходила с ума от тоски, в глубине души все равно надеялась, что он вернется. Вот тогда, думала, припомню ему свои обиды. А пришел — у меня даже злости к нему не было.

— Про «африканскую страсть» спросила?

— А как же! Просто интересно было, из-за какого такого неземного чувства он меня бросил. Сказал, что это страшный человек, они давно расстались, а у самого вид жалкий, несчастный. Я даже было дрогнула.

— Пожалела?

— Да. Но вовремя опомнилась.

— Он-то тебя не пожалел!

— Дело не в этом. Просто поняла, что не могу начать все сначала. Ничего нельзя вернуть. Да и зачем?

— Моя бабушка Серафима Дмитриевна говорила: в один день по две радости не живут. Любовь не по судьбе.

— Верно.

Они надолго замолчали, каждая думала о своем.

— Счастье не приходит дважды, — вздохнула Юлька. — Вот такая печальная история.

— Вы больше не виделись?

— Случайно столкнулись на улице. Он шел в обнимку с девицей, пьяный, непромытый какой-то. Я даже не узнала его в первую минуту. Партнерша тоже не первой свежести. Было неловко на них смотреть. Потом долго места себе не находила. И из-за этого человека мне жить не хотелось?! Не поверишь, но все равно было его жалко. Очень хотелось встретиться с маменькой и спросить: зачем она разрушила нашу жизнь? Неужели такой Саша ее устраивал больше? Наверное, надо было бороться за него, а я сразу отступила.

— Бороться можно, когда любишь.

— …а не когда тебя бросают, — добавила Юлька. — Все так нелепо устроено в жизни.

Пока рассказывала, она допила вино и задумалась. Тамара незаметно наблюдала за ней. История подруги задела ее за живое.

— Мы, бабы, жуткие дуры, — вдруг сказала Юлька не вполне трезвым голосом. — Шурика я этой крашеной стерве не отдам!

Она неожиданно засмеялась.

— Ты что? — не поняла Тамара.

Она знала, что мало пьющая подруга могла захмелеть от одного бокала. Напоить Тамару было непросто. У нее была повышенная стойкость к алкоголю. Иногда она думала об этом с сожалением.

Юлька продолжала хохотать. Тамара всполошилась не на шутку, только истерики сейчас не хватало. Черт бы побрал ее мужей! Что один, что другой — оба хороши.

— Я вспомнила. Когда мы с Шуриком садимся ужинать, то у нас со второго этажа такой обзорчик открывается… — Юля вытерла набежавшие от смеха слезы. — Ты у нас дома была, знаешь, что вокруг сплошные заросли.

— И что? — Тома не сразу поняла, какой дом имеется в виду. Она все еще боялась, как бы не случилось истерики.

«С Шуриком, — сообразила она, — значит, речь о втором муже. Первого она Сашей называла. И то хорошо».

— Мы за стол, а народ… это… ну, словом, нужду справляет. Уголок укромный, глянешь из окна, а в кустах чья-то голая задница обязательно торчит. Клянусь! Ни стыда ни совести. Средь бела дня усядутся, а уж вечером — обязательно. Нашли хорошенькое местечко! А с виду вроде бы приличные люди. Мы уж и стыдили их на весь двор, и водой поливали — толку никакого. Представляешь картину?

Тамара невольно засмеялась вслед за Юлькой и успокоилась. Все в порядке. Если хохочет, значит, отошла.

После второго бокала Юлька окончательно захмелела.

— Пусть… поищет лучше, — бормотала она. — Чтоб знал…

Это опять про второго мужа, сообразила Тома.

— Ох, и надеремся мы сегодня с тобой, душа моя, — произнесла она.

— Душа… — услышала Тамара шепот Юльки, — душа болит.

Она отвела подругу в комнату и уложила на диван.

— Спи, спи. — Тома укрыла ее пледом. — Никуда твой Шурик не денется, прибежит как миленький и будет прощения просить.

— Запью, загуляю, — еле слышно твердила Юлька. — Пусть…

— Конечно, запьешь. — Тамара поправила плед. — И непременно загуляешь. Как только, так сразу.

Она вернулась на кухню. Кто бы говорил такое, только не Юлечка! Она и пить-то толком не может, с десяти капель с ног валится. Это не Ирка Устинкина, которая могла ведро вылакать. И еще приговаривать: сколько кофею ни пей, не выходит юбилей.

Тома подперла ладонью щеку и мрачно уставилась на полупустую бутылку.

Когда мужик загулял, это нехорошо, но в принципе понятно. А вот когда женщину не те мысли одолевают…

«Надеремся», — сказала она сейчас Юльке. Рассказанная ею история про первого мужа настроения не улучшила. У каждого есть повод надраться.

Все это уже было, когда рассталась с Сергеем и маялась от обиды. Помнит, как от отчаяния хлестала водку по ночам, такое не забывается. А походы за спиртным в ночные магазины… Везучая, видно, была, никто не прибил, не ограбил. Даже сейчас при воспоминании об этом мурашки по коже побежали.

Когда Юлька упомянула Сергея, у Тамары дух захватило. Все последнее время она думала только о нем. Не признавалась в этом себе, но сколько можно таиться? От себя не спрячешься.

Чего ей не хватает — неприятностей?

Она, обожаемая жена своего мужа, от которого у нее ребенок и который с нее только что пылинки не сдувает, не должна вести себя подобным образом. Не должна. А ведет! Не поехала с Ярославом в Германию, вот и мечется по городу, места себе нигде не находит. Была бы при деле, на дурные мысли меньше времени оставалось. Недавно заехала к Галке Недосекиной. Лишь заикнулась о своих настроениях, как та, знавшая в подробностях о ее прежних отношениях с Сергеем, выпалила:

— Ты с ума сошла! А я гляжу и понять не могу, в чем дело. Оказывается, вот оно что… Очнись, ненормальная! На тебя смотреть больно. Ты как потерянная. Если бы не хватало чего, а то ведь все есть. Даже слушать про твоего Сергея не хочу! Ты про Ярослава с дочкой подумала?

— Не читай мне нотаций, — вспылила Тамара. — Я к тебе как к подруге, а ты…

— Какие нотации, — устало опустила плечи Галка. — Подумай хорошо, прежде чем разрушать что-то.

— Я ничего не собираюсь разрушать.

— Том, может, ты просто устала от благополучной жизни? Все слишком легко и просто, жизнь катится как по рельсам. Неприятностей не хватает? Ты мне, конечно, подруга, но я очень хорошо отношусь к Ярославу. Еще со времен вашего студенческого романа. Не делай глупостей хотя бы сейчас.

Гнев Галины был справедлив. Некрасивая Галка замужем никогда не была, сына воспитывала одна, наследства не получала.

— Господи, тут не знаешь, куда побежать и в какой угол забиться, а ты… С жиру бесишься. Любит тебя один мужик — нет, подавай другого! Я себя насчет Николая не оправдываю, цену ему знаю, но у меня ведь в жизни, кроме него, никого толком и не было. Ни мужа, ни любовника, а я тоже человек и имею право на женское счастье.

Тамара тогда еле успокоила разбушевавшуюся Галину. Все правильно, но тоска на сердце от этого не уменьшилась. Где-то она вычитала, что надо научиться жить без прошлого, но разве это возможно?

Вернувшись в комнату, еще раз взглянула на Юльку. Спит. Пусть отдыхает, завтрашний день наверняка будет нелегким.