Под прикрытием лжи (СИ)

И тут раздался очередной звонок в дверь. Я тоскливо поежилась, представляя, что будет дальше. На пороге стоял Марк.

– Она у тебя?

Я кивнула, он прошел в кухню, Катя вскочила, глядя на него взглядом побитой собаки.

– Иди в машину, – бросил он ей, и она ринулась выполнять его команду. Мне было ее искренне жаль, но поделать я ничего не могла. Катя скрылась, хлопнув за собой дверью, я прошла в кухню и закурила, опустившись на стул. Марк рассматривал меня.

– Она ждет, – сказала я, устав сидеть под его взглядом. Он отвернулся, потом сказал:

– То, что у нас с ней произошло, ничего не значит. – Говорил он, без сомнения, об инциденте с путаницей имен.

– Я понимаю.

– Много ты понимаешь. Да, в постели ты куда лучше Кати, к тому же постоянно мозолишь мне глаза, я увлекся и… – он замолк, потом оперся руками на стол, наклоняясь ко мне, а я склонила голову как можно ниже, – я тебя не люблю. Никогда не любил. Только пользовался.

– Я понимаю, – прошептала я еле слышно, он грохнул по столу так, что стакан подскочил и звякнул.

– Мне плевать на твое понимание, – сказал мне, – чтобы я больше тебя рядом с Катей не видел, это понятно?

– Понятно.

– Вот и хорошо, – он развернулся и покинул мою квартиру, хлопнув дверью. Тут-то и зазвонил будильник. Я сидела, слушая его, и пялилась в стену.

– Вот так жизнь, – пробормотала минут через десять, когда будильник зазвонил снова. Встала и прошла в комнату, выключив его, глубоко выдохнула.

– Просто не думай об этом, – сказала себе и принялась собираться.

Не думать получалось так себе, но я, действительно, старалась. Доехала до места жительства Скворцовой, поднялась до нужной квартиры, она, естественно, была заперта и опечатана. Я вздохнула и позвонила в соседнюю, рискуя никого не застать. Правда, Елена что-то говорила о глазастой соседке, может, повезет, и она окажется дома. Соседка и вправду оказалась. Дверь мне открыла худая бабулька лет семидесяти, в потертом халате. Она уставилась на меня с интересом, я показала ей удостоверение.

– Вы по поводу Тамарки? – спросила она сразу, я кивнула. – Заходите, – пустила она меня в прихожую, где я разулась, а оттуда в кухню.

– Беда-то какая, – покивала бабулька, ставя чайник.

– Да, беда, – откликнулась я, – вас как зовут?

– Мария Семеновна.

– Я Анна. Хотела бы с вами поговорить.

– Так а что рассказывать? – Вопрос, однако, был задан просто так, поговорить бабулька явно любила.

– Все, что знаете. Что было в день, когда ее нашли?

– Так а что было? Телефон у нее звонил все утро. Я мусор выносила, слышала, и назад шла, слышала. Так думала, нет ее, потому и трубку не берет. А потом приехали с работы, девушка с двумя парнями, говорят, на работу Тамарка не вышла. Тут и я заволновалась, потому что сама видела, что она поздно вечером на такси приезжала.

– У нее машины не было?

– Была. Только она ее продала вроде. Около месяца назад. Случилось у нее что-то, – понизила бабуля голос, – потому что стала она ходить хмурая, вся в себе, не поздоровается, идет, ничего не видит. И машину сразу продала.

– Хорошая у нее машина была?

– Хорошая или нет, я уж не знаю, но не наша точно, и новая, она ее с год назад купила, хвасталась, что совсем неезженая.

– А кому она ее продала, не знаете?

– Вот этого не знаю.

– Ночью вы ее на такси видели в котором часу?

– Половина двенадцатого уж была. Мне не спалось, ноги больные у меня, дергали все, встала воды попить, слышу, машина подъехала. В окошко глянула, там Тамарка из такси вылезает.

– Она сразу домой пошла?

– Сразу, по крайней мере направилась к подъезду, я уж смотреть не стала, пошла к себе в комнату.

– Вы заходили к ней, когда ее нашли?

– Зашла, – закивала она печально, – я им про такси сказала, они заволновались, и я с ними заодно. Паренек дверь вышиб, я даже не вспомнила, что у меня ключ запасной был. Тамарка мне оставляла на всякий случай. Так мы все туда и зашли, а она там… висит. Страсть какая, – Мария Семеновна мелко перекрестилась, – это ж надо такое удумать. Ведь девка еще молодая была, жить да жить… Вот из-за чего она?

– Разбираемся, – пожала я плечами, – дверь сейчас заперта?

– Закрыли, да. Замок приладили кое-как и закрыли, даже печать повесили. Конечно, держится он теперь на честном слове, но ведь и имущество ее забирать некому. Мать умерла, братьев-сестер у нее нет вроде, по крайней мере, она так говорила, а замуж не вышла.

– Друзья?

– Про друзей ничего не знаю. Тамарка же в газете работала, так что друзья, наверняка, есть. Но девка она была приличная, сюда никого не таскала. Ей эта квартира после смерти матери осталась, она с ней жила. При матери сюда, понятное дело, никого не водила, и вот как та умерла четыре года назад, ничего не изменилось. Правда, – тут бабуля сделала заговорщицкое лицо, – пару раз приезжал к ней кто-то по ночам.

– Расскажите поподробней об этом, – тут же насторожилась я.

– Рассказывать особо нечего. Я по ночам сплю плохо, уж говорила. Вот и слышала, как машина подъедет, бывало, встанет между гаражом и кустами, а оттуда паренек выскочит и к нам в подъезд. Каюсь, мне в первый раз интересно стало, я в глазок и посмотрела, оказалось, к Томке нашей. Аккуратно так постучал, она сразу и открыла.

– Что за парень?

– Не знаю, два раза он приходил так, машину поставит, ее не видно, и сам по темному подъезду поднимается.

– Обычно у вас свет горит по ночам?

– Обычно горит, – тут Мария Семеновна нахмурилась, видимо, ей не пришло в голову об этом раньше подумать, – вот уж, действительно, интересно. А в те разы не горел.

– Парень сам не мог свет выключить?

– Не мог, он когда входил, темно уже было.

Я еще немного подумала и решилась.

– Вы говорите, у вас ключ есть от квартиры?

– Есть, туда пойдете? Так ваши уже смотрели.

– Еще посмотрим, – улыбнулась я, поднимаясь, она за мной. Ключ я получила и под бабулиным стойким присмотром аккуратно открыла дверь, предварительно отклеив бумажку.

– Я вам занесу ключ, – сказала ей, она кивнула, немного расстроившись, видимо, что я не пригласила ее с собой.

Дверь я прикрыла, но закрывать не стала, замок, действительно, держался на честном слове. Квартира была двухкомнатная, но не большая. Я прошлась по ней, стараясь не замечать крюка в потолке. Тело вывезли, но представить несложно. Комната, где она повесилась, явно была ее спальней, вторая обустроена под кабинет. В ней был стол с компьютером, стул и небольшой диван с тумбочкой. В тумбочке я обнаружила различные журналы и газеты. На всякий случай, я их все просмотрела и протрясла, но ничего интересного не обнаружила. На компьютере стоял код, что меня, правда, не сильно огорчило. Если убили Скворцову из-за возможного компромата, вряд ли она хранила его дома в компьютере. А на работе? Этот вариант показался мне еще менее убедительным. В ящиках стола я тоже не обнаружила ничего интересного, потому переместилась в спальню. Мария Семеновна сказала, что менты все осмотрели, но я в этом уверена не была. Пока нет результатов вскрытия, доказывающих, что дама скончалась, не добровольно кинув петлю на шею, смысла выполнять дополнительную работу они могли не усмотреть. Я открыла все ящики шкафа, пролазила по ним, подсовывая руки в перчатках подо все, но ничего не нашла. Зато в серванте обнаружился альбом с фотографиями. Я уселась и открыла его. Судя по всему, он был не столь древним, потому что Тамара выглядела примерно, как сейчас. Люди на фото мне были сплошь незнакомы, пока я не дошла почти до конца. Там я увидела его. На фоне школьной доски стояло человек пятнадцать, а сзади мелом написано о выпуске какого-то года. Сам год был скрыт стоящими перед доской людьми. В углу стояла дата, фото было сделано около двух месяцев назад. Но дело было в другом, Тамару я узнала сразу, и того, кто рядом с ней – тоже. Это был мой недавний знакомец Петренко Ярослав Александрович. Я покусала губы, потом вытащила фото и сунула себе в сумку. Пролистала альбом до конца, но больше никого знакомого не увидела. Немного подумав, я передвинула все фотографии, чтобы ментам не было возможности заинтересоваться моими находками. Или не ментам. Если Скворцову, действительно, убили, в чем я не сомневалась, кому-то также может прийти в голову мысль обследовать квартиру на предмет… А действительно, что они могут тут искать? На этот вопрос у меня ответа не было. То, что у нее был какой-то компромат, я сильно сомневалась, иначе бы она себя вела по-другому. Остается вопрос, кто же ее убил? А если Миронов? Мне плетет, что только собирался встретиться с ней, а сам заранее все обстряпал. Для этого ей стоило знать что-то важное. В конце концов, если слова журналистки – правда, она могла стать ниточкой к владельцу компромата. А если она его боялась? Потому и хотела встретиться с Мироновым, попросить защиту в обмен на информацию. При таком раскладе я, ворвавшись в ее кабинет в первый раз, вполне могла напугать мнимого напарника, и он поспешил избавиться от женщины. Но зачем-то она ему была изначально нужна?