Неделя холодных отношений

Голос Сашки после холодной ночи был глухим и хриплым. С мальчишеским ужасом на всё ещё помятом лице он промямлил:

– Я что, заболел?!

– С добрым утром, коллега.

– Па, я действительно заболел! В горле дерёт сильно, сказать ничего просто невозможно!

– Паникёров к стенке! Не можешь говорить – не говори. Приступаем к водным процедурам!

– Умываться?! Да ты что, тут такая холодрыга!

Капитан Глеб, только что вернувшийся с берега залива, сверкая каплями на влажном лице и в коротких волосах, стянул с себя тельняшку. Тщательно вытерся её подолом, снова ловко заправил тельник в комбинезон, потопал ботинками по плотному снегу около костра, нагнулся, чтобы перевязать аккуратней тесемку в самом низу штанины.

– Ну, а ты чего сидишь? Подъём!

Сашка действительно продолжал сонно хмуриться, опёршись спиной о нагретую огнём изнанку большого пня, не замечая, что всё ещё накрыт тёплой подстёжкой отцовской куртки.

Глеб забавлялся его видом, натягивая на плечи свитер.

– А для вашего высочества приготовлена тепленькая водичка. Давай полью.

– Где это ты её взял?

– Не спрашивай, а поднимайся. Быстрей, быстрей!

На краю костра, на протаявшей горячей земле стояли две пивные банки, с отрезанным верхом, наполненные водой.

– А горло?

– Забудь про свои выдуманные болячки навсегда. Ты хрипишь оттого, что долго не разговаривал. Сейчас мы поругаемся немного, и вся эта чепуха из тебя мгновенно выйдёт. Гарантирую.

Пошатываясь и позёвывая, сын нехотя подставил ладошки.

– С гуся вода, с нашего Сашки худоба!

На загорелом лице Глеба белозубая улыбка казалась немного неуместной…

– Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красавица?!

Сашка, уже в охотку засучив рукава куртки, плескал себе в лицо тонкие брызги горячей и солоноватой заливной воды.

– Хорошо ведь, скажи!

– Ну, да…

В те же самые приспособленные пивные банки Глеб велел сыну плотно набить чистого снега.

– Будет таять – добавляй понемногу.

В свитере, подтянутый и ловкий, всё ещё с улыбкой на смуглом лице, капитан Глеб несколько раз принёс к костру большие охапки толстых сосновых веток.

Потом снял с удобного сучка на ближней сосенке свою куртку, бережно выгреб из её карманов две пригоршни тёмных, почти чёрных ягод.

– Готово там у тебя?

Сашка посмотрел на кипящую в закопчённых банках воду.

– Да, вроде…

Он чувствовал, как во рту копится неприятно тягучая, горькая слюна; что вроде бы уже настала пора задавать вопросы о том, что же они будут делать дальше, как поступят с Вадимом…, с его телом, но медлил, ожидая первых правильных решений отца.

Глеб тоже молчал, тщательно очищая от сухих травинок сморщенные, подмороженные ягоды шиповника. Разделил их в своей кепке на две равные части и аккуратно высыпал в кипяток. Обернулся к стенке пня и снял с небольшой земляной полочки пучок серых, неровно наломанных по вершинкам веток.

– Это прошлогодняя малина. Ягоды ещё на некоторых остались.

Действительно, на тощих изогнутых прутиках висели какие-то крохотные неровные комочки.

И ветки Глеб, мелко поломав, засунул в наполненные водой банки.

– Смотри, что я ещё в нашей низине нашёл, пока ты спал!

Как фокусник, он протянул Сашке маленькую, немного помятую, гроздь алой калины.

Они ещё минут двадцать молчали, Сашка тоже встал, сходил по следам отца за дровами, плотнее заправил майку и свитер в комбинезон, сразу же нетерпеливо натянул скинутую на время куртку, достал из карманов рукавицы.

– Ну, вот, горячий чай готов! Джем, бекон и сдобные булочки будут немного позже.

Голой рукой капитан Глеб Никитин поднял от огня одну блестящую чёрной копотью банку и протянул её сыну.

– Прутья выбрось, только аккуратней, и не взбаламуть разваренный шиповник.

– Почему?

– Когда твоё нежное горлышко будет драть как напильником, тогда ты получишь ответ на этот, в общем-то, справедливый вопрос.

И опять – молчание…

Горячая тёмная вода оказалась такой вкусной! Кисло-сладкая, она приятно согревала и пощипывала язык.

Сашка, прищурившись на взбодрённый новыми дровами огонь костра, прихлёбывал из банки и краем глаза наблюдал за отцом.

Глеб опять шагнул к своей висящей на коренастом деревце куртке и вытащил из внутреннего кармана несколько длинно сложенных газет.

– Не хочешь ничего почитать?

В великом изумлении, не в силах сглотнуть нечаянно большой горячий глоток ягодного чая, Сашка отрицательно замотал головой.

– Ну, как знаешь… Я их, пока ты за билетами на паром бегал, купил. Вчера не получилось прочитать, сегодня в самый раз. Извини, привык перед завтраком со свежей прессой знакомиться.

Голос отца был ровным, безо всяких намёков и трагического подтекста, но Сашка слишком хорошо знал этого человека, чтобы изумляться или пытаться его перебивать собственными словами.

– Кроссворды мы оставим на потом, хорошо? Без авторучки и карандаша как-то непривычно ими заниматься.

Красивый, полный робким солнечным теплом, рассвет закончился.

Небо опять затянуло серым, к их лицам раз за разом начали прикасаться слабые порывы неприятного ветерка. Даже каждый глоток поначалу горячего чая был холодней предыдущего. Правильно, холодно, зима же…

«Чего он тянет! Нужно же действовать, а он.… Как будто дома, на диване!».

– А кто это сделал, пап, как ты думаешь?

Стараясь не казаться взволнованным, Сашка слегка поправлял прутиком мелкие перегоревшие веточки на краю костра, напряжённо ожидая ответа отца.

– Не мешай. Сейчас про Лигу чемпионов дочитаю…

– А если сюда полиция внезапно приедет? Что с нами будет? Мы же вроде как главные подозреваемые, да…? Что говорить будем? Это же всё очень серьёзно, понимаешь!

По-мальчишески упрямо он говорил громко, почти кричал в сторону молчавшего отца, поэтому капитан Глеб тоже решил крикнуть. Всё-таки вокруг лес, чего сдерживаться-то…

– Ты прав!

Отбросив раскрытый и недочитанный «Спорт-Экспресс» в сторону, Глеб поспешно и чересчур нервно вскочил на ноги.

– В самом деле, что ж я так! Как же можно пить чай в такое сложное время?! Неужели всё пропало, ох, как же так-то…

Паника его была явно дурашливой, комедиантской, но Сашка не позволил себе улыбнуться.

Внезапно Глеб остановился, широко потянулся руками и пристально посмотрел прямо в глаза сына.

– Ты что, действительно испугался?! Не заметил. Просто я не совсем закончил обдумывать план наших дальнейших действий. Ещё раз извини, газеты сегодня были явно лишними. Давай, если так, начинать мыслить вместе.

Накинув на плечи куртку, он захватил поближе к костру небольшой пенёк, удобно сел на него, почти коснувшись коленями ног сидящего на еловых ветках Сашки.

– Предлагаю начать с воспоминаний, а потом понемногу приблизиться к сегодняшней суровой действительности.

И опять Сашка признался себе, что зря сорвался, не выдержал, раньше времени начал психовать. Рядом с ним был не кто-нибудь, а его отец. Значит, всё будет нормально. Нужно просто слушать, слушаться и ждать…

– Спокойно, подробно, совершенно необязательно чтобы в алфавитном порядке, перечисли-ка мне, дружок, кто был тогда на том острове, куда вы корпоративно ездили летом за подберёзовиками? Я имею в виду тот случай, когда твой нож пропал.

– Да я уже понял… – По всему суровому облику Сашки было видно, что парень передумал паниковать и дисциплинированно принялся за умственную работу. – Сейчас, сейчас…

– Так. Всего нас там было семь человек. Я только ещё начал работать у них, они меня с собой первый раз тогда пригласили…. Микроавтобус был восьмиместный, точно, мне поручили его в транспортной фирме заказывать, одно сиденье пустое было.… На этом кресле ещё Ефим…, Ефим Николаевич один сидел. Да! Точно, он один был!

– Кто ещё?